Артур Беляев - Ведическая психология успеха
Несмотря на то что Второй ватиканский вселенский собор католической церкви, проведенный в 1965 году, ослабил монастырский устав касательно мясной пищи, особенно для монахов траппистского ордена, большинство траппистов все еще придерживается изначального вегетарианского устава. И хотя многие утверждают, что святой Франциск не был последовательным вегетарианцем, большинство монахов-францисканцев не едят мяса, вероятно, потому, что святой Франциск — покровитель животных, и потому, что он открыто высказывал свою любовь ко всякой Божьей твари.
Бенедиктинский монах, брат Дэвид Стейндл-Раст, считает, что, хотя библейская традиция позволяет различные толкования касательно отношения человека к животным, жития святых доказывают необходимость всеобъемлющего сострадания. Брат Дэвид говорит: «К несчастью, христиане внесли свою лепту в эксплуатацию окружающей среды и жестокое обращение с животными. Иногда они даже пытаются оправдать свои преступления, используя отрывки из Библии, вырванные из общего контекста, но истинные принципы религии нужно изучать на примере святых».
Иногда мы забываем, что любовь, к которой призывал Христос, должна быть всеобъемлющей, как отражение любви Господа ко всем Его творениям. Молитва Господу начинается (в оригинале) арамейскими словами awoon dwashmaya. Обычно это переводится как «Отче наш, сущий на Небесах»; но более точным переводом было бы «Отче наш общий, сущий на Небесах». Арамейский оригинал утверждает, что Бог — отец всех живых существ во вселенной, независимо от их биологического вида. Тем самым подразумевается, что христианская любовь объемлет все, и сколько любви ты отдашь окружающему миру, столько же даст тебе Господь. Для вегетарианцев также особо значимо то, что молитва продолжается словами «хлеб наш насущный даждь нам днесь».
Требование сострадания и взаимной любви заложено в шестой заповеди: «Не убий». При всей простоте и прямоте этой заповеди ее редко понимают буквально и обычно считают применимой только к человеческим существам. Однако в Книге Исхода (20: 13), в которой записана заповедь, использовано еврейское слово lo tirtzach. Согласно Рейбену Алкелею, tirtzach означает «любое убийство». Следовательно, заповедь призывает нас воздерживаться от убийства вообще. Запрет в пояснениях не нуждается. Споры вызывает слово «убить», обычно означающее: а) лишить жизни, б) покончить с чем-либо, в) разрушить жизненную, основную сущность чего-либо. Раз убить можно все, в чем есть жизнь, значит, животных тоже убивают; согласно заповеди, убийство животных запрещено.
Жизнь обычно определяется как качество, отличающее работающий, функционирующий организм от мертвого тела. При всей своей сложности жизнь заявляет о своем присутствии с помощью набора симптомов, известных как биологу, так и тому, кто просто читает книгу природы. Все живые организмы проходят шесть фаз: рождение, рост, зрелость, размножение, увядание и смерть. Таким образом, и по человеческим, и по Господним представлениям звери являются живыми существами. Все живое может быть убито, а убить означает нарушить заповедь, не менее священную, чем все остальные: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Ибо Тот же, Кто сказал: «Не прелюбодействуй», сказал и «не убий»; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона» (Иак., 2: 10, 11).
Возможно, главная причина, которая побуждает христиан «преступить закон», несмотря на библейскую заповедь, запрещающую убийство, кроется в широко распространенном убеждении, что Христос ел мясо. Однако Иисус был известен как «царь мирный», а его учение призывает к всеобъемлющей, вселенской любви, состраданию и уважению. Трудно совместить миротворческий образ Христа и разрешение на убийство животных. Тем не менее в Новом Завете постоянно упоминаются просьбы Христа дать ему мяса, и любители мясной пищи пользуются этими цитатами для того, чтобы оправдать собственные гастрономические вкусы. Но при внимательном изучении греческого подлинника обнаруживается, что Иисус просил вовсе не мяса...
Хотя в английском переводе Евангелий слово meal («мясо») употребляется 19 раз, греческие слова оригинала все же точнее было бы перевести как «пища»: broma — «пища» (использовано 4 раза), brosimos — «то, что можно есть» (встречается 1 раз), brosis — «питание, процесс питания» (употреблено 4 раза), prosphagion — «нечто съедобное» (использовано 1 раз), trophe — «питание» (встречается 6 раз), phago — «есть» (употреблено 3 раза).
Таким образом, «есть ли у вас мясо?» (Ин., 21: 5) следует читать «есть ли у вас пища?». А когда в Евангелии говорится, что ученики пошли купить мяса (Ин., 4: 8), точный перевод был бы всего лишь «пошли купить съестного». В каждом случае греческий подлинник указывает просто на «пищу», а не обязательно на «мясо».
Задача сводится к истолкованию оригинала и переводов, часто неверных. Многие ошибки в переводе Библии (например, Red Sea — «Красное море» вместо Reed Sea — «Море камышей») незначительны и даже забавны. Но некоторые из них существенно отклоняются от подлинника; между тем, в случае если ошибочный вариант используется в течение столетий, он закрепляется в библейском каноне. Но если принимать во внимание содержание и цель жизни Иисуса, становится трудно или, скорее, невозможно примирить поедание мяса и христианское вероучение. Христиане, употребляющие в пищу мясо, возражают: «Если Библия проповедует вегетарианство, как же тогда понимать чудо с хлебами и рыбами?»
Некоторые толкователи Библии, учитывая сострадательную натуру Иисуса, предполагают, что слово «рыба» в данном случае обозначает небольшие шарики из водоросли, растущей в восточных морях и известной как «рыбья трава»; похожие шарики едят и в наши дни. Водоросли высушиваются, измельчаются в муку, из которой и пекутся шарики. Такие «хлебцы» были обязательным блюдом кухни древнего Вавилона; они также высоко ценятся в Японии. Мусульмане считают их пищей для правоверных, и, что еще важнее, во времена Иисуса они были признанным деликатесом. Кроме того, следует учесть чисто практическое соображение: в корзину с хлебом скорее положили бы такие шарики, чем настоящую рыбу — она быстро бы протухла на солнцепеке и испортила бы остальную еду.
Возможно также, что «хлеб» и «рыба» — слова, использованные скорее в аллегорическом, чем в буквальном смысле, что обычно для священных писаний. Хлеб — символ Христова тела, то есть божественной субстанции, а слово «рыба» было паролем ранних христиан, которым приходилось скрывать свою веру, чтобы избежать гибели. Буквы греческого слова ichtus («рыба») — это также начальные буквы слов Iesous Christos Theou Uios Soter («Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель»). Поэтому рыба для христиан — мистический символ, и ее изображение до сих пор можно увидеть в римских катакомбах.
Очень важно, что в первых манускриптах Нового Завета нет упоминания о рыбе: чудо описывается как раздача хлеба и фруктов, а не хлеба и рыбы. Только в позднейших списках Библии (после IV столетия) вместо фруктов появляется рыба. Синайский кодекс — первая версия Библии, где в рассказе об этом чуде упоминаются рыбы.
Все привыкли к изображению Христа как доброго пастыря и агнца Божия, но пасхальный агнец представляет собой проблему для христиан-вегетарианцев. Была ли Тайная вечеря пасхальной трапезой, при которой Христос и апостолы вкушали плоть ягненка?
Синоптические Евангелия (первые три) сообщают, что Тайная вечеря произошла в ночь Пасхи; это означает, что Иисус с учениками ели пасхального агнца (Мф., 26: 17, Мк., 16: 16, Лк., 22: 13). Однако Иоанн утверждает, что вечеря произошла раньше: «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час перейти от мира сего к Отцу... встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался» (Ин., 13: 1—4). Если последовательность событий была иной, то Тайная вечеря не могла быть пасхальной трапезой.
