Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды. Проза
Потом его мама еще долго беседовала с той женщиной. Он не слышал их - ему разрешили посидеть одному в своей комнате (и как же он был рад этому!). Лишь изредка обрывки слов и фраз долетали до него.
..... привет! Ну вот и я...
... юм?
....ага. Это мой деловой костюм. Ну как я тебе в нем?
.... ой, .... это что?
... да ты не на браслет смотри! Смотри лучше, какие у меня серьги...
.... угу...
.. да, проходи.
.. ой, ну и тесно же у вас. .... Как ....можно жить?!
... уж можем. Не ....гачи.
... да....
.... фу, прочь! развели тут....охматой живности! У меня на шерсть аллергия!
Потом разговор, казалось, совсем притих, так что он уже почти ничего не мог услышать.
Да он и не прислушивался - лишь громкие звуки иногда долетали до него.
... и?
.... ну и....?
... да ну?
... а ты как?
... все также?
... да, ну что я ... ты то как?
Так продолжалось еще примерно час.
Потом почему-то стало тихо - а еще через пятнадцать минут изумленный голос его мамы громко воскликнул...
- Что ты сделала?!
... оставила. Подумаешь, велик ущерб! Да он....не...ужен был.
... ребенка...оставила?! В ...оддоме?
... же говорила - мне его не надо было. Но этот ...ранец как-то выжил ..аки после ...приема ..блеток! Ехать делать ...орт...как с другими я ..е стала. Ну а раз..уже был..то....я... ставила его там. ....быть найдется...сердобольная женщина и ..му е.. дадут ...мереть.
... да...ты могла?! Он...же...ивой ...ек!
... мне то что...этого? Был ..ивой и будет живой, если ... позаботятся! Мне...равно. У ...есть своя жизнь...не хочу тратить ее на...якую мелюзгу! Я ...ще слишком ...лода. О ..игуре должна тоже...позаботиться. Ну...ы ...аешь.
- не понимаю! Скольких же... ты ...била?! Скольких бросила?! Ведь они же....чти наверняка погибли!
- ну ...ставила двух. ..борт ...ри раза делала. И ...чего на меня зверем ...отреть! Это ...я жизнь в конце концов!
Потом его мама почему-то опять начала говорить тихо - а через минуту ее громкий голос заставил его зажать уши...
- ... из моей квартиры, ..не.. подруга! ы... бийца! Маленьких...дей убила! Оставила! Убирайся!
Раздался шум и он, выглянув из двери своей комнаты, увидел, как его мать почти что выталкивает ту женщину к выходной двери.
.. рочь! ...е нужна ....кая ...друга!
.. и уйду! Мне такая...упая ...самопожертвенная дура тоже ни к чему!
Прошло еще секунд двадцать и дверь с грохотом закрылась, выпроваживая гостя.
Когда он услышал шум приближающихся шагов, то бросился на кровать и зарылся в одеяло.
Его мама подошла к нему, подняла одеяло и крепко обняла его. Она плакала.
- Прости меня ...ынок. Я должна была послушаться тебя. Ты лучше меня чувствовал ее. Я ... не сумела. Я не думала...что... такая! ...естокая! ..сти меня, дорогой!
Он посмотрел на маму. Увидел эти плачущие грустные глаза, почувствовал эти теплые руки, ощутил идущую к нему любовь - и самозабвенно прижался к матери.
- ...не ..огу представить, ..должен был чувствовать ...от ребенок, когда его ...вали! ..только хотел...выйти в мир....но ..его...безжалостно...ли! .. били! Господи! За...что? Такого ...аленького человека...убили!
Его мама продолжала плакать. Он еще крепче прижался к ней.
- Ты...у меня...родной.. Не за что...не ...дам ..обиду! Славный мой.. Паша... живой мой маленький ..еловечек!
- Я люблю тебя, мама!
- Сынок, я тоже люблю тебя!
* * *
- Вот так. Тот день я помню очень хорошо, несмотря на то, что мне было тогда чуть больше пяти лет.
- Ты больше не встречался с той женщиной?
- Нет. И мать тоже больше не встречалась - отношения с ней были закончены навсегда. Мать больше не хотела видеть ее в нашем доме. Это и к лучшему.
- Да, наверное ты прав. Как хорошо, что ты не оказался “сыном” такой вот матери! Потому что тогда я бы так никогда и не встретила тебя в этом мире.
- И я бы тоже не встретил тебя. Да, кто-то готов убивать детей - их убивают каждый день. Никто даже не считает, сколько людей могло бы родиться - и было убито из-за страха ответственности, из-за дурацкой прихоти, из-за трусости, из-за жестокости... Скоро материнство и рождение даже одного ребенка похоже станет подвигом мужественности... самое естественное станет “достоянием великих людей”... Радостно хоть то, что есть еще те, кто не боятся этого “подвига”, есть - матери.
Нам с тобой повезло. Жаль, что не повезло другим. Стоит надеяться, что люди одумаются и поймут, что все их “аборты” - это убийство. Оправдания не имеют значения - есть поступок и есть следствие - для мира и для творящего поступки. И их не изменить - до тех пор, пока не будут изменены сами действия.
- Да, я знаю, ты верно говоришь. Но давай хоть на секунду не будем думать об этом, хорошо? Хорошо? А теперь, Павел, возьми меня за руку. Крепче! Теперь слушай, что я хочу тебе сказать...
06.01.2005
Тридцатый день
Тридцатый день...
Да, тридцатый день прошел с тех пор, как он оказался здесь. В его новом доме. ДОМЕ .
Замерзший язык отказывался произносить это до боли знакомое и когда-то вызывавшее трепетный восторг и радость в груди, слово. Как по-новому оно теперь звучало в сознании!
Отчаяние. Отчаяние, мутящее разум.
Слезы - о чем? Быть может, о тех давно минувших и невозвратных днях простого человеческого счастья? О звонких людских голосах и счастливых улыбках детей? О крепкой семье, которую когда-то так хотелось иметь...
“Папа”.... А ведь он так никогда и не слышал этого чудного звука - и теперь уже не услышит никогда. НИКОГДА. Разум злорадно подсказывал, что это так - это не может быть иначе. А сердце, сердце, вынесшее такие муки и страдания, - сердце его отказывалось в это верить. Оно всегда отказывалось верить в боль и скорбь. Всегда. Или....или только до событий тридцатидневной давности?
И все же.... все же это теперь его новый дом, как кощунственно теперь бы не звучало это слово.
Улица. Почти всегда закрытые ночью подъезды домов. Городские свалки, где столь редко можно было найти хоть какое-нибудь пропитание...
Нет, нет, НЕТ!! Это не может быть со мной, только не со мной! Почему, почему, почему?!
Молчание. Гробовое молчание. Ночная тишина. Слова вырвались из иссохшего горла в ночную тьму города и затихли в тишине.
Нет ответа. Ответы придется искать самому.
Тогда – обессиленный, исхудавший, со шрамами по всему телу - следами борьбы с собратьями по несчастью и городской шпаной, с покрывшимся гнойными коростами лицом, - он упал. Он даже не заметил, как вдруг стремительно земля приблизилась к нему и тело, ударившись с грузным стуком о землю, осталось лежать неподвижно...
* * *
...Он не помнил и не знал, сколько прошло времени. Да и, наверное, не хотел знать. К чему теперь это ему? Найти пропитание и ночлег на очередную ночь - не этим ли ограничились его потребности?
Тогда он открыл глаза. Попытался пошевелиться - и отчаянно вскрикнул от резкой боли и застелившего глаза кровяного марева - рука, правая рука. Той, что не раз спасала его в драках на темных переулках за кусок хлеба, той, что помогала открывать иногда не слишком качественно сделанные замки дверей городских подъездов - ее больше не чувствовалось. Совсем, полностью. Перелом, вывих? Наверное все же вывих и последовавший за ним болевой шок... хорошо. Могло быть и хуже - намного хуже.
Оклимаемся. Оклимаемся, разум – я говорю тебе!
Больница? В какую эту больницу ты предлагаешь идти, разум? Да и не ты ли был случайным свидетелем, как меня сотни раз за эти тридцать дней выгоняли и выпинывали из общественного транспорта, зло окликали подростки, неприязненно косились взрослые и молодые девушки отворачивались с таким лицом, как будто только что увидели величайшую на свете мерзость?
Мне не место в мире этих людей. Уже не место.
Ааааа.... нет, не надо! Только не картины прошлого, только не их! Память, услужливая тетка память, так верно служившая мне раньше, - что за злую шутку ты хочешь сыграть со мной?! Умоляю, остановись! Я уже смирился со своей судьбой! Смирился - ты слышишь меня? Смирился!
Или... или нет?
Вопросы, вопросы, вопросы... Вопросы, бередящие ум и сердце. Одинокие вопросы без ответов. Слуги боли - душевной боли.
Снова боль - уже руки. Это легче. Пройдет.
Они, это они виноваты! – в который раз захотелось злобно прорычать ему. Да, это все они. Зловредные бизнесмены, лжецы, подлецы. Они обманули его - как и сотен ему подобных.
Теперь он уже не помнил деталей, но твердо помнил одно - они обманом получили квартиру, его квартиру. Дурацкая фирма, подставное агентство! Гады!
Стоп.
Только не злоба. Только не ненависть. Он уже устал от нее, слишком устал. Тридцать дней - это слишком большой срок, чтобы продолжать ненавидеть...
Тридцать дней... Как многому он научился и как много понял за эти тридцать дней!
