Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды. Проза
- Шторм приближается, - заметил Старший. – Я вижу его на горизонте.
- Да ты посмотри, что натворил! – как будто не слыша продолжала восклицать Хозяйка. Смыл наш багаж, разбудил Младшенького ...
- Да, да, - просопел из угла лодки продирающий глаза Младший. – Разбудил, разбудил! Плохой, плохой!
... и даже кошку нашу сумел обмочить!
- Ммммяяяяяяяуууууу! – сказала вылезшая из-под сиденья взъерошенная кошка, изо всех сил начавшая облизывать собственную мокрую шерсть. – Мммяяяяяууу! – повторила она и с укоризной в своих кошачьих глазах уставилась на всех виновников торжества стихии.
- Вы гребете в противоположных направлениях, - саркастически заметил Старший. Планируете продолжать или остановитесь? Шторм уже близко.
- Шторм, шторм! Мама, мама! Спаси, спаси! – заплакал Младший.
- Сейчас, маленький, сейчас! Все эти остолопы никак не понимают, что нужно грести на юг! Одна мама все знает, все умеет, все предвидит! Она поможет, она спасет!
- Мяяяуу? – вопросительно уставилась на нее подмоченная кошка.
- Шторм, однако, не предвидела, - хмыкнул Старший. – Давай, заменю тебя, - сказал он Хозяйке, - и бесцеремонно взял одно весло. Средний взял второе.
- На север сплаваем завтра, втроем, - отрезал Старший, обращаясь к капитану. – А сейчас гребем все вместе на восток, - добавил Средний. – Ну же, взялись!
Гребок. И еще гребок. И еще несколько сотен.
Они почти доплыли до берега – но шторм их таки настиг.
Он заметал и закружил лодку, окатывая ее волнами. Он смыл еще часть багажа. Он, наконец, уже во второй раз не пощадил несчастную и уже было начавшую обсыхать на ветру кошку. Он несколько раз ударил волнами в лицо капитана. Он дотянулся до кормы со Старшим и Средним. Он окатил водой заверещавшего Младшего.
Словом, он был жесток. Но и не всесилен.
Буря кончилась, и показался берег. Всего-то пара сотен метров. Всего-то протекающая и полуразрушенная лодка. Всего-то мокрая кошка, трущаяся у ног в тщетной попытке согреться.
- Кааазлы! – крикнула пришедшая в себя Хозяйка. Разбили лодку! Смыли багаж! Залили Младшенького! Нету больше моих сил, изверги! – и с этими словами она схватила Младшего и вместе с ним сиганула за борт, усиленно выгребая к берегу в южном направлении.
Оставшиеся втроем (вчетвером, если считать за пассажира мокрую кошку) из последних сил догребли до берега, попутно вычерпывая скапливающуюся в прохудившейся лодке воду.
- Ну, куда теперь то? – вопросительно посмотрел на них экс-капитан.
- На запад, уверенно произнес Старший. Там штормовые предупреждения обычно объявляют заранее.
- Ну а я тогда ради разнообразия, пожалуй, пойду на восток, - решился Средний.
- Ну, раз такое дело и мое руководство уже больше никому особо не нужно, пойду-ка я, пожалуй, на север, - воодушевленно заметил капитан прохудившейся лодки. Всегда мечтал там побывать хоть раз в своей экс-капитанской жизни...
P.S.
Ну, а что же кошка? Жива-с.
Выпрыгнув в самый последний момент из своего недавнего обиталища, с шумом разбившегося о берег, она как ни в чем не бывало выгнула спинку и, прогнувшись, стряхнула с себя все остатки этой никчемной морской влаги, пропитанной солью жизни, ободрительно мяукнула пару раз, да и побежала, куда хвост глядит. Отдалась, так сказать, новой жизни.
10.04.2010
Рожденные для жизни
- Мама, мама, смотри, это тот самый магазин! Давай сходим туда и ты мне купи того большого трансформера, что я просил, ладно?
- Нет сынок, трансформер тебе будет на день рождения - а сейчас у нас нет денег на такие развлечения.
- Ну мамочка, ну пожалуйста! Я ведь так давно тебя просил об этом. Я так хочу того трансформера, о котором я тебе тогда говорил! Это лидер добрых трансформеров, которые сражаются с Мегатроном, я хочу именно его! Ну пожалуйста, ну купи! А я уберу за это всю свою комнату, хорошо? А, мам, хорошо? Купишь?
- Павел, нет. Я тебе уже говорила - я не могу тебе его купить пока. Только на день рождения. Сейчас не могу. Не могу. Ладно, теперь пошли в магазин за едой. Приготовим сегодня на ужин что-нибудь вкусненькое, хорошо?
- Хорошо..., - но по голосу ребенка никак нельзя было сказать, что он с удовольствием бы променял возможность обладать игрушкой своей мечты на один вкусный торт или пирожное.
Мать - еще достаточно молодая женщина лет тридцати и ее сын - ему можно было дать на взгляд лет пять-шесть, - развернулись и направились в противоположную сторону от магазина игрушек.
Ребенок вздохнул и наконец отвернул от него свой взгляд. Маму опять не удалось упросить, а это значит, что теперь дожидаться любимой игрушки ему придется еще несколько месяцев...
Однако прошли они немного.
- Лена! Леночка, ты ли это? - и какая-то женщина подошла к его матери.
Его мама развернулась навстречу ей и на улице ее появилась улыбка.
- Оля! Привет! Какими судьбами ты то оказалась здесь?
- Я в командировке. Связи с общественностью, деловые встречи, бизнес. Ну, ты понимаешь, - и она многозначительно улыбнулась. - Ну, а ты то как живешь?
- Нормально. Не так шикарно как ты, конечно, но все же ничего.
Они помолчали.
- А ведь мы с тобой десять лет не виделись... - его мама произнесла это почему-то немного даже грустно.
- Да, десять лет... Как-то они быстро для меня пролетели...как мгновение почти. Ну а для тебя как?
- Нет, для меня не быстро. Для меня они шли интересно. Все благодаря ему, - и его мама указала на него рукой.
- Ой, а это Па...павлик, да? А я его помню еще совсем маленьким.... - Привет, Павлик, - сказала она и, протянув ему свою руку, добавила, - дай тете ручку!
Он взглянул на маму. Она улыбалась и как бы говорила ему - “ну, сынишка, поздоровайся с этой тетей”.
Тогда он перевел взгляд на незнакомую женщину и медленно протянул ей руку.
Когда же она взяла его маленькую ладошку в свою, как будто бы какая-то холодная и в то же время обжигающая волна прошла по его руке. Он порывисто, резко и неловко отдернул руку.
- Смотри-ка, какой нелюдим!, - незнакомая женщина нахмурила брови и поджала губы. - Ну ладно, не хочешь со мной хорошо поздороваться - и не надо. - Хоть у меня нет таких проблем, - добавила она чуть тише. - Слушай, Ленуся, вот что. Я тут остановилась в одном отеле деньков на пять.
Я бы могла зайти к тебе в гости как-нибудь - поговорим с тобой, вроде как давно не виделись, старые подружки, - незнакомка улыбнулась. Ну как, идет?
Его мама задумалась.
- Хорошо, - ответила она секунд через пять. Я с удовольствием тебя встречу. Приходи сегодня вечером - адрес я тебе напишу.
Потом начались копания в сумках, поиски бумажек, уточнения адреса. Он уже не слушал.
Когда еще минут через десять его мама наконец распрощалась с этой женщиной, она подошла к нему, подмигнула и сказала - “Сегодня к нам с тобой придет тетя Оля. Будь умницей и веди себя хорошо”, - и мама поцеловала его в лоб.
Он содрогнулся, когда услышал это от нее. Он содрогнулся при одной мысли о том, что ему вновь придется быть рядом с этой женщиной, выдерживать ее какой-то полный неприязни взгляд, и даже снова здороваться и прощаться с ней! Пожалуй, он не мог точно объяснить даже самому себе, чем же ему не понравилась эта женщина, - но уже при одной мысли о ней его наполнило омерзение.
- Я не хочу, чтобы она приходила к нам, - прошептал он.
- Не хочешь? Что значит не хочешь? Нет, мы не можем ей отказать. Сынок, я не виделась с ней уже очень много, это моя бывшая сокурсница. Я не могу отказаться от ее предложения!.
- Не хочу, не хочу, не хочу! Это плохая женщина, я не хочу, чтобы она приходила к нам!
- Так! Немедленно бросай эти разговорчики! Сейчас мы придем домой, я приготовлю еду и мы будем ждать ее в гости. И никаких “но” мне!
Ребенок заплакал.
Он заплакал тогда, когда мама дернула его за руку и повела домой, совершенно не давая ему возможности не выполнить ее желание. Ощущение необычайной брошенности и покинутости охватило его - как будто весь мир вместе с его мамой в мгновение ока навсегда отвернулись от него.
Они брели и брели к их дому. Всю дорогу он представлял себе, как та женщина беспрерывно буравит его своим взглядом, и ему хотелось разрыдаться еще сильнее. Когда же этот мучительный и нескончаемо долгий путь завершился, и он вошел в их дом, - он вбежал в свою комнату, бросился на кровать и, закрывшись от досады подушкой и зарывшись в одеяло, стих.
Он смутно помнил, что было потом. Кажется, мать таки нашла его в его убежище. Кажется, она заставила его одеваться в какой-то неловкий выглаженный костюм. Кажется, потом они ждали гостью.
Ожидание это оказалось мучительным - а когда он вновь увидел перед собой лицо этой женщины с натянутой на него улыбкой, когда ему вновь пришлось ощущать это жгуще-ледяное прикосновение - он чуть было не заплакал вновь.
