Луиза Хей - Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу
– Неужели?! Ну, это впечатляет!
Он облизал пальцы.
– Неплохо!
– Попробуйте севиче!
– Не люблю ничего сырого.
– Но это другое. Это действительно вкусно.
– Ладно, съем кусочек! – Он откусил крошечный кусок. – Приправы вкусные, – сказал он, не переставая жевать. – Хотя вполне возможно, что всю неделю меня будет мутить.
Больше не говоря ни слова, он принялся за цыпленка с соусом моле.
– Здесь чувствуется шоколад. Джорджи и мне так и не удалось попасть в Мексику. Я всегда об этом жалел, – казалось, он разговаривает сам с собой.
Через пять минут тарелка опустела.
– Спасибо. Было вкусно. И любопытно.
Лупе так и сияла от гордости.
– Ну вот, в следующий рад согласишься сходить со мной в ресторан, то есть туда, куда я обычно раньше ходил.
– Это необязательно, мистер Джонатан.
– Знаю, но мне этого хочется. Разумеется, спросим разрешения у дедушки и бабушки. Я там не был уже целую вечность. Когда ты сможешь пойти? Как насчет пятницы?
– Хорошо, я спрошу у бабушки. Не знаю, отпустит ли она меня.
– А почему нет?
– В пятницу у меня день рождения!
– Да? И сколько тебе, десять?
– Мне исполнится двенадцать.
– А я даже и не помню, что испытываешь в двенадцать лет.
– Для меня собирались устроить вечеринку, но не раньше субботы.
– Ну, вот и отлично! Скажи бабушке, что она тоже может прийти.
– Да нет. Ей не нравятся слишком изысканные места.
Лупе собрала вещи и направилась к двери:
– Я дам вам знать.
* * *Вечером в пятницу Джонатан стоял во дворе, ждал около такси с Уильямом, местным водителем. Это был лысый приземистый человек с выразительным, дружелюбным лицом.
Наконец, громко топая, по лестнице спустилась Лупе.
– У тебя там что, подковы?
– Это туфли моей матери, они хорошие. Она оставила их здесь. Слишком велики, но я набила их бумагой.
– Очень находчиво.
– Hola , Лупе! – воскликнул Уильям. – Ты сегодня чудесно выглядишь!
Джонатан повернулся к нему:
– Правда? Опиши, как она выглядит, Уильям.
– Ну, на ней синее платье с белыми цветочками и синий бант в волосах. Еще белые туфли со множеством ремешков.
Лупе села на заднее сиденье такси рядом с Джонатаном.
– Я побаиваюсь ехать в этот модный ресторан. Никогда прежде не бывала в таких местах.
– Задействуй свое позитивное мышление!
– Перестаньте подшучивать надо мной!
– Старайся, чтобы тебе самой все нравилось. Кажется, именно так ты говорила?
Лупе взглянула на него:
– А мне казалось, вы меня и не слушаете.
– Да нет, я-то как раз слушаю, – сказал Джонатан. – И не хочу, да время от времени прислушиваюсь.
– Он наклонился к шоферу: – Уильям, «Флер де Лис», у нас там заказан столик на семь часов. Но сначала давайте проедемся и осмотрим окрестности, мы выехали рано.
– Понял вас.
– Уильям возит меня с тех пор, как я ослеп, – объяснил он Лупе.
– Отлично. Иногда он и нас возит, – сказала Лупе. – Думаю, вы всех возите, верно, Уильям?
– Да нет, не всех. Только сливки общества, вроде вас двоих.
– Уильям раньше был актером, – произнес Джонатан громким театральным шепотом.
– Правда, Уильям?
– Сто лет тому назад. Еще до вашего рождения!
– А где вы играли?
– Телешоу, «Шоссе 66»[11], «Гавайи пять-ноль»[12]. Ты о них когда-нибудь слышала?
– Да, – ответила Лупе. – И о том, и о другом.
Уильям рассмеялся:
– Очень сомневаюсь, но врешь ты замечательно.
Он повез их в объезд, и в итоге поездка заняла больше часа.
Джонатан сидел, откинувшись на сиденье, пока Лупе охала и ахала при виде Чайнатауна, Рыбацкой верфи, Ситихолла и горы Ноб.
– Как много гор! – восклицала она.
Последнюю остановку они сделали на берегу океана.
– Можно задержаться здесь на минутку? – спросила Лупе.
– Разумеется!
Она открыла дверь и вышла.
– Что она делает? – спросил Джонатан.
– Просто стоит перед машиной, перед фарами.
– Что-нибудь разглядывает?
– Да, смотрит на воду.
Наконец, Лупе села в машину, принеся с собой аромат океана.
– Я никогда раньше не видела океана, – просто сказала она. – Только с самолета, когда смотрела вниз.
У нее дрожал голос, словно она плакала. Но Джонатану не хотелось ее расспрашивать.
– Ладно, Уильям. Теперь мы готовы. Поехали ужинать!
* * *Для Лупе это стало вечером чудес, начиная с того момента, когда французский шеф-повар вышел к ним и поздоровался с Джонатаном за руку, а потом повел их через зал, отделанный роскошными драпировками, где стены были увешаны произведениями современного искусства, а на столах сверкал хрусталь. Лупе была словно в волшебном сне.
– Ну, скажи что-нибудь, – произнес Джонатан, когда они уселись за столик в отдельный уютный уголок.
– Словно для Папы или еще какого-то святого! – воскликнула Лупе, рассмешив Джонатана.
– Это каламари[13] со сладким соусом, – объявил официант, принесший стопку поджаренных колечек в красном соусе, после того, как Джонатан сделал заказ из особого меню.
– Никогда не видела такого раньше, – сказала Лупе, внимательно рассматривая кусочек.
– Смотрите, здесь есть присоски и щупальца, как у осьминога и паука, вместе взятых.
Сидевшая позади них женщина с жемчужным ожерельем на шее неприязненно посмотрела на них.
– Это и есть разновидность осьминога, – тихо объяснил Джонатан. – Это кальмар.
– О-о! – разочарованно протянула Лупе и громко начала жевать кусочек. – А в салате бледно-зеленые кусочки чего-то, – произнесла она чуть позже.
– Дай мне один.
– Откройте рот.
Джонатан послушно открыл рот, и Лупе положила туда немного салата вилкой.
– Это артишоки.
– Ах, да! Я их дома видела. Такие красивые растения. А что это за белое мясо?
– Телятина.
– Это мясо какого животного?
– Неважно. Кроме того, здесь есть еще гарнир из брокколи. Тебе это полезно.
И пока Лупе, судя по всему, была целиком поглощена восхитительным обедом из четырех блюд, у Джонатана сложилось ясное ощущение, что она вообще ничего не ест.
– Лупе, ведь ты же не могла одна съесть все эти чесночные булочки? Где они?
– У меня с собой небольшой пакетик, тут, в сумочке. Я отнесу остатки домой. А то ведь здесь их все равно выбросят, если мы не доедим.
– В местах, подобных этому, так делать не принято.
– Ну а у меня принято!
– Так тебе понравилась еда? Ты так ничего и не сказала.
– Джонатан, это пища, достойная королей. Мне нравится. Но… она слишком хороша для меня.
– Нет, неверно. А то ты говоришь, как я.
– Но ведь это же правда!
– Нет, я хочу, чтобы ты сказала: «Мне нравится обед, потому что я это заслужила». Повтори!
Она улыбнулась:
– Ладно! Мне нравится обед, потому что я это заслужила.
– Ну вот и умница! С днем рождения, Лупе!
Лупе посмотрела на него и рассмеялась:
– Спасибо!
«Я себе нравлюсь. Я живу целиком настоящим, нахожу хорошее в каждом моменте. Я знаю, что у меня светлое, радостное и обеспеченное будущее».
Глава VII
На следующий день утром Лупе убиралась, а Джонатан раскладывал продукты. Они двигались так слаженно, словно давно были вместе, как супруги, которые притерлись и привыкли к обществу друг друга.
– Вместо сырных крекеров я купила пшеничные, – сказала Лупе. – Во‑первых, они были в продаже, и потом, они для вас полезнее. В них больше пищевых волокон.
– Спасибо, мамочка.
– И спагетти тоже, я купила из муки грубого помола, а не из рафинированной.
– Когда ты успела стать записным диетологом?
– У нас в школе есть занятия по диетологии! – гордо сообщила Лупе.
– Жаль, что к этому не добавили чуток географии.
Лупе продолжала вытирать пыль и закончила столом Джонатана.
– Я вам тут оставила приглашение.
– Куда?
– Сами увидите…
– Я‑то как раз и не увижу. Как мне это прочесть, по-твоему?
– Вот так, – сказала Лупе. – Просто попробуйте.
Джонатан нащупал лист толстой бумаги. Это был строительный картон, на котором Лупе аккуратно вырезала текст, чтобы каждая буква имела выпуклые, различимые контуры.
– Это ты для меня сделала?
– Да, к моему выступлению в хоре.
На мгновение выражение лица Джонатана смягчилось, но затем он снова посуровел:
– Первое: я не люблю выходить. Второе: ненавижу хоровое пение.
– Почему?
– Когда хористы поют, они похожи на рыб.
– Я думала, вам это не видно.
