Виктория Бегунова - Курс Йоги 110. Теория йоги. Введение в фундаментальную аксиоматику йоги
— Боюсь, я не…
— Скажи-ка, Франклин, у тебя есть звание профессора?
— Нет, сэр.
— А докторская степень? Или степень магистра? Ну, хоть какой-нибудь диплом.
— Нет, сэр, — ответил подавленный Франклин. — Я и средней-то школы не окончил.
— Так что же ты в таком случае собирался здесь делать? — спросил я.
— Вот знаете, сэр, — сказал Франклин, — Я читал, что Строительство разбросано по всему Марсу. Я думал, может, сгожусь вроде как посыльным. И я обучен плотницкому делу, и водопроводчиком могу, и… Уж наверняка тут найдется работка и для меня.
Я налил Франклину вторую чашку кофе, и он поглядел на меня огромными, умоляющими глазами. На этой стадии беседы зайцы всегда смотрят таким взглядом. Они полагают, будто Марс похож на Аляску 1870-х годов или Антарктику 2000-х, — героический фронтир для смелых, решительных людей. На самом деле Марс вовсе не фронтир. Это тупик.
— Франклин, — сказал я, — знаешь ли ты, что Строительство на Марсе зависит от поставок с Земли? Знаешь ли, что оно себя не окупает и, возможно, никогда не окупит? Знаешь ли ты, что содержание одного человека обходится Строительству в пятьдесят тысяч долларов ежегодно? Считаешь ли ты, что стоишь годового заработка в пятьдесят тысяч долларов?
— Много я не съем, — возразил Франклин. — А уж как пообвыкну, я…
— Кроме того, — прервал я его, — знаешь ли ты, что на Марсе нет никого, кто не является по крайней мере доктором наук?
— Этого я не знал, — прошептал Франклин.
Зайцы никогда этого не знают. Рассказывать им должен я. Итак, я рассказал Франклину, что все плотничьи, слесарные, водопроводные работы, обязанности посыльных и поваров, а также уборку, починку и ремонт выполняют сами ученые в свободное время. Пусть не очень хорошо, но выполняют.
Суть в том, что на Марсе отсутствует неквалифицированная рабочая сила. Мы просто-напросто не можем себе этого позволить.
Я ждал, что Франклин зальется слезами, но он ухитрился овладеть собой.
Он обвел комнату тоскливым взглядом, рассматривая обстановку замызганной, крохотной кают-компании. Понимаете, все в ней было марсианским.
— Пошли, — сказал я, поднимаясь с места. — Постель я тебе найду. А завтра организуем обратный проезд на Землю. Не огорчайся. Зато ты повидал Марс.
— Да, сэр. — Заяц с трудом поднялся. — Только я, сэр, ни за что не вернусь на Землю.
Я не стал с ним спорить. Зайцы, как правило, вечно хорохорятся. Откуда мне было знать, что на уме у этого?
Уложив Франклина, я вернулся в лабораторию и несколько часов занимался работой, которую надо было сделать во что бы то ни стало. Я лег спать совершенно обессиленный. Наутро я пришел будить Франклина. В постели его не было. Мгновенно у меня мелькнула мысль о возможной диверсии. Кто знает, на что способен несостоявшийся первооткрыватель? Того и гляди, выдернет из реактора два-три замедлителя или подожжет склад с горючим. Я неистово метался по лагерю, повсюду разыскивая зайца, и наконец обнаружил его в недостроенной спектрографической лаборатории.
Эту лабораторию мы строили в нерабочее время. У кого оказывалось свободных полчаса, тот укладывал несколько кирпичей, выпиливал крышку стола или привинчивал дверные петли к косяку. Никого нельзя было освободить от работы на такой срок, чтобы наладить все по-настоящему.
За несколько часов Франклин успел больше, чем все мы за несколько месяцев. Он действительно был умелым плотником и работал так, словно все фурии ада гнались за ним по пятам.
— Франклин! — окликнул я.
— Здесь, сэр. — Он поспешил ко мне. — Хотел что-нибудь сделать, чтоб не есть даром ваш хлеб, мистер Талли. Дайте мне еще часок-другой, и я покрою ее крышей. А если вон те трубы никому не нужны, я, может, завтра проведу воду.
Франклин был славный малый, спору нет. Как раз такой, какие нужны на Марсе. По всем законам справедливости, да и просто из приличия я должен был похлопать его по плечу и сказать: «Парень, книжное образование — это еще не все. Можешь оставаться. Ты нам подходишь».
Мне и в самом деле хотелось произнести эти слова. Однако я не имел права.
На Марсе не поощряются успешные авантюры. Зайцы здесь не преуспевают.
Мы, ученые, кое-как справляемся с работой плотников и водопроводчиков. Мы попросту не в состоянии допустить дублирование профессий.
— Франклин, — сказал я, — пожалуйста, перестань усложнять мою задачу. Я мягкосердечный слюнтяй. Меня ты убедил. Но в моих силах только соблюдать правила. Ты должен вернуться на Землю.
— Я не могу вернуться на Землю, — еле слышно ответил Франклин.
— Что такое?
— Если я вернусь, меня упрячут за решетку.
— Ну ладно, рассказывай все с самого начала, — простонал я. — Только, пожалуйста, покороче.
— Слушаюсь, сэр. Как я уже говорил, сэр, — начал Франклин, — на Земле надо поступать, как все, и думать, как все. Ну вот, до поры до времени все было хорошо. Но потом я открыл Истину.
— Что-что?
— Я открыл Истину, — гордо повторил Франклин. — Я набрел на нее случайно, но вообще-то она очень простая. До того простая, что я обучил сестренку, а уж если та способна выучиться, значит, и всякий способен. Тогда я попытался обучить Истине всех.
— Продолжай, — сказал я.
— Ну и вот, все страшно обозлились. Сказали, что я спятил, что мне надо держать язык за зубами. Но я не мог молчать, мистер Талли, потому что это ведь Истина. Так что, когда за мной пришли, я отправился на Марс.
Ну и ну, подумал я, великолепно. Только этого нам не хватало на Марсе. Хороший, старомодный религиозный фанатик читает проповеди очерствелым ученым. Это как раз то, что прописал мне доктор. Ведь теперь, отослав парня назад на Землю, в тюрьму, я всю жизнь буду мучиться угрызениями совести.
— И это еще не все, — заявил Франклин.
— Ты хочешь сказать, что у этой душераздирающей истории есть продолжение?
— Да, сэр.
— Говори же, — со вздохом подбодрил его я.
— Они ополчились и на мою сестренку, — сказал Франклин. — Понимаете, когда ей открылась Истина, она не меньше моего захотела обучать других. Это ведь Истина, знаете ли. И вот теперь она вынуждена скрываться, пока… пока… — Он высморкался и с жалким видом проглотил слезы. — Я думал, вы увидите, как я пригожусь на Марсе, и тогда сестренка могла бы ко мне…
— Довольно! — не выдержал я.
— Да, сэр.
— Больше ничего не желаю слышать. Я и так уже выслушал больше, чем нужно.
— А вы бы не хотели, чтобы я поведал вам Истину? — горячо предложил Франклин. — Я могу объяснить…
— Ни слова больше! — рявкнул я.
— Да, сэр.
— Франклин, я ничего не могу сделать для тебя, абсолютно ничего. У тебя нет степени. А у меня нет полномочий разрешить тебе остаться. Но я сделаю единственное, что в моей власти. Я поговорю о тебе с директором.
— Вот здорово! Большое вам спасибо, мистер Талли. А вы объясните ему, что я еще не совсем окреп с дороги? Как только соберусь с силами, я вам докажу…
— Конечно, конечно, — сказал я и поспешно ушел. Директор уставился на меня, как будто увидел моего двойника из антимира.
— Но, Талли, — сказал он, — тебе же известны правила.
— Конечно, — промямлил я. — Но ведь он действительно был бы нам полезен. И мне ужасно неприятно отправлять его прямо в руки полиции.
— Содержание человека на Марсе обходится в пятьдесят тысяч долларов ежегодно, — сказал директор. — Считаешь ли ты, что он стоит заработка в…
— Знаю, знаю, — перебил я. — Но это такой трогательный случай, и он так старается, и мы могли бы его…
— Все зайцы трогательны, — заметил директор.
— Ну ясно. В конце концов, это неполноценные создания, не то что мы, ученые. Пусть себе убирается туда, откуда явился.
— Талли, — спокойно сказал директор, — я вижу, что этот вопрос обостряет наши отношения. Поэтому я предоставляю тебе самому решать его. Ты знаешь, что ежегодно на каждую вакансию в марсианском Строительстве подается почти десять тысяч заявок. Мы отвергаем специалистов лучших, чем мы сами. Юноши годами учатся в университетах, чтобы занять здесь определенную должность, а потом окажется, что место уже занято. Учитывая все эти обстоятельства, считаешь ли ты по чести и совести, что Франклин должен остаться?
— Я… я… а-а, черт возьми, нет, если вы так ставите вопрос. — Я все еще был зол.
— А разве можно ставить его как-нибудь иначе?
— Разумеется, нет.
— Всегда печально, если много званых и мало избранных, — задумчиво проговорил директор. — Людям нужен новый фронтир. Хотел бы я отдать Марс для повсеместного заселения. Когда-нибудь так и случится. Но не раньше, чем мы научимся обходиться здешними ресурсами.
— Ладно, — сказал я. — Пойду организую отъезд зайца.
Когда я вернулся, Франклин работал на крыше спектрографической лаборатории. Едва взглянув мне в лицо, он понял, каков ответ.
