Анастасия Новых - Перекрестье. Исконный Шамбалы
Минос подошел к своему секретному сейфу и хотел привычным движением открыть его, но дверка легко подалась сама. В следующее мгновение ключи с грохотом упали на пол. Сейф был открыт. Внутри — полный беспорядок. Ошарашенный Минос остолбенел. Затем осторожно, точно бомбу, вытащил порванные ценные бумаги и с недоумением посмотрел на них. Внезапно осенившая его мысль заставила отшвырнуть их в сторону. Минос лихорадочно стал выбрасывать все содержимое сейфа на пол. Добравшись до секретки, он с ужасом увидел, что она нарушена. Трясущимися руками открыл второе дно. Там было пусто… Не веря своим глазам, он стал ощупывать руками каждый сантиметр, словно дискеты могли уменьшиться до таких малых размеров. Но тщетно. В минуту все его тело взмокло и покрылось противным липким потом. Не обнаружив НИЧЕГО, Минос грузно сполз на пол, налившись свинцовой тяжестью. Предметы вокруг плавали перед его глазами, как в тумане. «Не может быть», — точно заклинание повторял он. Увидев на полу кучу папок из сейфа, полковник с новой силой бросился к ним, расшвыривая их в разные стороны. Но и там дискет не оказалось.
— Это конец, — еле прошептал он. — Это конец…
Его мозг никак не мог справиться с таким потрясением. Поэтому сознанием моментально завладели панический страх, безысходность и отчаяние. Всегда бесстрашно и смело встречавший удары Судьбы, Минос впервые в жизни по-настоящему испугался. Всю жизнь распоряжаясь чужими судьбами, он не мог представить, что сейчас кто-то так же легко распорядится и его судьбой, оперируя его собственной информацией.
Когда первое оцепенение прошло, Минос попытался взять себя в руки. Сработала давняя привычка контрразведчика. Он, как никто другой, знал, что подобный внезапный психологический удар, если его вовремя не остановить в своем сознании, может кончиться чем угодно: нервным стрессом, глубочайшей депрессией, истерикой, любым преступлением и даже самоубийством. Но умирать раньше отведенного ему времени он не собирался. Это только слабые духом люди кидаются в крайности, придумывают для себя приступы слабости и угрызения совести. Минос же относил себя к сильным. За всю свою карьеру он ни разу не скулил, не допускал нервных расстройств и никогда не просил ничьей помощи. Всегда сам наводил порядок и в своей голове, и в текущих делах. Поэтому он собрал всю свою железную волю в кулак. Резко вдохнул и выдохнул несколько раз, словно освобождаясь от ненужных эмоций. Потом привел себя в порядок, оправил костюм и стал собирать разбросанные бумаги. Он дал себе приказ ни о чем плохом сейчас не думать и усиленно старался вспоминать лишь хорошее, что было в его жизни. Но на ум ничего не приходило. Тогда Минос переключил свое внимание на физический труд. В этот момент ему почему-то вспомнилось, как японцы достигают гармоничного спокойствия именно благодаря ручному труду. Они используют знания физиологии человека. Так как на кончиках пальцев находятся нервные окончания, то при постоянном раздражении они задействуют определенные зоны головного мозга, переключая внимание, то есть доминанту в сознании. В памяти Миноса всплыли смешные слова почти тридцатилетней давности, произнесенные его бывшим наставником по поводу перевода доминанты раздражения: «Если у тебя болит зуб, урони на ногу шлакоблок. Тогда о зубе ты вмиг забудешь». Минос улыбнулся. Он поймал себя на том, что уже вполне спокоен.
Убрав в сейфе, Минос принялся за стол, тщательно наводя порядок в каждом отделе. Этот легкий труд помог ему вновь сосредоточиться и спокойно проанализировать ситуацию. Теперь стало вполне очевидно, что работал профессионал высокого класса. Он перебрал в памяти всех своих бывших коллег. Но все их «заморочки» он знал назубок. Так виртуозно никто из них не мог провернуть дело, тем более что тут были и спецоборудование, и хитрые «сюрпризы». Нет, тут побывал настоящий спец, спец из элиты спецов. А таких можно найти только в сферах высшей политики. Значит, это люди Лорда. Больше некому. А если это люди-Лорда, то жить полковнику оставалось ровно столько времени, за сколько они сумеют расшифровать его личный код к доступу информации на дискетах. «Печально, но факт, — размышлял Минос. — Хотя какой к черту факт! Это всего лишь одно из вероятных предположений. Факт лишь в том, что дискеты пропали. И все». Он вновь попытался себя успокоить. Перед ним с новой остротой встал извечный шекспировский вопрос, но на сей раз с холодным привкусом смерти: «Быть или не быть? В конце концов, все когда-то кончается на этом свете, — с грустью подумал он. — Даже собственная жизнь».
Минос решил не докладывать пока Лорду об этом инциденте, а подождать его реакции. Если тут побывали люди Лорда — полковнику однозначно конец. «А если не его?» Эта шальная мысль воодушевила Миноса, хотя и казалась довольно-таки призрачной и невероятной. И все же… Если кто-то вел свою игру, значит, у него оставался малюсенький, крохотный, но ШАНС. Следовательно, при любом раскладе ему лучше не высвечиваться и поддерживать воспаленное воображение Кроноса. А там видно будет. С этим твердым решением он и покинул свой бункер.
* * *Кронос был сильно напуган таким дерзким покушением на его «неприкасаемую» особу. Он немедленно активизировал все силы. Приезд Чики во всеоружии (с метательными ножами, с которыми он никогда не расставался) вызвал целый переполох среди охраны. Чика давно стал ходячей легендой «полного беспределыцика». Одно упоминание его имени пугало всех, не говоря уже о личном посещении данной персоной «Олимпа».
Кронос держал Чику постоянно при себе, опасаясь нового неожиданного нападения. А когда приехали Тремовы, он тайно поместил его в соседнюю комнату, дабы верный пес всегда смог подоспеть на помощь Хозяину. На встречу были приглашены «смотрящие», которые внимательно следили за поведением Тремовых во время беседы. Кронос бесцеремонно начал разговор, «наезжая на Близнюков по понятиям». Но те оказались ошарашены неслыханными новостями и всячески открещивались от навязываемых им «предъяв», растерянно отвечая:
— Мы вообще не при делах…
Кронос усилил свою словесную атаку и с явным ехидством стал задавать вопросы в лоб:
— А может, это у вашего Люки крышу рвануло? Может, вы ему дали приказ, а он что-то не так понял?
— Да ты что, Кронос! Зачем нам эти проблемы?!
— Я хотел бы лично переговорить с ним, — твердо заявил владыка «Олимпа».
Хотя Люку он боялся не меньше Чики. Но все же Чику считал сильнее, тем более, что тот сейчас был рядом.
— Хорошо, — ответили они.
Тут же, в кабинете, Тремовы стали названивать Люке. Но на звонки никто не отвечал. Это усилило общее беспокойство. Атмосфера в кабинете Кроноса наэлектризовалась до предела. Изнурительный допрос продолжался несколько часов подряд. Тремовы названивали своим людям, чтобы те нашли Люку. Но тот как сквозь землю провалился. К вечеру обе стороны изрядно устали от сумасшедшего напряжения, взаимных упреков и «непоняток», но так никто для себя ничего и не выяснил.
В конце концов, Кронос отпустил Тремовых, обязав их в течение трех дней доставить к нему Люку. Он предполагал, что Чика сумеет вырвать, а вернее, вычикать соответствующее признание. Кронос по-прежнему был уверен, что происшествие на «Олимпе» — дело рук Люки и Близнюков. Хотя его люди, наблюдавшие за разговором и поведением Тремовых, утверждали, что или они слишком хорошо играют (а вдвоем так импровизировать невозможно), или действительно «не при делах». Но Кронос остался при своем мнении. Он считал, что такое мог сотворить только Люка: больше, по его разумению, некому. Людям свойственно руководствоваться личным опытом, эмоциями и своим ограниченным в определенных рамках мышлением. И поэтому неудивительно, что мирок, в котором они живут, перехлестываясь с перекрестком обстоятельств, в одночасье становится уязвим со всех сторон.
* * *После всех этих разборок и безрезультатного поиска Люки Тремовы приехали к себе в офис глубокой ночью. Наконец-то они остались одни и могли выработать приемлемое решение. Но когда Тремовы вошли в свой кабинет и включили свет, они застыли в ужасе и недоумении. Люка уже их ждал, сидя в кресле за столом с перекошенным от страха лицом и выпученными глазами. На его лбу, словно зловещий штамп, красовалась вырезанная кровавая буква Z. Такое в их понимании мог сотворить только Чика. Тремовы выскочили из комнаты, сдерживая позывы тошноты.
Придя немного в себя, они попытались собраться с мыслями и уже под новым углом зрения взглянуть на события прошедшего дня. Их насторожили два очевидных факта. Во-первых, необоснованный наезд Кроноса с выдуманной причиной якобы дерзкого покушения на него в стенах «Олимпа», что, по их мнению, было явным вымыслом. И, во-вторых, труп Люки в их кабинете. К этому присовокуплялось то обстоятельство, что обычно Кронос в непредвиденных случаях всегда держал рядом Чику. Но в течение многочасового допроса Чика отсутствовал. Значит, пока Кронос их держал у себя, Чика порешил Люку. Тремовым пришлось крепко задуматься. Все предпосылки говорили о начале «военных действий». Конечно, пока не в прямом смысле, но наезд был вполне серьезным.
