Григорий Курлов - Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака
После этого (и только после этого!) мы включаем в нём смех, производя, по сути, смеховую сонастройку с теми ощущениями, которые его сформировали, чем полностью интегрируемся с ними. Показателем успешности проведённой работы будет наступившее состояние достаточности, а по сути — Хозяйское состояние, которое является ключевым для выполнения следующего этапа технологии «Создание состояния «нуль-перехода».
В чём он заключается? Дело в том, что для того, чтобы родиться, необходимо прежде умереть, для того, чтобы было создано нечто, необходимо расчистить для него пространство. Мы говорим сейчас о том конкретном моменте фазового перехо да, когда собственно и происходит квантовый скачок.
В калейдоскопе-игрушке это соответствует неуловимо краткому мгновению перемешивания его цветных элементов, предшествующему созданию из них новой картинки.
В нашем сознании таким элементам соответствуют фрагменты ментала, а точнее — наши представления, наше детальное знание своего мира. Как «обнулить» это состояние? Как, пусть на мгновение, но тотально выключить ментал?
По сути, вы это уже сделали в предыдущей фазе работы, достигнув состояния достаточности, при котором наступает глубокое В1гутреннее молчание и вполне реально «обеляются» все ментальные программы и установки. Именно такое состояние является показателем готовности к приятию новой картины мира, а точнее — к её выстраиванию.
То есть — сформировав в себе намерение создать новую, чистую, «непредвзятую» картину мира, вызвав в себе соответствующее «предвкушение»— вы включаете смех и смеётесь до состояния достаточности.
И всё — вы уже в новом мире. Только не спешите удивляться, что внешне он всё ещё прежний. Менять визуальную картину этого мира, а по сути — его событийный ряд, мы будем учиться на последующих занятиях. Ваша задача сейчас — найти в себе ощущение, что намерение уже сформировало новое качество, создав мир «без кармы», без «груза прошлого». Ваше восприятие этого мира не замутнено памятью о его вчерашнем дне — позвольте себе это ощутить, играйте в это!
Если вы в этот момент включите оценку, скепсис — то всё перечеркнёте. Новому состоянию ещё необходимо «укорениться» в вас, «прорасти» — так не препятствуйте этому, а напротив — помогайте себе настройкой на игру.
Впрочем, вы просто не сможете не ощутить, как в вас что-то вполне реально «переключилось». Вы обязательно заметите, насколько легче и светлее стало привычное окружение, насколько приятнее стали люди, оказывается, что вы их уже просто воспринимаете, совершенно не пытаясь ни определять, ни судить. Вам не миновать ощущений особой «обновлённости» своего взгляда на всё, казалось бы, давно знакомое и обыденное.
Удерживайте это ощущение. Не засыпайте! Не позволяйте менталу вновь «задавить» вас привычной рефлексией.
И будьте бдительны — как только вы вновь отследите в себе ожидание— «слегка проверните» свой «внутренний калейдоскопу, сделайте — Щёлк! — и откройте «перед собой» ещё одну чистую страницу своей новой жизни. Привыкайте писать свою жизнь исключительно с чистого листа! Сохраняйте ощущения от каждого своего действия как от первого и не связанного с предыдущими. Все ваши поступки, все внутренние движения никак не проистекают из предыдущих.
Через некоторое время (а может, уже и сейчас у некоторых из вас) внутренний смех, глубоко проросший в вас и ставший стабильным, привычка к неизбывному согласию, к толерантности сделают необязательной необходимость акцентировать внимание на «усилении» как на отдельной фазе технологии. Достаточно будет всего лишь некоторого внутреннего не ментального усилия, как бы толчка — и всё, интеграция со всеми ощущениями ожидания произошла, фазовый переход осуществлён, вы в новом мире, вы «разом» расстались со всем своим уже принятым прошлым. Проживайте теперь свою жизнь «с нуля», без ненужного ментального балласта и обязательно — тотально.
— Только Дурак, — смеётся Дурак, — может обменять всё, что имеешь ты, на какой-то там смех…
Седьмое занятие
Сидел нестарый старик Петя на брёвнышке, подле дома Ахлимика, солнышку вечернему радуясь, да о событиях недавних размышлял. На небо высокое посматривал, замысловатыми облаками любуясь. Смотрел так, смотрел, пока вдруг чихать не начал.
— Ну, вот ещё, — сказал он, начихавшись вдоволь, — как бы не подорвать здоровье жизни своей, делами этими дурацкими занимаясь.
— Даже не надейся на это, — послышался в нём голос знакомый, — на том пути, что ты выбрал, болезни не водятся. Болезнь болеет только тех, кто ей сопротивляется, ведь несогласие — это её пища. А что ей делать там, где одно лишь «да» обитает? Здесь ей не на что опереться, не за что ухватиться, погибает она здесь с голоду…
— Подумаешь, — упорствовал Петя по привычке своей стариковской, — отсутствие болезни — это ещё не повод быть здоровым. Найти Дурака я должен? Должен. Вот тем и болею. Когда найду, тогда поправлюсь.
— Эх, Петя, Петя, — развздыхался колпак, — отвыкай жить понятиями умными, чужими. Ты в своей жизни никому ничего не должен. Твой долг — это право, которое другие имеют на тебя. Право, которое ты им сам дал, согласившись с их правилами.
— Если ты и впрямь Дураком болеешь, если игру в него в заботу превратил — лучше забудь о нём, — говорил колпак. — Зачем твоей голове хвори лишние…
Неожиданно тень человеческая перед стариком появилась, да настолько вдруг, словно с неба упала. Поднял он голову — стоит рядом с ним Ахлимик, будто из ниоткуда взявшийся, на посох замысловатый опирается да глазами прищуренными его буравит.
— А пришёл как-то раз ко мне гость странный, — без предисловия начал он разговор, — с гайкой вместо пупа привинченной. Пришёл и говорит, помоги мне от срама этого избавиться. А то, видите ли. всё вокруг него люди как люди, один он как чайник. Должен, дескать, он таким же, как все, сделаться, а то не будет ему счастья в жизни. И просит меня изготовить ключик для этой гайки, одному мне, мол, такая работа под силу.
— Ну и как, — заинтересовался старик, — изготовил?
— А куда деваться, — усмехнулся Ахлимик, — прилип, понимаешь, как банный лист… Надоело мне его вразумлять, пусть, думаю, будет так, как он хочет. Сделал я ему такой ключик. Приставил он его к своей гайке, повернул…Тут-то у него задница и отвалилась.
Колпак радостно захихикал в Петиной голове.
— Ничего не пытайся в себе переделать, — шептал он, смехом булькая, — и можешь быть спокойным за свою задницу.
Ахлимик, глянув на отвисшую челюсть старика, тоже усмехнулся.
— Так что, соблюдай диету души своей, Петя, — сказал он, — и всё будет в порядке.
— Как это? — не понял старик.
— Да просто сжигай смехом калории ментала, чтоб целлюлита в голове меньше образовывалось. Не то придётся тебе, как всем, — умом его называть.
Не совсем понял Петя слов волшебника, но запомнить решил. Ведь не случайно ему их сказали.
— Не случайно, Петя, конечно же не случайно, — сказал Ахлимик, вторя его мыслям, которые для него, похоже, не были секретом.
— Вот ты недавно калейдоскопом забавлялся… — продолжил было он, но запнулся, увидев на Петиной физиономии немой вопрос.
— Ну, трубкой такой, со стекляшками цветными, — пояснил ему, и не без самодовольства добавил: — Тоже моё изобретение. Одно из многих…
— И правильные выводы из забавы своей сделал, — продолжал Ахлимик. — Порадовал меня…Только при этом вот о чём забывать нельзя — выстраивая жизнь свою по калейдоскопу, важно самому без задницы не остаться.
— Это как? — изумился старик, проверяя на всякий случай, всё ли у него на месте сохранилось.
— У Настоящих Волшебников, Петя, есть правило особое- никогда ничего не улучшать и не исправлять. Ни в себе, ни тем паче — в ком-то. Нездоровое это занятие — исправлять. При этом всегда хоть что-то, а теряется.
— Если ты хочешь что-то лучше сделать, — пояснял слова свои Ахлимик, — значит, от чего-то уже отказываешься, от того, что плохим посчитал. Значит, в следующей картинке твоего калейдоскопа одной стекляшкой меньше будет, значит, получится она уже ущербной и не цельной, а следующая ещё ущербней будет…
— Настоящий Волшебник, — продолжал Ахлимик, — всегда только творит. Творит новый Мир, новую Сказку, творит их такими, какими они ему для игры нужны.
