Василий Ленский - Запад глазами монастырей
— С позиций их ума, это не постижимо.
— Как они могут «вытряхнуть» из своих голов ругательские слова?
— Никак.
— Какой можно сделать вывод из такого понимания страданий людьми Запада?
— Таким умом и поведением они усугубляют страдания.
— Верно ли пессимистичное понимание ими «Благородной Истины»?
— Верно, так как они получают подтверждение.
— Как эта же истина может оказаться благотворной?
— Для этого нужен другой ум. Нужно сменить точку отсчёта. Для этого следует выйти из линейного ума. Линейный ум людей Запада берёт одностороннюю направленность. Он отстаивает «своё» и отторгает всё «чужое». Так в «чужое» попадает собственная часть понятий такого человека. Он должен ощутить, то, что он отрицает как бескультурье, принадлежит ему.
— Почему? — раздался голос ученика.
— Если у тебя есть зрение, то тебе есть чем видеть. Если бы отрицающий бескультурье не имел в себе этого содержания, го есть бескультурья, то, как бы он понял, что это плохо? Поэтому он отрицает себя в самом себе. Одной части себя он отдаёт предпочтение и называет это культурным. Эту часть он не будет отрицать. Другую свою часть он называет бескультурьем, и будет бороться сам с собой. Здесь вступает в роль вторая часть этого же спектакля: своё не может отрицаться, поэтому бескультурье, находящееся в личных понятиях, резко приписывается другим людям.
— Я это понял.
— С этого момента ты сменишь поведение. Станешь ли ты упрекать людей в их бескультурье?
— Нет. Так как я и есть бескультурье, но себя отрицать я не ногу.
— Вот таким умом можно повернуть полярность от отрицания людей к контактности с ними.
— Но есть ум, который имеет двунаправленное состояние, подсказал Дон Мен.
— Я понимаю так, что прекращение поиска причин своих страданий в сторонних людях является ступенью в самосознании, — сказал монах.
— Что из того для практики?
— Теперь ум может понять, что нет внутреннего и нет внешнего. Всё принадлежит личному. Нельзя жить чужую жизнь. Нельзя переживать чужую эмоцию. Нельзя знать чужие знания.
— Как это отразится на практике?
— Если некого отрицать, то ученик будет прогрессировать. Если нет носителей причин страданий, то нет врагов. Не с кем бороться. Следовательно, ученик лишен отрицания и угнетения самого себя.
— Не кажется ли это пассивным? — обратился Дон Мен к ученикам.
— Если нет раздражения, которое принадлежит мне, то я более стимулирован, чем в злобе.
— Злой человек плохо ориентируется, хотя уверен в себе. Это я знаю по искусству боя. Он резок в силе, но слаб в жизненном объёме. Его не нужно побеждать, так как он добьёт сам себя. Нужно только радостными маневрами выиграть время.
— Отрицание накапливается и угнетает. Со временем человек теряет жизненные радости.
— Я видел, как такие люди болеют.
— Итак, отрицание делает человека уязвимым, — подытожил Дон Мен.
Тут он обратился к монаху и спросил:
— Но есть ли теперь страдания?
— Нет.
— Как быть с аксиомой Будды?
Монахи сидели в напряжении. Такого поворота они не ожидали. Логика Дон Мен простая: если кто-то находится в радости, то он лишен страданий. Для такого «Благородные Истины» Будды будут нелепыми. Для кого тогда они? Но если они не для всех, то тогда это не истины. Дон Мен покусился на святая святых монастырей. Как быть? Может, преподобный ошибся?
— Такие глубины нужно разобрать собранием наставников, встал с места настоятель и дал тем знать, что встреча окончена.
В горах весть разлетается быстро. Никто не знает, как от монастыря к монастырю передаются сообщения. Монахи практикуют по-разному. Одни ходят по горам с такой скоростью, что на равнине конь не догонит. Другие практикуют знание сущности, то есть непосредственное знание. Для этого не нужно преодолевать расстояния. Это не похоже на телепатию людей Запада. Если есть слагающие части в теле обстоятельств, то носитель появится. Где он будет конкретно, не имеет смысла. Состоится факт реализации. Многие готовы были к рождению Дон Мена в себе. Многовековая традиция тоже может состариться. Как и любое тело, традиция сначала созревает. Затем даёт плоды. Наконец, она стареет. Откуда придёт новый росток, никто знать не может: на то он и новый. Знать можно лишь старое.
В чём же состарились традиции монастырей? В знаниях. Сначала есть аксиомы, высказанные каким-либо просветлённым. Они несут созидательность не своим содержанием, а стимулами. Начинается подъём. Чудеса подтверждают истины. Но по мере этого накапливается информация. Она корой наращивается на молодом побеге. Теперь нужно это выучивать. Ритуалы множатся. Ритуалы собираются не со ала. Ктото нашел вариант чуда. Другим предлагается это знать: может быть пригодится. Время становится неумолимым. Чем дальше и дальше, тем кора знаний крепче и крепче. Не пробиться сквозь неё молодым побегам. Нужен приход Майтреййи.
Глава 13
Элита нового времени
Здесь были и представители из других монастырей. Дон Мен появился неожиданно. Крупным и красивым барсом он сидел на статуе Будды. Длинным прыжком он повис в воздухе и очутился возле настоятеля монастыря. Полёт словно замедлил время, но никто не проявил напряжения. Монахи были неподвижны внешне, но тело восприятий было живым и волнующимся. Такое преобразование динамики внешнего существования во второе тело для нетренированного человека незаметно. Визуально всё незримо. Тренировки в монастырях начинаются с того, что юноши развивают внешнюю динамику, но на качествах сознания. Это отличается от физической культуры людей Запада. Обыденный человек в лучшем случае соединяет эмоциональное состояния с телесным движением. Монахи развивают параллельно два тела. По крайней мере в монастыре Дон Мен это делают осознанно. Второе тело созревает так, что оно может быть независимым. Простым людям не понять, что тело эмоций не иллюзорно. Оно такое же реальное, но в случае практики его на параллели с обыденным телом. Теперь оно живёт независимо. Первое тело остаётся неподвижным при этом. Вот почему внешне, кажется, что монахи сидят неподвижно. Если у вас есть зрение, то вы будете видеть. Если у вас развивается дополнительный к семи органам орган сознания, то вы будете воспринимать им. В этот момент начинается новое поколение людей. Это — элита нового времени.
— Это почтенное собрание мы пригласили для выяснения основополагающих устоев монастырей, — начал настоятель. Причиной стало то, что мы пришли к конфликту в «Четырёх Благородных Истинах» Будды. Все вы получили дополнительные способности. Каждый из вас владеет чудесами. Некоторые могут выходить за пределы пространства и времени. Но все опирались на указания Будды. «Четыре Благородных Истины» были отправными в совершенствовании себя и мира. Дон Мен указал на то, что это имеет лишь частное применение.
— Я не мыслитель, — сказал Дон Мен, — но и думающему человеку будет понятно, что для того, кто находится в радости или сентиментальности, страданий нет. Получается, что высказывания Будды принадлежат только к определённой категории людей. К какой?
— Тем, кто получил страдания и болезни.
— Но в монастырях нет страдальцев и больных. Как они могут опираться на то, чего не испытали. Это похоже на людей Запада, которые нравоучают детей раньше, чем те испытали трудности. Как можно говорить о боли, не испытав её?!
— Монастыри не только для себя.
— В Истинах Будды есть предупреждение.
— Есть начало, от которого мы исходим.
— Вы исходите из болезней и страданий!? Не лукавьте, монахи. Когда жирный распевает интернационал о борьбе голодных и рабов, то эту спекуляцию понять можно. Они невежды и лукавые. Они поют для обогащения и грабежей. Но когда монах говорит о страданиях, то он уподобляется тому же. Кого они собираются ограбить?
— Нужно уточнить.
— Есть факт страданий, — продолжал Дон Мен. — Есть факт, что лишь когда появляются страдания, появляются просветлённые. Это справедливо в том смысле, что если люди в счастье, то они святого не заметят, а учения о счастье и безболезненности им не понятны. Наивно призывать любящего к любви, а здорового — к здоровью. Когда и на чём гнездятся учителя?
— На страданиях людей.
— Следовательно, нет страданий — нет учителей. Нет больных — нет врачевателей.
— Почтенный сам подтвердил неизбежность Истин Будды.
— Итак, в дни растления и разврата, в дни нарушения гармонии обязан появится свет. Иначе человечество обречено. Этот свет должен появиться в вас, так как вы и есть в себе «человечество». Но какое страдающее человечество содержит в себе счастливый?!
— Это трудный вопрос. Он из тем Хинаяны. Если человек живёт только свою жизнь, то он или содержит в себе то, о чём говорят, или для него это — пустой звук.
