Бхагван Шри (ОШО) - Без малейших усилий. Беседы о суфийских историях
Я сказал этой женщине: «Насколько я знаю, медитация поставит под угрозу вашу семейную жизнь. Вы станете спокойней, умиротворенней, почувствуете блаженство, удовлетворение, но ваш муж будет думать, что вы бросили его. Пропасть между вами будет расти. Ваши уровни будут все дальше друг от друга. Вы действительно начнете отдаляться от него».
Тогда жена сказала: «Постойте! В таком случае мне не нужна никакая медитация, никакое молчание, никакие молитвы, ничего. Я живу счастливой жизнью, я ничего не хочу менять в ней».
Таково желание. Вы хотели бы обладать чем-то, не подвергая все остальное угрозе. Но вы не можете получить что-либо ценное, не поставив под угрозу какую-то часть вашей жизни, это невозможно. На самом деле, чем больше то, к чему вы стремитесь, тем сильнее угроза, тем больше риск. Если вы стремитесь к Богу, вы должны быть готовы потерять все. Если вы хотите стать учеником, вы должны быть готовы отдать все, что у вас есть. Только в такой самоотдаче открывается единственная возможность — возможность передачи бытия.
Снова и снова я повторяю вам историю Будды и Махакашьяпы, но значение этой истории неисчерпаемо. В ней говорится, что однажды утром Будда сидел под деревом с цветком в руке. Он собирался произнести проповедь, которую ждали монахи — десять тысяч бхикку сидели и ждали. Становилось жарко, солнце поднималось все выше, а Будда молчал и смотрел на цветок. Внезапно монах по имени Махакашьяпа принялся смеяться, он хохотал, надрывая живот.
Все недоуменно посмотрели на Махакашьяпу: он что, сошел с ума? Утро выдалось странным: Будда никогда не вел себя подобным образом — он всегда приходил и начинал говорить. А сегодня он пришел с цветком, сидит и смотрит на него, как будто забыл про десять тысяч учеников, собравшихся перед ним.
А тут еще это! Махакашьяпа хохочет, а ведь никто его раньше не видел смеющимся, он был таким молчаливым. На самом деле никто не успел узнать его. В тот раз он впервые проявил себя на публике. Он был таким молчаливым, незаметным, он жил как тень. Никто не замечал его присутствия. Он был абсолютно неагрессивным — ведь когда вы добиваетесь, чтобы ваше присутствие заметили, вы тем самым прибегаете к насилию. Вы пытаетесь привлечь внимание. Этого смеющегося человека никто не знал. Что с ним случилось? Он сошел с ума!
Будда посмотрел на него, подозвал к себе и отдал ему цветок, сказав: «Все, что я мог сообщить словами, я сообщил другим. А то, что я не мог сообщить словами, — я передаю тебе, Махакашьяпа».
В дзен это называется передачей без писаний, передачей без слов.
Что было передано Махакашьяпе? До сих пор об этом говорят в дзенских монастырях, до сих пор буддисты размышляют над этим. Двадцать пять веков прошло с того утра, а великие философы до сих пор размышляют: что же случилось тем утром? Что было передано? Это не было передачей цветка, цветок — просто символ. Это было передачей всего существа Будды Махакашьяпе. Будда не переселился в Махакашьяпу, нет, он остался самим собой. Это похоже на то, как если бы вы поднесли зажженную свечу к другой, незажженной — внезапно язычок пламени перепрыгивает от зажженной свечи к незажженной. Горящая свеча остается той же самой, ничего не потеряно, свет все тот же, но зажглась еще новая свеча. Это прыжок, передача истины — вот что произошло тем утром.
Будда передал цветок как символ. До сих пор в Индии цветок остается символом цветущего сознания. Цветок лотоса означает абсолютное цветение сознания, когда его аромат распространяется по всему космосу. В то утро Будда перепрыгнул, пламя Будды перепрыгнуло в Махакашьяпу. Таким образом происходит передача истины.
Немногого достигнешь, если просто хочешь. Нужно страстно стремиться, желать так глубоко, чтобы превратиться в само желание, стать пламенем, страстью, жгучим желанием. Будь рядом с мастером со жгучим желанием знать, и тогда в один из дней это случится: передача без писаний, передача без слов, передача от одного бытия другому, а не от ума к уму. Именно это сказал Будда: «Все, что можно передать словами, я передал другим, это передача от ума к уму. Все, что нельзя передать словами, я передаю тебе, Махакашьяпа», — и это передача от одного бытия другому бытию. Все остальные были студентами, Махакашьяпа был учеником. Махакашьяпа стал вторым буддой.
Человек сказал: я хочу знать.
Это ничего не стоит. Вы можете изучить географию, химию и много чего еще, если захотите. И даже без желания можно чему-то научиться, часто люди учатся против своего желания. Посмотрите на детей: их заставляют ходить в школу против желания, им совсем не хочется туда ходить, их принуждают — но даже их можно обучить. Они заканчивают университеты с ученой степенью, а у них никогда не было ни малейшего желания учиться. Но вот они становятся докторами наук, получают ученые степени, высшие ученые степени, становятся профессорами и учат тех, кто также не испытывает никакого желания учиться.
Когда речь идет об обычном обучении, научить можно чему угодно даже против желания, но когда речь идет о религиозном познании, даже имея желание, можно не достичь ничего. Желание должно стать жгучим, абхепсой.
В английском языке нет слова, передающего смысл слова абхепса. Оно означает, что осталось только одно желание, и больше ничего. Даже того, кто желает, больше нет — он тоже стал частью этого желания. Когда желание не является частью вас, а вы сами становитесь его частью, тогда это абхепса.
Я хочу знать, сказал человек. Ты научишь меня?
Мастера нельзя спрашивать подобным образом. Вопрос не в том, хочет ли мастер научить — мастер всегда готов обучать. Это не вопрос его желания или нежелания: мастер и есть само обучение. Даже когда он молча сидит, он обучает. Он просто дышит в тишине — и он обучает. Он что-то делает — и он обучает. Он ест — и он обучает. Он спит — и он обучает. Мастер — это непрерывное послание. Он — само учение.
Однажды произошло вот что. Один человек пришел к мастеру дзен и попросил об учении. Мастер сказал: «Хорошо. Будь здесь, и я научу тебя». Прошел час, два, три, и терпение того человека истощилось.
Много людей приходило и уходило — у мастера было много учеников, целый монастырь, он разговаривал с людьми, учил их, давал им разные задания, решал их проблемы — а тот человек все сидел в углу. Его терпение иссякло, он был сам не свой. Когда выпала свободная минутка, он сказал: «Послушай, я здесь уже три часа, а ты меня ничему не научил!»
Мастер посмотрел на него и спросил: «Чем же я, по-твоему, занимался все это время? Приходили люди, они задавали мне вопросы, я отвечал им. В этом и было обучение — не в ответах, а в отвечании. Тебе надо было смотреть, как я отвечаю. Люди приходили, здоровались, я им отвечал. Это было обучение. Некоторые люди приходили и просто молча сидели рядом со мной, я молчал, и они молчали — это было твоим обучением. Что я, по-твоему, делал эти три часа, болван? Я учил тебя». Но тот человек ничего не понял. Он не понимал, что это за способ обучения.
Мастер не учит, он и есть учение. Все его существо является посланием, он непрерывно шлет послание. То, как он направляет свой взгляд, какими жестами пользуется, как смотрит на вас — он все время сообщает вам нечто. Если вы этого не видите, вы слепы.
Мастеру не задают такой вопрос: ты научишь меня? Ведь именно в этом его предназначение. Свою работу он уже выполнил, она завершена. Для самого себя он уже сделал все, даже дышать для себя ему нет нужды, он сделал все необходимое. Если он ненадолго задержался на берегу, так это для вас — а иначе его корабль давно бы отплыл. На самом деле, его корабль сильно задержался. Если он остался на берегу, то это для вас. Чтобы научить вас. Чтобы поделиться тем, чего он сам достиг. Такой вопрос не задают мастеру: «Ты научишь меня?» Наоборот, спрашивать надо: «Готов ли я к тому, чтобы меня научили?»
Либнани сказал:
Не думаю, что тебе известно, как учиться.
Когда вы пришли к мастеру, дело не в том, что вы спрашиваете. Выслушивать, что вы там говорите, — не его забота. Он знает, что вы из себя представляете. Вы можете сказать: «Я хочу знать», — или можете сказать: «Я очень хочу узнать», — или даже можете сказать: «Я горю желанием узнать и готов на все ради этого…»
Такое случается. Люди приходят ко мне и говорят: «Прими нас. Мы полностью в твоем распоряжении. Делай с нами все, что пожелаешь. Мы готовы на все». Они у моих ног. Но если я говорю им: «Тогда станьте саньясинами, пройдите инициацию», — они отвечают: «Это трудно, это очень и очень трудно — ходить в оранжевой одежде по улице». А ведь только что этот человек говорил: «Я в твоем распоряжении, я готов на что угодно, делай со мной, что пожелаешь». У него не хватает духа даже на то, чтобы сменить одежду, а он уверяет меня, что позволит мне полностью изменить его бытие!
