Антон Мажирин - Один год до Пробуждения
Впервые услышав про волю, я тут же кинулся голодать и составлять жуткие режимы дня. Тарабарил по 6 часов, сидел на одной овсянке без соли и сахара целую неделю. Я ничего не добился — только стал ещё больше психовать и дёргаться.
Да, это путь воли, но не в том смысле, что нужно уморить себя практиками или голодом. Воля должна проявляться не в истязании тела, ума и близких людей, а в совершенно чётких и конкретных решениях. Оставить это — сделать то. Уйти отсюда — пойти сюда. Достал волю, сделал и убрал назад.
Миф 6: Гуру — волшебник, который видит твои мысли, знает, когда ты Пробудишься и что тебе нужно для этого есть на завтрак
Гуру — это носитель идеи. Это человек, который уже сделал фильм, построил бизнес, нарисовал картину, открыл Америку. Ты приходишь к нему, и он заражает тебя этой идеей. Говорит: парень, это будет круто! Если ты сделаешь это, ты просто обалдеешь! И вы заражаетесь. Вы кладёте эту мечту в своё сердце и живёте с ней. Со временем эта мечта разъест вас изнутри.
Миф 7: Должны происходить необычные вещи
Должно открыться сердце, наступить самадхи, тело должно разъедать как кислотой, должен выделиться наблюдатель, Иисус должен спуститься на землю и открыть вам истину.
Никогда за все 10 лет духовных поисков у меня, как мне казалось, не было и намёка на какую-либо эзотерическую хрень! Я страшно комплексовал по этому поводу. В Симороне все извивались и стонали, видели коридоры, выходили из тела, путешествовали по другим мирам! Я же стоял как столб и хлопал глазами. На тантре люди испытывали космические оргазмы и видели откровения. Я кушал кашу и молчал… На холотропе все проходили пренатальные матрицы и видели себя в момент рождения! У меня только руки сводило.
Никакого наблюдателя. Никакого самадхи. Никакого Иисуса. Только Пробуждение. Лишь оно должно вас интересовать. А если для того, чтобы вы Пробудились, понадобится Иисус или НЛО, его пошлют, не сомневайтесь.
Что же нужно делать?
Нужно действовать! Делать что-то нужно для того, чтобы понять, что ничего не работает. Счастья и удовлетворения нет нигде. Все это понимают. Но ум не обмануть. Он всё равно тянет вас за собой и шепчет: «Пойдём туда, там классно… Уйдём отсюда, здесь плохо…» Нужно до конца проработать эту идею.
Нужно идти туда, куда зовёт ум, и наблюдать. Замечать и протоколировать все обещания, которые ум не выполнил. Потом будет что ему предъявить. В конце концов, ум устанет. Он сам осознает, что всё тщетно. Надо понять, что ум — не враг. С ним не нужно бороться. Ум — это механизм, изначально запрограммированный на то, чтобы вести вас к Пробуждению. Он не даёт вам успокоиться и сидеть на месте. Каждую секунду он напоминает вам, что вы ещё не пришли. Вы не там, вы не на месте, всё должно быть иначе. Он заставляет вас действовать.
Наконец, ум перебирает все варианты, устаёт и удаляется за ненадобностью. Худшее, что вы можете сделать в этой ситуации, — попытаться ему указывать. Он обидится и затаится, но не уйдёт.
Для того чтобы количество ситуаций не было бесконечным, нужно себя ограничивать, естественным образом беря на себя ответственность. Нужно жениться, родить ребёнка или заняться большим делом. Тогда вы будете находиться в тесных рамках ситуации и не запутаетесь.
Итак, единственное, что важно, — быть честным, верить и продолжать идти! Эта пустыня когда-нибудь кончится, и вы выйдете к воде.
Как здесь? Оно того стоит.
Спасибо, Миша.
Запись Насти после Пробуждения
Пожалуй, самым большим чудом мне кажется не само Освобождение и не эта новая жизнь, а то, что мы даже сюда «втиснулись» вместе, одновременно. Вселенная вынашивала двойню. С другой стороны, в моём сердце зрело именно такое желание — быть свободными вместе с мужем, знать одну Истину, жить в единой Реальности, познать настоящую любовь. Хотя я не верила, что это возможно, слишком уж похоже на сказку. Теперь, когда всё «случилось», я поняла — для меня по-другому просто не могло быть.
Пробуждение
Мы узнали о Просветлении от Сергея Рубцова 29 июня 2009 года. С тех пор произошло многое. В какой-то момент желание получить что-то для себя, на халяву, Пробудиться вдобавок к чему-то ещё, исчезло, игры в поиск закончились. Всё началось «по-настоящему» в конце марта, когда я, поговорив с Сергеем Рубцовым, многое поняла о себе и о том, что для меня значил мой поиск. В результате этого разговора я нехотя устроилась на работу. Решение пойти работать было для меня очень тяжёлым, это был тот самый мучительный шаг, который сдвинул всё с мёртвой точки.
Потом я так же нехотя пошла к Мише на двухмесячный курс. Но уже не за ростом, переживаниями или развитием, как раньше, — теперь я шла «сдаваться». Мне было всё равно, работают его техники или нет. Это решение помогло мне осознать, что останусь с Мишей, — дальше бегать от Гуру к Гуру было невозможно. Потом было Пробуждение Марины, выходящее за рамки всего, что я знала о Пробуждении. Оно как клещами выдрало из меня огромный кусок концептуального дерьма. Все эти события запустили такие мощные процессы, и мир так обрушился на меня, что на привычный анализ и создание видимости контроля просто не осталось сил. Я просто жила как могла.
Последнее желание
Как по классике, после отчаянных поисков невротическое рвение окончательно исчерпало себя, и мы позволили жизни быть такой, какая она есть. То есть со всеми желаниями и подлинными интересами. После Мишиного курса «ТМ-Сидхи» нас понесло в Турцию — хотелось «проветриться». Эти 10 дней невозможно описать. Десять дней извращённейшей пытки, истязаний изобилием в золотой клетке — в замечательном уединённом отеле «всё включено» в одном из самых красивых мест на побережье. Единственным положительным моментом было то, что мы были друг у друга. Ум, рвавшийся к внешнему удовлетворению, как в сказке «Золотая антилопа», был засыпан по самое «не хочу» золотыми монетами «счастья», моментально превращавшимися в черепки. Он вынужден был признать, что его представление о счастье было в корне неверным, и угомонился. За время «отдыха» мы полностью и искренне избавились от всех желаний и по возвращении были счастливы тем, что имели на данный момент. Я целыми днями сидела дома, и меня это полностью устраивало. Мне хотелось, чтобы меня никто не трогал, и всё шло, как идёт. Как в песне «Сказка» группы «Каста»: «Уж как-нибудь проживу».
В котле
Все эти три месяца — в особенности в Турции и после неё мы вели «обычную среднестатистическую жизнь». Без лишений, страданий, жести, ужасов и крови. Так было снаружи. А внутри очень-очень глубоко происходила ювелирная по своей точности подрывная работа. Дни и минуты облегчения сменялись моментами полного разрушения — у меня как будто выскребали все метафизические внутренности без наркоза. Думаю, в женском варианте это похоже на предродовые схватки. И всё же это было по-своему приятно и сопровождалось полным смирением, урок которого я каждый раз получала. Жить Так, в этом смирении — словно учиться плавать, когда тебя выбросили в открытое море, — вполне естественно и одновременно очень трудно.
Помимо бытовухи моя душа болела о многом: о прекрасном, волшебном и великолепном высшем Я, о смерти, о неизбежной разлуке с мужем, о том, какого чёрта придумали всю эту канитель (жизнь) и зачем я живу, если это не вечно. Феерическим окончанием всех этих переживаний стала ночь, когда огорчение по одному из бытовых вопросов переросло в отчаяние, в полное сумасшествие, сопровождавшееся очень ясной и осознанной — и оттого болезненной — потерей себя. Как я провела остаток ночи и не рехнулась, я не помню, а утром мы спонтанно поехали к Вике на дачу.
Как всё кончилосьу
Замечательным солнечным днём на прохладном тенистом балконе, сидя на диване-качалке, мы вели обычный разговор — без каких-либо целей и смыслов.
Вика — наш близкий друг или, лучше сказать, боевой товарищ, совершавший плечом к плечу с нами подвиги самоистязания. Но после нашего расставания за три месяца она поразительным образом изменилась. (Мы подозревали, что после её решительного ухода к Сергею Рубцову эти изменения могут означать только одно.) И вот Вика — такая живая и одновременно уравновешенная, спокойная и адекватная (совсем не та Вика, которую мы знали) — сидит и рассказывает нам о том, как она живёт. И вдруг — мягко-мягко — нас то ли осенило, то ли подтолкнуло, то ли начало засасывать в какую-то реальность, отличную от той, в которой мы жили. Антон описал свои чувства так: «Кажется, мой поиск окончен». Я начала эмоционально доказывать, что, хотя я тоже это чувствую, это не может быть концом, ведь я так страдаю, я так несчастна. И в тот самый момент, когда я это говорила, я поняла, что уже не могу убедить даже саму себя. Мои слова перестали быть правдой. Те неуловимые изменения, которые прокрались непонятно как и даже непонятно куда, удовлетворяли ищущего внутри. «Я не знаю, что это, но я нашёл, что искал».
