Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 1. Книга 1
Вы просто пойте, танцуйте, радуйтесь, и вскоре они будут захвачены этим. Вот так мы собираемся захватить всю Америку!
Беседа 10.
ВАШЕ ДЕТСТВО - ОБУЧЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЧСКОМ РАБСТВЕ
8 ноября 1984 года
Бхагаван,
В чем различие между верой в мессию и доверием к Учителю?
Вера слепа. Она не имеет для себя рационального доказательства. Она основывается на вашей психологической потребности, она не имеет объективного доказательства. Вы хотите верить, поскольку без веры вы чувствуете себя пустыми, просто деревяшкой, плывущей неведомо куда.
Без веры вы чувствуете себя пустыми, настолько пустыми, что даже не осмеливаетесь жить. Всмотритесь внутрь себя: эта пустота выглядит, как смерть.
Ваша психологическая потребность заключается в том, что кто-то должен дать вам надежду, веру, своего рода опиум, чтобы вы могли уснуть. По крайней мере, на время вы можете отложить все ваши страхи. С вами мессия, сын Бога — чего теперь бояться? Или посланник Бога — что теперь вам нужно для смысла жизни? Он дает вам смысл, он дает вам надежду, и он имеет авторитет. Но все это ваши представления... и все это эксплуатируется им. Это общее явление.
Мессия, тиртханкара, аватара, паигамбара — они знают вашу психологическую потребность, психологическую потребность каждого; они эксплуатируют ее. Они говорят: «Вам не нужно беспокоиться. Вы должны только верить в меня». Они делают это так просто — риска нет. Вам ничего не нужно делать, кроме как верить, — неужели этого вы не сможете? И что вы получаете в этой торговой сделке? Все, что вам всегда нужно: надежду, будущее, осмысленность... иначе вы скучаете, иначе вы начинаете думать: «Зачем жить?»
Мессия показывает вам путь, показывает вам цель, дает вам почувствовать себя значительным, почувствовать, что вы не случайны, что Бог имеет что-то, что должно быть исполнено через вас. Он удовлетворяет вашу психологическую потребность. Он не уничтожает ваш страх, вашу бессмысленность, вашу безнадежность. Он просто дает вам красивую обертку; он укрывает ваш психологический вакуум.
И вы удовлетворяете его психологическую потребность. Чем больше вас собирается вокруг него, чем больше последователей, тем больше он убеждается, что он не душевнобольной. Иначе обязательно будет подозрение: «Какие у вас есть доказательства, что вы сын Божий? Может быть, это просто представление вашего ума». Но теперь у него есть некоторое доказательство — верующие. По мере того, как их число продолжает увеличиваться, по мере того, как последователей становится больше и больше, он получает твердое доказательство: так много людей, миллионы людей не могут ошибаться.
Вы видите порочный круг? Он становится более представительным, более определенным, более фанатичным. И чем более представительным, определенным и фанатичным он становится, тем больше людей должно попасться в его ловушку, поскольку им нужен авторитет. Им нужна фигура отца, кто-то, кто поведет их. Сами по себе они не знают, куда идти, зачем идти, чем быть.
Каждый ребенок воспитывается таким образом, что данная психологическая потребность должна возникнуть, обязана возникнуть. Все говорят ребенку, что он должен делать то, не делать этого. Конечно, родители думают, что они поступают так во благо самого ребенка; но это не так. Это что-то прямо противоположное. Они не это имеют в виду. На самом деле они имеют в виду, что делают ребенку добро, поскольку как сам ребенок может решить, что хорошо и что плохо? Поэтому решать должны они. И, естественно, ребенок так мал, а в его глазах отец, дед такие большие, такие сильные, такие мудрые — он может верить им.
Так с самого начала ребенка не учат быть независимой личностью. Он воспитывается быть последователем. Он воспитывается всю свою жизнь быть умственным рабом.
Его отец воспитывался точно так же. Отец его отца воспитывался точно так же. Он будет поступать так же со своими детьми. Вот так глупость переходит из поколения в поколение: одно поколение передает ее другому поколению - это становится вашим наследием.
Поэтому вы ждете, ждете Бога... кого-нибудь, кто должен прийти и исполнить все ваши психологические потребности.
Он будет отцом, наставником, философом, мудрым человеком; и тогда вы можете расслабиться, вам не нужно тревожиться, вам не нужно напрягать разум, вам не нужно использовать свою сообразительность. Вы можете отложить в сторону всю вашу разумность, теперь вы можете быть слепым — и идти за мессией. И когда вы видите, что приходит все больше и больше людей, то и для вас это становится доказательством того, что этот человек, должно быть, прав. Оставьте мессию одного, и вы увидите его колеблющимся, весь его авторитет уйдет. Оставьте верующего в одиночестве... вы будете удивлены — за двадцать один день полной изоляции вы сойдете с ума. Чтобы вам сойти с ума, не потребуется больше, как раз двадцать один день полной изоляции — от мира вашей веры, вашей религии, вашего общества, вашего университета, и того и другого - полной изоляции на двадцать один день. И вы увидите, как медленно-медленно земля уйдет у вас из-под ног; возникает страх, возникает трепет. Через двадцать один день вы будете душевнобольным человеком.
Поэтому люди и боятся оставаться одни. Они делают все, чтобы не оставаться одни. Они пойдут на любое вздорное кино, лишь бы не оставаться одним. Они будут играть в любую глупую игру, они будут смотреть любую идиотскую вещь: футбольный матч... можете вы представить себе что-либо более идиотское? Несколько идиотов бьют мяч на одну сторону, а несколько других идиотов бьют его обратно... и миллионы идиотов смотрят, как будто происходит что-то потрясающе важное. Нет, психологическая причина в том, что они хотят как-то забыться, забыть, что они одни. В толпе они чувствуют себя хорошо, более здоровыми, более здравыми, поскольку вокруг них люди, такие же, как они. Миллионы людей наблюдают за игрой — это не может быть идиотизмом. Смотрит даже президент страны — это не может быть идиотизмом.
Каждый поддерживает всех остальных в здравом уме. Но двадцать один день абсолютной изоляции: без газет, без телевидения, без радио, полностью отрезанным от своего мира — без жены, без мужа, без детей, без любовных приключений... И вы будете изумлены, наблюдая себя в этом предельном одиночестве: все ваши дела на протяжении всей жизни были не что иное, как прикрытие дыр в вашем бытии, прикрытие ран, но, конечно, прекрасными цветами. Но эти раны не лечатся. Возможно, их можно было бы вылечить, если бы они были не прикрыты. Покрытые, они собирают больше гноя; покрытые, они становятся более канцерогенными.
Вера — это слепота. Все верования — слепота. Доверие — это совершенно другое.
В словарях доверие имеет тот же смысл, что и вера, но люди, писавшие эти словари, не ощутили вкуса доверия, они не знают, что это такое.
С одной стороны, нет мессии, нет аватары, никто не восклицает: «Я единственный порожденный сын Божий», — или: «Я единственный посланник, истинный посланник».
Когда я говорю, что я обыкновенный человек, я подрубаю самые корни веры.
Я не хочу, чтобы вы верили в меня, поскольку за многие века вера разрушила миллионы людей. Пора уничтожить верование.
Я просто говорю, что я обыкновенный человек. Я ничем не поддерживаю в вас веру в меня. На самом деле я делаю все возможное, чтобы вы не верили в меня.
Посмотрите: Махавира удовлетворяет условиям, которых джайны ждут от тиртханкары — болезненные условия, трудные условия. Но чтобы быть таким особенным, как тиртханкара... слово «тиртханкара» означает того, кто прокладывает свой путь в иной мир или к другому берегу. Он последний из тиртханкар. Теперь миллионы лет люди будут ступать по пути, который прокладывает он. Теперь на миллионы лет он собирается доминировать над миллионами душ — поэтому он готов исполнить любое условие. Если они говорят, что тиртханкара должен жить обнаженным, он живет обнаженным. Если они говорят, что он должен есть раз в день, он ест раз в день. Если они говорят, что он не должен принимать ванну, он не принимает ванну. Если они говорят, что он не должен чистить зубы, он не чистит зубы. Он должен издавать зловоние.
Я знал джайнских монахов... с ними трудно разговаривать. И вы знаете, я человек прямой, я сказал просто: «Вы дурно пахнете. Отсядьте от меня на десять метров. Я не могу разговаривать, сидя к вам так близко». Их дыхание источает запахи, не может не источать; ни разу в жизни они не чистили своих ртов. Их тела воняют. Но они готовы исполнять любое глупое требование, поскольку то, что они получают в награду за это, исполнено огромного психологического смысла. Это все только психология, только удовлетворение эго.
Я говорю вам: я обыкновенный человек, такой, как вы, без какой бы то ни было разницы.
