Бхагаван Раджниш - Храбрость
Не противопоставляй ему ничего, чтобы его спрятать. А когда ты ему ничего не противопоставляешь, он просто уменьшается. Я не говорю, что в тебе не будет страха – я говорю, что ты не будешь испуган. Страх будет, но тебе не будет страшно. Ты понимаешь меня? Боязнь подразумевает, что ты против страха – ты не хочешь, чтобы он был, а он есть.
Когда ты его принимаешь... Деревья зеленые; человечество полно страха. Что делать? Деревья не прячутся. Каждый обречен умереть. Страх это тень смерти. Прими его!
Оставаясь наедине с собой, я чувствую, что могу немного расслабиться и любить людей, но когда я оказываюсь среди них, ставни закрываются.
Трудно любить реальных людей, потому что реальный человек не станет соответствовать твоим ожиданиям. Он и не должен. Он живет не для того, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям, он должен прожить собственную жизнь. А когда он движется в направлении, которое тебе претит и противоречит твоим чувствам, эмоциям, твоему существу, это становится трудно.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо. Очень легко любить Бога или человечество. Настоящая проблема возникает, когда ты лицом к лицу сталкиваешься с реальным человеком. Столкнуться с ним лицом к лицу, значит претерпеть великую перемену и принять великий вызов.
Он не будет твоим рабом, и ты не будешь его рабом. Вот где возникает настоящая проблема. Если ты будешь рабом или он будет рабом, проблемы нет. Проблема возникает, потому что никто не предназначен для роли раба – и никто не может быть рабом.
Каждый остается свободным радикалом... все существо состоит из свободы. Человек есть свобода.
Поэтому помни – это настоящая проблема, она не имеет ничего общего лично с тобой. Проблема связана со всем явлением любви. Не делай это личной проблемой, иначе ты окажешься в затруднении. Каждому, в большей или меньшей мере приходится сталкиваться с одной и той же проблемой. Я никогда не встречал человека, у которого не было бы трудностей в любви. Это как-то связано с любовью, с самим миром любви.
Сами отношения приводят тебя в такие ситуации, в которых возникают проблемы... и хорошо через них пройти. На Востоке люди бежали, просто видя, что это трудно. Они стали отрицать любовь, отвергать любовь. Они лишили себя любви и назвали это непривязанностью. Мало-помалу они омертвели. Любовь почти исчезла с Востока, осталась только медитация.
Медитация означает, что ты хорошо себя чувствуешь в одиночестве. Медитация означает, что ты связан только с самим собой. Твой круг замыкается на тебе самом; ты не выходишь из него. Конечно, девяносто девять процентов твоих проблем решены – но великой ценой. Теперь ты будешь менее встревоженным. Восточный человек не так тревожен, не так напряжен... потому что живет во внутренней пещере, защищенный, с закрытыми глазами. Он не позволяет своей энергии двигаться. Он создает короткое замыкание... небольшое движение энергии внутри его существа, и он доволен. Но это счастье немного мертво. Его счастье – только торжество, не радость.
Самое большее, ты можешь сказать, что это не несчастье. Самое большее, что можно сказать об этом, негативно, все равно, что вместо того, чтобы сказать, что ты здоров, сказать, что у тебя нет никакой болезни. Но в этом мало здоровья. В здоровье должно быть что-то утвердительное, какое-то собственное свечение – не просто отсутствие болезни. В таком смысле и мертвое тело здорово, потому что у него нет никаких болезней.
Поэтому на Востоке мы попытались жить без любви, отречься от мира – это значит отречься от любви – отречься от женщины, отречься от мужчины, от всех возможностей, в которых может цвести любовь. Джайнским, индуистским монахам не разрешается разговаривать с женщиной наедине; им не разрешается касаться женщины, не разрешается встречаться с ней лицом к лицу. Если женщина приходит и о чем-то спрашивает, они должны опустить глаза. Они должны смотреть на кончик носа, чтобы не увидеть женщину даже по ошибке. Потому что, кто знает... что-то может щелкнуть... и человек почти беспомощен в руках любви.
Они не живут в домах людей, они не остаются долго на одном месте, потому что становится возможной привязанность, любовь. Они продолжают двигаться, бродить, избегать – избегать любых отношений. Они достигли определенного качества покоя. Они безмятежные люди, неотвлеченные миром, но не счастливые, не празднующие.
На Западе случилось противоположное. Люди попытались найти счастье в любви и создали много проблем. Они потеряли всякий контакт с самими собой. Они далеко отошли от самих себя и не знают, как вернуться снова. Они не знают пути, они не знают, где их дом. Они чувствуют себя бессмысленными, бездомными и продолжают прилагать больше и больше усилий в любви, с этой женщиной, с этим мужчиной – любви гетеросексуальной, гомосексуальной, автосексуальной. Они пытаются изо всех сил, но чувствуют себя пустыми, потому что сама по себе любовь может дать тебе счастье, но в нем не будет молчания. А когда счастье без молчания, снова чего-то не хватает.
Когда ты счастлив без молчания, твое счастье подобно лихорадке, волнению... много шума из ничего. Это судорожное состояние создаст в тебе большое напряжение, и из него ничего не происходит, просто гонка, погоня. И однажды человек осознает, что все попытки были безосновательными, потому что он пытался найти другого, тогда как не нашел еще самого себя.
Оба эти верования потерпели поражение. Восток потерпел поражение, потому что испробовал медитацию без любви. Запад потерпел поражение, потому что испробовал любовь без медитации. Все мое усилие в том, чтобы дать вам синтез, целое – что значит медитация плюс любовь. Человек должен быть способным быть счастливым и один, и с людьми. Человек должен быть счастливым и внутри, и в отношениях. Человек должен построить прекрасный дом и внутри, и снаружи. У тебя должен быть и прекрасный сад, окружающий дом, и красивая спальня. Сад не против спальни; спальня не против сада.
Так, медитация должна быть внутренним приютом, внутренним алтарем. Когда бы ты ни почувствовал, что мира с тебя достаточно, ты можешь войти в свой алтарь. Ты можешь принять ванну в своем внутреннем существе. Ты можешь обновить себя. Ты можешь выйти воскресшим; снова живой, свежий, молодой, обновленный... чтобы жить, чтобы быть. Но ты должен быть способен и любить людей, и смотреть в лицо проблемам, потому что молчание, которое бессильно и не может смотреть в лицо проблемам, немного стоит.
Только молчание, способное справляться с проблемами и оставаться молчаливым, есть нечто, чего можно жаждать, к чему можно стремиться.
Поэтому я хотел бы сказать тебе эти две вещи: начни с медитации... потому что всегда хорошо начать с ближайшего центра своего существа, и это медитация. Но никогда не застревай в ней. Медитация должна двигаться, цвести, разворачиваться и становиться любовью.
Никогда не волнуйся, не создавай проблем – это не проблема. Это просто человечно; это естественно. Каждый испуган – это неизбежно. Жизнь так устроена, что это неизбежно. И те, кто стал бесстрашным, не пришли к бесстрашию, практикуя смелость – потому что смелый человек только подавляет страх; на самом деле он не бесстрашен. Человек становится бесстрашным, принимая свои страхи. Дело не в храбрости. Человек просто вглядывается в жизнь и осознает, что эти страхи естественны. Человек их принимает!
Проблема возникает, потому что ты хочешь их отвергнуть. Тебя обучили эгоистическим идеям – «Будь храбрым». Какая чушь! Глупо! Как разумный человек может избежать страха? Если ты глуп, у тебя не будет никаких страхов. Тогда водитель автобуса продолжает сигналить, а ты храбро стоишь посреди дороги, ничего не боясь. Или тебя давит автобус, а ты стоишь и ничего не боишься. Но это глупо! Разумный человек должен отскочить с дороги.
Если в тебе вырабатывается привыкание к страху, и ты начинаешь во всех кустах высматривать змей, это проблема. Если на дороге никого нет, а ты пугаешься и убегаешь, это проблема; иначе это естественно.
Поэтому, когда я говорю, что ты избавишься от страха, я не имею в виду, что в твоей жизни не будет страхов. Ты придешь к пониманию, что девяносто процентов твоих страхов – только воображение. Десять процентов реальны, поэтому их нужно принять. Я не делаю людей храбрыми. Я делаю их более восприимчивыми, чувствительными, бдительными, и их бдительности достаточно. Они осознают, что могут использовать свои страхи как ступеньки. Поэтому не волнуйся, м-м?
Из чего состоит страх? Он всегда где-то за углом, но когда я разворачиваюсь, чтобы встретить его, он всегда оказывается лишь тенью. Если он невеществен, как ему удается иметь надо мной такую власть?
