Геше Роуч - Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры
— Понимаешь, — задумчиво проговорил он, — ты вот всё время говоришь о причинах и о причинах причин, о том, как на самом деле работает наше тело, о чудесных способах изменить его на самом глубоком уровне, и даже о том, как изменить навсегда, стать самим светом и жить с такими же существами, созданными из света и любви… — Он остановился, чтобы перевести дух, и взглянул в окно. — Но что бы ты ни говорила, как бы красиво ни звучали твои слова, есть один холодный факт, который их просто убивает. Наверное, я многого не понимаю, но пока это так, по крайней мере, для меня. Дело в том, что нет пока ни одного человека, знакомого нам человека — я не говорю о сказках и мифах, их мы много слышали, но они не в счёт, — которому удалось бы так измениться, так, как ты говорила: обратиться в чистый свет, попасть туда, где царит бесконечное счастье, и остаться там с… со своими любимыми… с теми, кого они раньше потеряли. — Он сжал губы и посмотрел на меня с горечью, почти с осуждением.
Итак, первый вопрос — именно такой, каким он должен быть. На самом деле, ответ на него я уже давала, и мой ученик мог бы ответить и сам, просто смысл, заключавшийся в нём, был слишком огромен, чтобы сразу осознать его.
— Мастер говорит, — начала я, — что мы должны
Держать в голове одну простую мысль
И никогда не расставаться с ней,
Потому что это самое важное:
Ни одна вещь не есть что-то
Само по себе.
I.43AКомендант сжал зубы и потряс головой. Он отчаянно пытался понять, почти уже понимал, но никак не мог уместить это в голове.
Я взяла со стола перо — мой волшебный золотой меч — и показала ему.
— Что это — перо или еда?
Он снова тряхнул головой. Опять не понял. Я наклонилась и прижала руку к его груди.
— Это просто плоть, рождённая лишь для того, чтобы умереть, или чистый свет любви?
Комендант поднял на меня внезапно заблестевшие глаза.
— А ваша жена, а ваша дочь? — воскликнула я, согревая своей ладонью то место, где находился тугой клубок его иллюзий. — Они умерли и ушли навсегда или стоят здесь, рядом с вами, и ждут, чтобы вы их увидели, научились видеть, быть с ними, стать ими? — Я снова поднесла перо к его лицу и воскликнула: — Так это перо или еда, отвечайте!
— Перо! — почти выкрикнул он. — Перо!
— Да нет же! Ничего подобного! Никакое это не перо! Ни одна корова никогда не увидит в нём пера, поэтому… — Я замолчала.
— Поэтому… поэтому… — запинаясь, продолжил он, — корова считает, что перьев просто не существует… Только разум делает его пером — само по себе оно вовсе не перо. — Он опустил глаза и посмотрел на мою руку. — А моё тело… эта плоть… — Лицо его просияло. — Это плоть… она плоть только потому, что мой разум заставляет меня видеть её такой!
Комендант резко поднял голову и впился в меня глазами.
— Но как… как же изменить её? — благоговейно выдохнул он. Я удовлетворённо кивнула.
— Вот этому мы и должны научиться.
Глава 27. Семена, а не решения
— Если хорошенько поразмыслить, — начала я, перекатывая перо между пальцами, — нам станет ясно, что предназначение этой вещи — то, что она перо, — не исходит от неё самой. Если мы рассуждаем честно, не пытаясь обмануть самих себя, то это очевидно, потому что…
— Потому что, будь она пером сама по себе, все, кто с ней имеет дело, видели бы в ней только перо, и ничто другое, — с готовностью подхватил комендант. — На ней это было бы словно написано. Но ничего подобного не происходит — корова или, скажем, муха, которая сядет на это перо, увидят в нём нечто другое.
— Правильно, — улыбнулась я. — Однако мы, люди, видим в этой зелёной палочке именно перо, так ведь? Стало быть, раз её предназначение исходит не от неё самой, значит, оно исходит…
— От нас! — нетерпеливо подсказал он. — Откуда же ещё? Только наш собственный разум заставляет нас видеть в ней перо, так же точно, как разум коровы заставляет видеть в той же самой палочке просто что-то вкусное… — Он вдруг задумался. Я молчала, ожидая неизбежного вопроса.
— Тут какая-то неувязка! — радостно выпалил он. — Так просто не может быть! Это не может быть только наш разум.
— Почему? — холодно спросила я, уже в который раз вспомнив Катрин.
— Ну… это же очевидно! — распалился он. — Совершенно очевидно!
Если бы причиной был только разум, тогда я мог бы сам решать, чем я хочу видеть ту или иную вещь. Решил бы, скажем, видеть в этой палочке золотой слиток — и увидел бы! Я удовлетворённо кивнула. Именно так всегда и движутся мысли того, кто начинает постигать эту идею.
— Ответ на ваш вопрос есть в «Краткой книге». Мастер говорит:
Бесчисленные семена внутри нашего разума
Заставляют нас видеть
Бесчисленное множество вещей вокруг нас.
IV.24A— Дело в том, — пояснила я, — что не мы сами решаем, какими наш разум заставляет нас видеть вещи. Как раз потому, что заставляет! Он наполнен бесчисленными милллионами крошечных семян, и когда мы смотрим на что-нибудь, эти семена, заложенные давным-давно, прорастают и создают картину того, что мы наблюдаем. Поэтому, хотя наш разум действительно заставляет нас видеть вещи именно такими, сами мы ничего не решаем. Давайте поговорим немного поподробней о том, как это всё происходит, потому что оно происходит очень быстро, почти незаметно. Мастер говорит об этом так:
Они работают,
Составляя отдельные части
Определённым образом.
IV.24BО каких частях идёт речь? Возьмём то же перо: здесь эти части — цилиндрическая форма и зелёный цвет. Вот, кстати, ещё одно свидетельство того, что перо делает пером именно ваш разум.
Комендант прищурился, разглядывая перо. Я продолжала:
— Если вдуматься, наши глаза, то есть, наше чувство зрения, работает в очень небольшом ограниченном мирке, оперируя лишь формами и цветами. Глаз только их и может воспринимать. Выхватив из окружающего цвет и форму — в нашем случае зелёный цвет и цилиндрическую форму, — он всего-навсего передаёт их дальше, в мозг, а тот уже организует, перерабатывает все данные, создавая образ вещи.
Какой именно образ построить, от нашей воли уже не зависит, иначе все вещи и в самом деле были бы для нас такими, какими мы хотели бы их видеть, а суровая правда жизни учит нас, что это совсем не так. Тут работают совсем иные силы, нечто скрытое и нам не подвластное. Это и есть те самые зёрна, которым нет числа. Именно они решают, как разуму перерабатывать то, что передаёт глаз, и создавать из частей сам предмет.
В разуме коровы свои зёрна, благодаря которым зелёный цилиндр становится кусочком чего-то вкусного. У нас прорастают совсем другие семена, и в результате перед глазами появляется перо. Почему же Мастер говорит «бесчисленные»? Посмотрите, какое невероятное разнообразие предметов нас окружает, сколько у каждого из них мельчайших деталей, и каждая из них — это отдельный образ, создаваемый по мере того, как в нашем разуме прорастают всё новые и новые зёрна.
— И ведь это только те вещи, которые мы видим глазами, — подчеркнула я. — Есть и многое другое: мысли, воспоминания, надежды, идеи, мечты — все они тоже образы, своего рода вещи, созданные из отдельных частей под действием особых семян. Причём все они реальны! — Надо было помочь ему избежать распространённой ловушки. — Все работают, на самом деле работают, именно в том качестве, в котором мы их видим.
Перо, собранное нашим разумом из частей, пишет на самом деле, потому и пишет! И то же самое в случае…
— В случае еды! — подхватил с улыбкой комендант. — Может быть, и верно — то есть, я нисколько не сомневаюсь, — что только благодаря особым семенам в разуме коровы она видит в том же самом зелёном цилиндре закуску, но это не делает закуску менее реальной и вкусной и не мешает наполнять ею желудок Фактически, если я тебя правильно понял, именно поэтому зелёный цилиндр и может наполнить коровий желудок.
— Отлично! — тихо сказала я. — Просто замечательно. Вы поняли.
Просияв от радости, и вполне заслуженной, он наклонился через стол и с улыбкой шепнул в ответ:
— Нет, не понял! Я нахмурилась.
— Что не поняли?
— А вот что: откуда берутся сами зёрна?
— Ах, вот что…
«Об этом позже!» — продекламировали мы хором.
— А теперь пора простучать трубы, — добавила я.
— Я уж надеялся, что ты забыла, — вздохнул он с несчастным
видом, вытирая потное лицо — было очень жарко. — Может, сегодня обойдёмся чисткой изнутри — это ведь более действенный метод, правда?
— Правда, — кивнула я, — но зато работа снаружи, позы йоги и дыхание — это нечто столь конкретное, что кто угодно, в любом возрасте, в любом настроении может засучить рукава и приняться за дело, медленно, но верно продвигаясь вперёд. Это тоже очень действенно, невероятно действенно. В йоге должно быть единство, нераздельное сочетание внешнего и внутреннего.
