Йонге Мингьюр - Радостная мудрость, принятие перемен и обретение свободы
На самом деле следует удлинить шею, наклонив подбородок вперёд, к горлу, немного больше, чем обычно, чтобы предоставить себе свободу движений. Это ощущение можно описать так: голова просто покоится на шее.
Шестая особенность касается рта и всего с ним связанного: губ, зубов, языка и челюстей. Если присмотреться, можно в себе заметить склонность тесно смыкать губы, зубы, челюсти, прижимать язык: Я никоим образом не допущу, чтобы что-то входило и выходило без моего разрешения! Это не значит, что нам нужно насильно удерживать рот открытым, думая: Теперь я обрёл покой, теперь я буду открыт. И то и другое подразумевает напряжение. Вместо того мы можем просто оставить рот в естественном состоянии, в каком он находится, когда мы вот-вот заснём: возможно, он чуть приоткрыт или полностью закрыт, но в любом случае безо всякого усилия и напряжения.
Последняя из семи особенностей касается глаз. Новичкам в медитации иногда кажется более лёгким ощутить покой и уравновешенность, если глаза закрыты. Это хорошо поначалу. Однако я очень рано узнал одну вещь: держа глаза закрытыми легче впасть в такое состояние расслабленности, что ум начинает блуждать или несколько затуманивается. Некоторые же просто засыпают. Так что через несколько дней практики лучше держать глаза открытыми, чтобы сохранять внимательность и ясность. Это не значит, что нужно уставиться перед собой немигающим взглядом. Это было бы противоположной крайностью: излишним напряжением. Точно так же, как при чрезмерно прямой спине, когда шея отклоняется назад. Просто оставьте глаза открытыми, какими они обычно бывают в течение дня.
В то же время лучше всего особым образом фокусировать глаза, чтобы взгляд не блуждал всё время, перебегая от одного объекта к другому: Ох, этот человек передо мной заслоняет мне Мингьюра Ринпоче. А кто это заходит в дверь? Где эти люди, что шепчутся друг с другом, хотя мы должны медитировать? Это что, дождь стучит по окну? Вон бежит мой кот. Куда он направился? Может, он голоден или хочет пить?
Но в тоже время нам не нужно особым образом фокусировать взгляд. Иногда взгляд может быть направлен немного вниз, ниже уровня носа. Иногда он может быть направлен прямо вперёд, а иногда — немного вверх. Главное, выбрать такой фокус, устойчивую зрительную перспективу, благодаря которой мы можем видеть множество перемен, но не отвлекаться на них.
Существует также сокращённая поза с двумя особенностями, которую можно принимать иногда, в том случае, когда неудобно (например, когда вы за рулём, готовите обед или делаете покупки в магазине) или физически невозможно принять более формальную позу с семью характеристиками. Эти особенности просты: держите спину прямой, а мышцы расслабленными. Как и поза с семью особенностями, вариант с двумя особенностями помогает установить равновесие между расслаблением и настороженностью: ни излишнее раскрепощение, ни напряжённость, но нечто посередине.
Оба подхода к «укрощению коня» помогают противостоять распространённой склонности сутулиться, так что это оказывает давление на лёгкие и органы пищеварения, сокращая наши физические возможности. Также они дают физическую опору, которая может помочь нам вернуть нашу осознанность к настоящему мгновению переживания, если ум, «всадник», отклоняется от курса, блуждает или фиксируется на той или иной точке зрения. Исходя из личного опыта, я могу сказать, что хороший способ вернуть себя к настоящему моменту во время занятия медитацией — это чуть приподняться и шлёпнуться назад. Осознание напряжения в мышцах или других частях тела приносит довольно большую пользу, когда нужно выявить свои умственные и эмоциональные привычки, основанные на страхе, желании и других проявлениях привязанности к чувству своего «я», отличного от всего, что не есть «я».
Обретение физического равновесия тоже помогает установить равновесие между тремя аспектами переживания, которые на санскрите называются прана, нади и бинду, а по-тибетски — лунг, ца и тигле. Под праной, или лунг, подразумевается энергия, поддерживающая движение; нади, или ца, — это каналы, по которым течёт энергия; а бинду, или тигле, — это «капли», или «точки» жизненной энергии, которые энергия движет по каналам. На материальном уровне, бинду, или тигле, можно сравнить, если говорить просто, с клетками крови. Нади, или ца, можно сравнить с артериями, венами и капиллярами, по которым кровь течёт к мышцам и различным органам. Прану, или лунг, можно сравнить с энергией, заставляющей сердце нагнетать кровь по сложной системе вен, артерий и капилляров, пронизывающих все наши мускулы и органы, и возвращать её назад. Прана, нади и бинду работают слаженно вместе. Если ток праны нарушен, то и движение бинду по системе нади будет нарушено. Если нади перекрыты или забиты, то прана застаивается, а движение бинду ограничивается. Если бинду находятся под влиянием чего-то, например выброса адреналина, их перемещение по каналам затрудняется.
На тонком уровне прана, нади и бинду — это различные аспекты ума: бинду представляет собой совокупность представлений («я», «ты», «что я люблю», «чего я не люблю»); нади — связь между этими представлениями, а прана — энергия, заставляющая эти представления двигаться и течь. Между материальным и тонким измерениями праны, нади и бинду существует связь. Если мы можем организовать своё тело так, чтобы уравновесить его физические аспекты, мы открываемся для возможностей проявления его тонких аспектов. Иными словами, «укрощение скакуна» создаёт физическую основу для «укрощения всадника».
Укрощение всадника
Пребывай как движение зыби морской.
— Джамгон Конгтрул Лодро Тае, «Зарождение и завершение»Тот же принцип, который лежит в основе подбора расслабленной и одновременно подтянутой позы тела, применим и к установлению равновесия в вашем уме: он не должен быть ни слишком отпущен, ни слишком скован. Когда ваш ум естественно покоится между расслаблением и бдительностью, его потенциал проявляется сам собой.
Когда я даю учения, я пользуюсь очень простой аналогией, показывая три разных варианта реакции на собственную жажду, если стакан с водой стоит прямо передо мной.
Первый — я пытаюсь достать стакан, говоря себе: «Мне нужно достать стакан. Мне нужно поднести его ко рту. Мне нужно отпить из него воды, или я умру от жажды». Но мои ладони, мои руки и моё намерение — всё это так плохо слушается, что я не могу достать стакан, стоящий в десяти сантиметрах от меня, и отпить из него. И даже если мне удастся дотянуться до стакана, руки так сильно трясутся, что я, скорее всего, расплещу воду, прежде чем донесу до рта.
Это пример излишней напряжённости: желание достичь чего-то настолько сильно, что отчаяние мешает нам обрести желаемое.
Второй вариант — я демонстрирую противоположную крайность, вяло поднимая руку и устало говоря: «Мне бы хотелось воды, но, мне кажется, я не дотянусь до стакана… Он так далеко, и нужно приложить столько усилий. Может, я попью позже. Вечером. Или еще позже».
Таков пример излишней расслабленности: мы не достигаем чего-то, потому что это кажется нам слишком трудным.
Наконец, я демонстрирую срединный путь: «Вот стакан с водой, говорю я себе. — Просто высвободи руку, протяни её вперёд, возьми стакан и пей».
Как и в случае с физической позой, главный момент умственной «позы» — найти равновесие. Если ум слишком напряжён или слишком сфокусирован, это приведёт вас к беспокойству по поводу того, хороший ли вы практик медитации: Мне нужно наблюдать свой ум. Мне нужно видеть всю картину. Если мне это не удаётся, я — неудачник. Если ваш ум слишком расслаблен, то вы или будете отвлекаться, или впадёте в некую разновидность замутнённости сознания. Ох, наверное, мне нужно медитировать, но это отнимает столько времени. Да-да, вот появилась мысль, вот появилось чувство, вот ощущение, но какое мне до этого дело? Они просто уходят и снова приходят.
Идеальный подход лежит между этих двух крайностей. Гм, вот мысль. Вот чувство. Вот ощущение. О, вот оно ушло. Вот вернулось. Теперь снова ушло. Снова вернулось.
Мы можем относиться к этим появлениям и исчезновениям как к игре, так, как дети иногда смотрят на облака: «Что ты видишь?», — спрашивает ребёнок. «Я вижу дракона!», — допустим, кто-то отвечает ему. Другие могут добавить свои впечатления. «Я вижу лошадь!». «Я вижу птицу!». Если среди них будет циник, он просто скажет: «Я не вижу ничего, кроме облака».
Особенно поначалу важно продолжать эту «игру» недолго, отводя на неё, согласно классическим буддийским текстам, столько времени, сколько нужно для того, чтобы съесть ложку еды, сделать глоток чая или пройти два-три шага по комнате. Разумеется, поскольку на тарелке много ложек еды, в чашке чая много глотков и много шагов можно пройти по комнате, эти краткие игры можно повторять много раз за день.
