Dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь
КЕН УИЛБЕР: «Вечная философия» — это мировоззрение, которое разделяло большинство величайших духовных учителей, философов, мыслителей и даже ученых во всем мире. Она называется «вечной» или «универсальной» потому, что ее можно обнаружить абсолютно во всех культурах мира и во все времена. Ее можно найти в Индии, Мексике, Китае, Японии, Месопотамии, Египте, Тибете, Германии, Греции...
И во всех частях света, где бы мы ее ни находили, ее основные черты сходны. Нам, современным людям, которым так трудно найти согласие в чем угодно, нелегко в это поверить. Вот как описывает это очевидное обстоятельство Алан Уотте[30]: «Таким образом, мы остро ощущаем исключительную уникальность собственных взглядов, и нам трудно признать тот простой факт, что по некоему философскому вопросу существует универсальное согласие. Оно разделяется людьми, мужчинами и женщинами, которые сообщают об одних и тех же прозрениях, учат одной и той же базовой доктрине, и неважно, живут эти люди сейчас или жили шесть тысяч лет назад; неважно, откуда они — из Нью-Мехико или из Японии».
Это действительно весьма примечательно. Я думаю, что, по большому счету, это свидетельствует об универсальной природе этих истин, универсальности всечеловеческого опыта, который повсюду согласует- ся с некоторыми глубинными истинами о человеке и его связях со сверхъестественным. Только так можно описать то, что называется philosophia perennia — «вечная философия».
ТРЕЙЯ: Вы сказали, что «вечная философия» в своей основе одинакова в различных культурах. А как же современная точка зрения, согласно которой любое знание сформовано языком и культурой, а поскольку культуры и языки разительно отличаются друг от друга, то никакой возможности обнаружить какую-то универсальную или всеобщую истину о человеке просто не существует. Нет никакой истины о человеке, есть лишь история человечества, а она-то везде абсолютно различна. Согласны ли dbi с этим тезисом о культурной относительности?
КЕН: Во многом это верно. Действительно, существуют совершенно несходные культуры и «локальные знания», и изучать различия между ними — дело очень важное. Однако культурная относительность—это еще не вся истина. Помимо очевидных культурных различий, таких как национальные кухни, лингвистические структуры или брачные обычаи, у человечества есть множество феноменов, имеющих в большой степени универсальный или всеобщий характер. К примеру, в человеческом теле двести восемь костей, одно сердце, две почки и так далее, независимо от того живет этот человек на Манхэттене или в Мозамбике, сейчас или тысячи лет назад. Такие универсальные черты мы называем «глубинными структурами», потому что по сути они везде одни и те же. Однако наличие универсальных особенностей не отменяет того, что разные культуры используют глубинные структуры по-разному: возьмем обычаи заматывать ноги в Китае, растягивать губы в Убанги-Шари[31]; традиции разрисо- вывать тело, по-разному одеваться; возьмем разные традиции жестикулировать, заниматься сексом, работать — все они сильно различаются в разных культурах. Эти вариации мы называем «поверхностными структурами», поскольку они обусловлены локально, а не универсальны.
То же самое можно проследить и в сфере человеческого ума. Помимо поверхностных структур, которые изменяются от культуры к культуре, человеческий ум, как и тело, обладает глубинными структурами, по сути своей одинаковыми для всех культур. Конкретные образы и символы у каждой культуры свои, это верно, но сама способность создавать ментальные и лингвистические структуры, да и сами эти структуры в основе своей сходны, где бы они ни появлялись. Подобно тому как на человеческом теле вырастают волосы, в человеческом уме вырастают символы. Поверхностные ментальные структуры заметно различаются, но глубинные ментальные структуры очевидно сходны.
Далее: так же как на человеческом теле растут волосы, а человеческий ум обрастает идеями — человеческий дух взращивает интуиции Божественного. Эти интуиции, эти прозрения и формируют ядро величайших мировых духовных традиций. Повторю еще раз: пускай поверхностные структуры этих великих традиций, вероятнее всего, будут различаться, но их глубинные структуры весьма сходны, а часто — идентичны. «Вечная философия» занимается по большей части глубинными структурами человеческого взаимодействия со сверхъестественным. Ведь если мы обнаружим истину, которую разделяют все-и индуисты, и христиане, и буддисты, и даосы,—тогда, вероятно, мы обнаружим нечто глубинно важное, нечто такое, что говорит нам об универсальной истине и высшем смысле, нечто такое, что касается самих основ человеческого существования.
ТРЕЙЯ: На первый взгляд трудно найти что-то общее между буддизмом и христианством. Каковы конкретно основы «вечной философии»? Не могли бы вы перечислить ее основные положения? Много ли можно насчитать глубинных истин или точек соприкосновения?
КЕН: Десятки. Я назову семь истин, которые считаю самыми важными. Во-первых, Дух существует и, во-вторых, Дух живет внутри нас. В-третьих, несмотря на это, большинство из нас не понимают, что Дух живет внутри нас, потому что мы живем в мире греха, раздробленности, двойственности — иными словами, мы живем в падшем или иллюзорном состоянии. В-четвертых, из этого греховного, иллюзорного состояния есть выход; существует Путь, ведущий нас к освобождению. В-пятых, если мы пойдем по этому Пути до конца, то результатом будет Возрождение или Просветление, непосредственное переживание Духа внутри нас, Высшее освобождение, которое, в-шестых, знаменует прекращение греха и страданий и, в-седьмых, влечет за собой социальные действия, связанные с милосердием и сочувствием ко всем разумным существам.
ТРЕЙЯ: Как много информации! Давайте разберем каждый из пунктов в отдельности. Дух существует.
КЕН: Существует Дух, существует Бог, существует Высшая реальность. Брахма, Дхармакайя, Кетер, Дао, Аллах, Шива, Яхве, Атон — «Тот, кого называют по- разному, но Кто Един».
ТРЕЙЯ: Но откуда вы знаете, что Дух существует? Так утверждают мистики, но на чем основаны их утверждения?
КЕН: На непосредственном опыте. Их утверждения основаны не просто на верованиях или представлениях, теориях и догмах, а на непосредственном опыте, реальном духовном опыте. Этим мистики отличаются от обычных приверженцев религиозных воззрений.
ТРЕЙЯ: А как же утверждение, что мистический опыт не является достоверным знанием, потому что он невыразим, а следовательно, непередаваем?
кен: Мистический опыт действительно нельзя описать словами или, точнее, нельзя описать исчерпывающе. Но то же самое касается и любого другого опыта — смотрим ли мы на закат солнца, или едим пирог, или слушаем Баха, любой опыт нужно пережить самому, чтобы понять, что это такое. Однако из этого не следует вывод, что закат, пирог или музыка не существуют или они недостоверны. Кроме того, хоть, по большому счету, мистический опыт и не поддается описанию, им все-таки можно поделиться или распространить его. Если конкретно, то можно заняться мистическими практиками под руководством опытного наставника, учителя. Это можно сравнить, например, с дзюдо: его нельзя «пересказать», но можно освоить.
трейя: Однако мистический опыт, который мистики считают безусловным, может быть просто результатом ошибки. Мистики могут считать, что они воссоединяются с Богом, но это еще не значит, что так и происходит на самом деле. Никакое знание не может быть абсолютно надежным.
кен: Соглашусь с тем, что мистический опыт в принципе не более надежен, чем любой другой непосредственный опыт. Но это ничуть не принижает утверждения мистиков; напротив, придает их утверждениям статус, равный любому другому экспериментальному знанию. Иными словами, этот аргумент против мистического знания можно применить к любому другому знанию, основанному на эксперименте, в том числе и к знанию научному. Я считаю, что смотрю на луну, но я могу ошибаться; физики считают, что существуют электроны, но они могут ошибаться; литературоведы считают, что «Гамлет» написан исторической личностью, которую звали Шекспир, но они могут ошибаться, — и так далее. Как нам это выяснить? Мы можем проверить это только новым опытом — и именно этим в прошлом занимались мистики, проверяя и уточняя свой опыт на протяжении десятилетий, столетий, даже тысячелетий;
они наработали послужной список, на фоне которого современная наука кажется младенцем. В том-то и дело: эти аргументы не опровергают то, что утверждают мистики, а, напротив, придают им тот же статус, что и любым информированным экспертам в своей области, которые экспериментально проверяют свои утверждения.
ТРЕЙЯ: Что ж, понятно. Но я часто слышала мнение, что мистические видения — это на самом деле шизофренические симптомы. Как бы вы ответили на это распространенное обвинение?
