Ошо - Нирвана — последний кошмар. Беседы об анекдотах дзен
Даже если это знание не будет истинным, оно даст вам ощущение опоры под ногами. Вы уже не будете чувствовать себя таким беспомощным. Вы сможете делать вид, что вы не посторонний в этом мире, занесенный сюда волей случая, игрушка судьбы — вы хозяин. Во всяком случае, вы можете играть со словами, делать с ними все, что пожелаете, создавая иллюзию могущества.
Именно этим все время занимается метафизика. Она создает у вас ощущение силы, в то время как в действительности вы никакой силой не обладаете. Она создает иллюзию знания, тогда как никакого знания нет.
Само слово Бог становится осязаемым. Произнося его, вы чувствуете, что совершаете нечто важное, становитесь ближе к существованию — вы больше не одинокий, беспомощный ребенок на этой Земле, отец небесный заботится о вас, он постоянно за вами присматривает, беспокоится о вас, о вашем благосостоянии.
Это очень ребяческое отношение. Но вы ничего не можете с этим поделать — мало кто становится действительно зрелым человеком. Люди остаются инфантильными. Почувствуйте разницу между детской невинностью и инфантильностью. Быть инфантильным — значит застрять где-то, задержаться на какой-то стадии развития. Быть ребенком — значит просто оставаться невинным, текучим, без каких-либо преград в своем существе.
Но люди становятся инфантильными. Психологический возраст сохраняется на уровне двенадцати лет, вы никогда не становитесь старше. Вам может стукнуть шестьдесят, семьдесят, восемьдесят лет — ваше тело продолжает стареть — но ваш ум остановился на отметке десять, в лучшем случае двенадцать лет.
А все метафизика… такие слова как Бог, нирвана, просветление стали почти материальными. Вы начинаете верить в слова. Если кто-то вдруг крикнет «пожар!», вас одолеет страх, вы побежите сломя голову. Так вы можете устроить переполох в любом театре: когда погаснут огни, просто начните кричать: «Пожар! Пожар!», — и люди повскакивают со своих мест и побегут кто куда.
Само слово пожар создает иллюзию огня, угрожающего вашим жизням. Само слово лимон… только подумайте о нем, настройтесь на него, и ваш рот наполнится слюной. Просто слово лимон. Само по себе оно ничто. Но люди стали одержимы словами.
Существует лингвистическая школа — Школа общей семантики, основанная Альфредом Коржибски. У них есть коротенькая песенка, как раз по этому поводу. Она звучит так:
О, слово — это вам не вещь,
Слово — совсем не предмет.
Эй-ей тарам-дури,
Слово — это вам не вещь.
В этом состоит основа их учения.
Разумеется, вас вряд ли обожжет слово огонь, и вы не промокнете от слова вода. Но такие слова как Бог, религия, Христос, Будда — сколько людей отдало за них свою жизнь?
Кто-то ругает христианство… Что в этом такого? Христианство — это только слово, но христиане чувствуют себя оскорбленными. Вот-вот начнется массовое кровопролитие. Человечество продолжает биться за слова: государство, свобода, социализм, знамя — из-за них погибли миллионы людей. Слова стали важнее самой жизни. Это просто безумие.
Так что метафизика — это не только бессмыслица, но еще и безумие — правда, очень методичное, со своей методологией. Метафизики продолжают возводить небоскребы слов — Вавилонскую башню. Они непрерывно строят ее. А как только вы угодили в ловушку слов, реальность начинает отступать от вас все дальше и дальше. Вся ваша жизнь оказывается за стеной слов. И эта стена прочнее любой другой. Даже каменная, скалистая стена не так устойчива.
Колоссальная сила слов заключена в их прозрачности: вы смотрите сквозь них и даже не осознаете того, что смотрите сквозь слова. Они практически невидимы — прозрачны, как чистейшее стекло. Вы стоите у окна. Если стекло совсем чистое, вы можете не заметить его — вы будете думать, что смотрите на небо, деревья и сияющее солнце через раскрытое окно. Вы не догадаетесь, что от реальности вас отгораживает стекло. Метафизика — это стекло. Она отгораживает от вас реальность и искажает ее.
Люди цепляются за слова, потому что им неизвестна реальность. И они начинают верить в слова — это игра в притворство. По крайней мере, у вас возникает ощущение знания. Вы произносите слово Бог — и внезапно чувствуете, что узнали божественность. Но вы не знаете о ней ничего, вам известно лишь слово Бог. Вы и его услышали от кого-то, но оно тут же стало прочным основанием вашей жизни.
Хуб Остеруйс, голландский поэт и мыслитель, написал в своем дневнике: «Я слышал, как один человек взывал к Богу, надрывая голос. А другой человек сидел рядом и что-то бормотал.
Я спросил его: «О чем ты шепчешь себе под нос?»
И он ответил: «Я молюсь Господу». Но оба они признались, что ответа так ни разу и не получали.
«Почему же вы продолжаете звать его? Если он не отвечает, почему вы продолжаете молиться?»
Оба ответили: «Молчать — еще хуже»».
Вы продолжаете молиться, продолжаете верить, потому что жизнь, не подкрепленная верованиями, требует колоссальной смелости. Вы продолжаете молиться, потому что в молчании вами овладевает еще больший страх.
Вы замечали: каждый раз, проходя по темной безлюдной улице, вы начинаете что-то напевать или насвистывать. Что вы делаете? Это метафизика в чистом виде. Вы создаете иллюзию того, что вы не одни. Когда вы слышите свой собственный голос, у вас возникает ощущение, что рядом есть кто-то еще. Это вас подбадривает.
Вы поете — или молитесь, если вы человек религиозный, — и у вас возникает ощущение, что «Бог» рядом, все в порядке. На какое-то время вами так завладевает пение, молитва, бормотание или насвистывание, что вы совершенно забываете о том, что ночь темна, улица безлюдна и опасность подстерегает вас на каждом углу.
Люди все время что-то насвистывают из страха смерти. В этом насвистывании проявляется метафизика. Они не хотят встречаться с фактом, что существует смерть. Они не хотят встречаться с фактом, что их жизнь может быть лишь случайностью. У нее может не быть создателя. Возможно, никто не присматривает за вами, никто не контролирует. Как только вы поймете, что нет никакого надзирателя, вы впадете в панику. Тогда в любой момент все может пойти не так, и вы не сможете даже пожаловаться — жаловаться некому.
Метафизика создает вокруг вас сказочный мир. Она создает его из прекрасных слов: рай, небеса — для вас, ад — для других. Ад — для ваших врагов, рай — для вас. Это просто нереализованные желания.
Психологи обнаружили, что каждый ребенок проходит определенную стадию в своем развитии. Вы замечали такое за маленькими детьми? Они привязываются к определенным предметам — это может быть тряпичная кукла, одеяло, что угодно. Они выбирают то, что оказывается под рукой, и постепенно этот предмет становится для них почти священным, религиозным. У вас не получится забрать его у ребенка, не причинив ему боли. Он будет продолжать спать с тряпичной куклой. Каждый ребенок привязан к своему одеялу. Оно дает ему чувство безопасности.
Эти предметы обретают для ребенка особый смысл, и это нужно понять. Вся метафизика — это лишь одеяло в руках ребенка, тряпичная кукла. Если куклу отнять, ребенок не сможет заснуть. Ему будет чего-то не хватать. Это его ТМ, трансцендентальная медитация. Это его молитва. Тряпичная кукла — его бог.
Вам кажется, что ребенок и кукла существуют отдельно. Ребенок так не думает. Для него кукла — это часть его существа. Она существует где-то на границе внутреннего и внешнего. Внешнее — это мир предметов, внутреннее — ваше существо, и кукла существует как раз на стыке, она является частью того и другого. В каком-то смысле она является частью мира, в каком-то — частью вашего существа. Нет ничего более странного в этом мире, но метафизика дает вам чувство безопасности, защищает вас. Вам никогда не бывает одиноко, вы всегда чем-то заняты.
Это становится ритуалом. Проснувшись утром, ребенок первым делом ищет свою куклу. Если кукла на месте — все в порядке, все на своих местах. Он засыпает с куклой, и с ней же должен проснуться. Если кукла на месте — все хорошо, порядок не нарушен. В этой кукле сосредоточен весь его мир.
Ребенок систематизировал мир. Мир такой большой, а ребенок так беспомощен… Он не может руководить миром, но может руководить куклой. С куклой в руках он становится хозяином. В обычном мире он просто беззащитное создание в чьих-то руках… Мир слишком велик, слишком непонятен.
Но с куклой он больше не беззащитное дитя. С куклой он становится повелителем. Он может делать с ней все, что угодно: может бросить ее, может разозлиться, побить. А потом он может похвалить ее, убедить в чем-то, может любить, обнимать, целовать ее. Что бы он ни захотел, он может с ней сделать — кукла абсолютно беспомощна. Он — хозяин положения.
