Кодо Саваки - Дзэн — самое большое враньё всех времён и народов
Когда прилив религиозной идеи достиг максимума, то приходит пункт, который в буддизме называется «Я, которое заполняет всю вселенную».
Все вещи — твоё содержимое. Поэтому твои действия не должны забывать желания других.
Путь Будды не должен забывать общественное сознание. Если мы внимательно посмотрим на учение Будды с одной стороны и на людей с их желаниями и чувствами с другой, то там появляются «две истины абсолютной действительности и проходящего мира». Заблудившиеся живые существа — постоянная клиентура Будды, поэтому учение Будды должно работать здесь с большой чуткостью.
Если мы при всём, что мы делаем, думаем о тех, кто придёт после нас, то это означает, что мы выражаем обществу свою признательность.
Там где есть ум, там всегда можно найти, на что пожаловаться. Там где нет ума, там также нет и ума доброты. Нельзя, чтобы ум ни был, ни не был. Это тяжело. Тут и лежит значение думанья на основе недуманья. Недуманье — великая вещь, в которую вмещаются оба, и ум и не-ум.
Недуманье — это не то, что мы высчитываем в своей голове.
Когда в буддизме говорят о «состоянии перед началом пространства и времени», это означает пространство и время, в которых вещи ещё не имеют своих имён. Как там мог бы быть какой-нибудь окончательный ответ?
Мы не можем измерить настоящего Будду.
У Будды нет постоянной формы, поэтому ты не можешь его измерить.
Когда ты говоришь «Амитаба», это звучит так, как будто «Амитаба» какое-то домашнее животное. Это неправильно. «Амитаба» означает «неизмеримые свет и жизнь», другими словами: безграничность. Если ты спрашиваешь, что такое буддизм, то мой ответ: «Изучать путь Будды означает изучать себя самого» (Сёбогэндзо Гэндзёкоан) и «действительно познать собственный ум» (Вайрочана-сутра). Мой ответ на вопрос, почему мы начинаем нашу религиозную практику — мы начинаем путешествие в поисках самого себя. Но если ты не будешь внимательным, то тебе может показаться, что ты блуждаешь всю свою жизнь как привидение, даже не зная, что и почему ты вообще ищешь.
Ты продолжаешь свою практику в поиске вещи без собственной природы, без выигрыша, в то время как натираешь себе мозоли в соломенных сандалиях. Но эта практика не должна быть направлена ни на что вне тебя самого. Она должна быть поворотом луча и бросанием света тебе во внутрь. В Бэндова Догэн Дзэндзи говорит о «воротах Дхармы покоя и счастья», но эти покой и счастье не такие, как в миру. Покончить с мирскими покоем и счастьем означает найти настоящий покой и настоящее счастье.
Учение Будды лежит не вдалеке от нас, но мы не должны ожидать получить его даром. Оно означает прояснить ситуацию с самим собой.
28. Тебе, считающему буддизм самой гениальной мыслью в истории человечества
Мысль основана на положении вещей, когда всё уже закончено. В учении Будды речь идёт о незаконченных вещах, которые ещё движутся.
Религия не мысль, она практика.
Религиозная практика — настоящая вещь. Это означает факт, а не рекламу лекарства.
Опыты учёного — в нашем случае это соответствует практики. Так же как наука не интересна без опытов, буддизм не интересен без практики.
Наша практика учения Будды не должна оставаться в мыслях!
Будь внимателен, иначе ты будешь смотреть на Буддадхарму как на консервную банку, которая не имеет никакого отношения к реальности.
Всё, что выходит из твоего рта, эти объяснения и сочинения: всё это бред. Черты твоего лица говорят сами за себя.
В книгах нет учения Будды. Сколько бы сутр ты не сложил у себя в библиотеке, без человека, который читает их, они бессмысленны. Учение Будды — практика. Это означает, что в нём речь идёт о человеке и человеке, о тебе и мне.
Содержимое понятий и идей постоянно меняется. Ничего не постоянно. Поэтому в Хання-Сингё (Сутра сердца) говорится, что глаз, ухо, нос, язык, тело и ум не существуют и что все феномены без исключения и весь процесс восприятия пусты сами по себе. Куда бы ты ни посмотрел, нет двух одинаковых вещей. У каждого из нас своё собственное лицо.
«Форма есть пустота, пустота есть форма». Когда ты засовываешь это в слова, то вносишь туда определённый порядок. Когда ты это говоришь, второе идёт за первым. На самом деле всё одновременно. «На самом деле» означает в данном случае: в практике.
Ты можешь абсолютно свободно выражать реальность словами. Но эти слова не являются реальностью. Если бы слова были реальностью, то ты должен был бы сжечь себе язык, говоря «огонь». При слове «вино» ты всегда становился бы пьяным, но в действительности всё не так просто.
Когда есть факт, слова не нужны. Слова без реальности всего лишь пустая теория. Когда у нас есть содержимое, мы свободны от слов.
В чём нет реальности, то бессмысленно, как бы мы это ни называли. Каким бы боком мы её не повернули, с теорией мы не сможем пройти дальше. Слова не больше чем слова.
И я тоже прочитал кучу книг философа Нисида Китаро. При этом мне казалось, что я нахожусь в путешествии поиска новых слов.
Кто не может высказать это простыми словами, тот недостаточно переварил свою науку.
Все идейные строения этого мира основаны на различных позициях заурядных людей. В итоге там действительно правило: «Мы все просто люди и можем ошибаться».
Профессора буддологии проводят всю свою жизнь за подсчётом учений, не приближаясь при этом к правде ни на шаг. Так они путают жизнь кассового аппарата с жизнью миллионера.
Учёные — странные люди: они рисуют диаграмму 25 видов существования в трёх мирах. Сначала чёрной тушью и тонкой кистью, потом пара вставок красными чернилами и в конце ещё несколько комментариев мелом — таким способом они делают свою прекрасную работу, но не имеют ни малейшего понятия, как всё это касается их лично.
Индусы любят всё точно подсчитывать: для каждой мелочи у них есть точное число. Точное число различных способов ковырять в носу, пердеть и так далее.
Я слышал, что в Индии религия лежит на одной полке с магией и фокусами.
Даже если перевод Лотос-сутры Кумарадзой написан в более элегантном стиле, чем оригинал, ну и что? В итоге речь идёт просто о том, чтобы вытянуть как можно больше содержания из учения Будды. Или оно филология или история?
Буддологи смотрят на буддизм как на исторический текст, а не как на выражение их собственной жизни.
Тебе должно быть абсолютно ясно, что есть очень большая разница, можешь ли ты полностью взяться за какое-нибудь дело или нет. И это так для каждого правила, каждой сутры, каждой мысли, каждой культуры. И для всей твоей жизни.
Когда ты объясняешь буддизм без практики, то нет ничего более лживого, чем этот буддизм. Но если ты, наоборот, понимаешь сутры как символическое выражение практики, то нет никакого искусства, которое было бы тише и прозрачнее чем это.
Передача происходит вне сутр, мы не опираемся на слова, поэтому во всех сутрах нет Буддадхармы. Означает ли это, что все сутры сплошное враньё? Нет. Они правдивы, если ты читаешь их правдивыми глазами.
Сахар сладок, хотя он и молчит. Он не говорит: «Поверьте мне, я сладкий-сладкий». И в то же время если мы говорим «сахар», то не чувствуем сладости. Только если мы его полижем, он сладок. Сахар — не слово. Означает ли это, что слова не имеют значения? Нет, мне достаточно сказать «Принеси мне сахар» и его кто-нибудь приносит. Или что бы принёс мне ты? Буддизм тяжело понять, потому что он учит необъяснимому и невыражаемому. Другими словами: он говорит без слов. Всё, что ты понял и выучил наизусть — не буддизм.
Старые люди ссылаются на их жизненный опыт, чтобы пробить свои старые привычки. Это отличается от настоящей мудрости, которая неизменна, даже когда меняется всё вокруг.
Полностью отдаться практике означает полировать истинную мудрость, пока она не заблестит. Это не означает раздумывать о ней.
Когда второй патриарх, мастер Эка, в первый раз посетил первого патриарха, мастера Бодхидхарму, ему не разрешили войти. Было очень много снега ночью девятого декабря, когда он ждал рассвета под окном. В старых текстах написано: «Снег лежал ему по пояс, мороз пробирал до костей». Бодхидхарма сказал, не поворачиваясь: «Заносчивый и поверхностный, какой ты есть, не стоит легкомысленно спрашивать об истинном учении». Можно ли назвать Эка, стоявшего по пояс в снегу, промёрзшего до костей, заносчивым? Тут Эка отсёк себе левую руку и протянул её Бодхидхарме. Говорят, что первый патриарх впустил его со словами: «Все Будды полностью забыли мир форм, когда они в первый раз искали путь. И ты, отсёкший себе руку на моих глазах, ещё ищешь здесь что-то». После того, как второй патриарх отрубил себе руку, он должен был потерять очень много крови. Мне страшно подумать, была ли рана хотя бы забинтована, прежде чем они продолжили разговор.
