Бхагаван Раджниш - Девять сутр
С самого рождения мы носим с собой свои тюрьмы, свои стены, даже не догадываясь об этом. Муж и жена всю жизнь разговаривают друг с другом через две стены, используя при этом условный язык, который они понимают лишь изредка... который вообще не понимают или, как минимум, понимают не слишком часто. Отец и сын тоже разговаривают, друзья как-то общаются, но их разделяют стены. Они стучат, говоря одно, а их собеседник слышит совершенно другое. Он стучит в ответ, а с другой стороны его стук воспринимается по-своему. Они забывают одно: и «я», и «ты» — просто слова, в них нет истины. Эти слова по-своему полезны, но не истинны.
Вот почему, отправляясь на поиски «я», мы в итоге осознаем, что его нигде нет; отыскать его невозможно. Если бы человек по имени Кришна отправился вглубь себя на поиски Кришны, он, по-твоему, нашел бы где-то этого Кришну? Слово «Кришна» — этикетка, наклеенная на упаковку. Если ты попытаешься найти ее где-то внутри себя, у тебя ничего не получится. Точно так же нет внутри нас и «я». Эти слова полезны с практической точки зрения. И до седьмого уровня они не мешают ищущему; в сущности, они ему помогают, так как до этого уровня ищущий занимается одним — поисками своего «я». Вплоть до седьмого уровня все, что он ищет, предназначено его «я» — и сила, и умиротворение, и свобода, и Божественное. Вплоть до седьмого уровня «я» приносит много пользы — но не приводит к истине. После седьмого уровня «я» становится препятствием — от его пользы не остается и следа. На восьмом уровне условный язык должен быть разрушен. Это очень болезненно — разрушать свое «я», ведь все, что мы делали ранее, предназначалось ему. Мы жили для своего «я», мы умирали для своего «я». Кто знает, сколько раз мы рождались для него, и только для него.
Индийский мистик отправился в Китай. Этого мистика звали Бодхидхарма. Когда он пересек границу империи, поприветствовать его приехал сам император Китая By. Улучив момент, император By сказал:
— Меня гложет беспокойство. Пожалуйста, скажи мне, как обрести умиротворение.
— Приходи завтра в три часа утра, и я покажу тебе, как это сделать, — ответил Бодхидхарма.
Тот же вопрос император задавал многим монахам, и все они обучали его разным техникам. Но этот приезжий был каким-то странным. Он сказал: «Приходи завтра в три часа утра, и я покажу тебе, как это сделать». Императора By одолевали сомнения: неужели проблему можно решить так просто? Всю жизнь беспокойство было его неизменным спутником; он перепробовал множество методов, но так и не обрел умиротворения. Он снова обратился к Бодхидхарме:
— Вы, наверное, не знаете, насколько мне трудно. У меня больше богатств, чем мне нужно, но я так и не обрел покоя. Я делал все, что мне советовали набожные монахи, но ничего не добился. Я построил сотни тысяч храмов, и все без толку. Когда мне советовали делать добрые дела, я делал вдвое больше, но не смог обрести покой.
— Хватит разговоров, — прервал его Бодхидхарма. — Приходи завтра в три часа утра, и я покажу тебе, как это сделать.
Император By был поражен. «Хорошо, — подумал он, — увидим, что будет». Но теперь он сомневался, а стоит ли вообще слушать этого человека. Он стал спускаться по ступеням храма, у входа в который стоял Бодхидхарма. И когда нога императора By коснулась последней ступени, тот закричал:
— Да, вот еще что! Захвати с собой свое «я», а то кого же я буду учить умиротворению?
«Что за безумие, — подумал император By. — Когда я приду, понятно, что мое «я» будет при мне».
— Не забудь его захватить, — прокричал Бодхидхарма, — обязательно возьми его с собой, не оставляй дома.
Всю ночь император решал, идти ему к Бодхидхарме или нет. Он еще ни разу не встречал человека, который обещал бы вот так научить его умиротворению. К утру, собрав все свое мужество, он отправился на встречу. Едва он начал подниматься по ступеням храма, не прошел и двух шагов, как его окликнул Бодхидхарма:
— Ты принес с собой свое «я»?
— Почему ты смеешься надо мной? — спросил император By. — Если я пришел, как я мог забыть свое «я»?
— Я намеренно спрашиваю тебя об этом, — отвечал Бодхидхарма, — ибо я здесь, и я вижу себя здесь, но моего «я» со мной нет. Вот почему я спросил, захватил ли ты с собой свое «я». А иначе кого я буду учить умиротворению?
Император By не понимал, о чем толкует Бодхидхарма.
— Хорошо, ты пришел и говоришь, что принес свое «я» с собой, — продолжил тот. — А теперь сядь. Закрой глаза и посмотри на свое «я», посмотри, где оно. Потом схвати его и отдай мне, чтобы я мог научить его умиротворению.
— Вечером я сомневался, стоит ли мне приходить сюда,
— сказал Бодхидхарме император By. — О чем ты говоришь? Разве я могу схватить свое «я» и передать его тебе?
— Хорошо, если не можешь передать его мне, — заявил Бодхидхарма, — попробуй хотя бы сам поймать его.
— Я никогда этого не делал, — удивился император By.
— Вот и попробуй, — сказал Бодхидхарма.
Император By сел и закрыл глаза, а Бодхидхарма устроился перед ним с большой палкой в руках. Императору By было страшно. Было еще темно, он пришел один, доверившись этому монаху. Кто знает, что у того на уме? Время от времени Бодхидхарма касался палкой головы императора и приговаривал:
— Ищи его! Не забудь обшарить все углы! Как только найдешь его, сразу же хватай.
Прошло пятнадцать минут, полчаса, час, два часа... император By потерялся! Рассвело и над горизонтом взошло солнце.
— А теперь я хочу пойти искупаться, — сказал Бодхидхарма. — Кроме того, меня ждет множество других дел. Ты что, до сих пор его не нашел?
Император By открыл глаза и пал к ногам Бодхидхармы.
— Я раньше не замечал, — молвил он, — что никакого «я» внутри нет. Отправившись на его поиски, я ничего не нашел. Я осмотрел все углы и закоулки, побывал везде, но не увидел никаких следов «я».
— И кого же мне тогда учить умиротворению? — спросил Бодхидхарма. — Я целых три часа просидел здесь с этой палкой.
— Теперь внутри меня только тишина, — ответил император By, — ибо если «я» нигде нет, о каком беспокойстве может идти речь? Все эти три часа была только тишина. Когда я вгляделся в себя и начал осознавать, что ничего не нахожу, я стал все больше погружаться в тишину. Теперь я знаю, что был неправ, когда говорил о беспокойстве своего «я». Ведь «я» и есть это беспокойство.
— Иди и впредь остерегайся своего «я»! Больше не держись за него, — напутствовал его Бодхидхарма.
На могиле императора By начертано: «Я слышал слова тысяч санньясинов и святых, я прочел тысячи священных текстов, но не мог раскрыть секрет. А потом, поговорив с одним странным монахом, я заглянул внутрь себя и мне открылись все тайны. Не существует «я», которое должно замолчать. Не бывает «я», которое нужно очистить. Нет «я», которое следует обуздать. Нет «я», которому следует постичь Бога и достичь просветления. Никакого «я» не существует».
Восьмая сутра йоги — это сутра поиска «я» и расставания с «я». Все происходит в тот миг, когда ты отказываешься от «я». Наличие «я» означает, что мы держимся за что-то и противостоим всем остальным. Если осознанно произнести слово «Я», оно будет отмечать точку сопротивления. Мы держимся за это «я», противостоим другим людям, враждуем с ними. Мы отвергли всех и схватились за свое «я».
«Я» похоже на границы государств — Индия, Пакистан и так далее... если разобраться, на земле нет никаких отличительных знаков, которые показывали бы, что здесь заканчивается Индия, а здесь начинается Пакистан; нет таких границ. Никаких границ нет и там, где заканчивается Индия и начинается Китай. Они проложены только в умах политиков. Но если бы у политиков были мозги, это принесло бы нам хоть какое-то облегчение. Границы существуют только на политических картах. Поднимись в небо — если взглянуть вниз с высоты, не увидишь ни Индии, ни Пакистана, ни Китая, ни Японии. Границ не видно. Если посмотреть на Землю с Марса, разве можно различить какие-то границы?
Когда Юрий Гагарин впервые полетел в космос, его сограждане ожидали, что он передаст им оттуда какое-то сообщение, что он воскликнет: «Да здравствует Россия!» — или что-то вроде этого. Но первыми словами, слетевшими с его уст, стали: «Моя планета, моя Земля». Давай разберемся почему. Он не сказал «моя Россия», он сказал «моя Земля». На такой большой высоте он не мог разглядеть отдельные страны. С такой большой высоты он увидел всю Землю, и мир стал единым целым. И тогда он сказал: «Моя планета, моя Земля!» Когда он вернулся, его спросили в Москве:
— Почему ты не сказал «моя Россия»?
— Оттуда не было видно Россию, — ответил он, — все границы исчезли.
Точно так же, когда человек отправляется в путешествие по внутреннему небу, для него стираются границы между «я» и «ты». Ведь эти границы подобны тем, что нарисованы на картах. Границы моего «я» — условны. Подобно тому как у моей страны есть искусственные границы, такие же границы есть и у моего «я». Но эта фальшь срабатывает только до седьмого уровня и не далее. Если тебе нравится бродить по земле, если ты хочешь двигаться по горизонтали, ты попадешь и в Россию, и в Индию, и в Пакистан. Но если ты взлетишь в небо, и Россия, и Индия, и все остальные страны как таковые исчезнут из виду. Точно так же тот, кто поднимется во внутреннее небо, перестанет различать «я» и «ты», а когда это случится, останется только одно — Целое. Такова восьмая сутра йоги.
