Йонге Мингьюр - Радостная мудрость, принятие перемен и обретение свободы
Поясним на простом примере. Своими руками мы можем выполнять много задач: печатать, нарезать овощи, набирать телефонные номера, прокручивать список песен на MP3-плеере, открывать и закрывать двери, застёгивать рубашки или блузки. Наверное, вы можете добавить длинный перечень того, как можно с пользой употреблять ваши руки. Но разве могли бы вы утверждать, что все ваши возможности ограничиваются только тем, что вы делаете руками? Да, если потренироваться, вероятно, вы сможете и ходить на руках. Но можете ли вы видеть ими, слышать ими, или чувствовать ими запахи? Могут ли ваши руки переваривать пищу, выполнять функции сердца или печени или принимать решения? Если только вы не одарены сверхъестественными способностями, ответом на эти вопросы будет «нет», и вы отвергнете идею о том, что все ваши возможности ограничиваются лишь тем, что делают ваши руки.
Хотя мы без труда можем принять допущение, что спектр наших возможностей не ограничивается одними лишь руками, немного более трудно понять, что расчленение переживания на противоположности, определяемые терминами «субъект» и «объект», «я» и «другие», «моё» и «чужое», представляет собой лишь частицу способности нашей природы будды. Пока нас не познакомили с возможностью другого подхода к переживанию и мы не научились его использовать, наша двойственная точка зрения и проистекающее от неё разнообразие умственных и эмоциональных привычек не позволяют нам в полной мере переживать заложенный в нас потенциал.
Заблуждение и иллюзия
Самообман — вот постоянная проблема.
— Чогьям Трунгпа, «Преодоление духовного материализма»Представьте, что вы надели солнечные очки с темно-зелёными стёклами. Всё, что вы видите, будет иметь зелёный оттенок: зелёные люди, зелёные автомобили, зелёные здания, зелёный рис, зелёная пицца. Даже руки и ноги у вас будут выглядеть зелёными. Если вы снимите очки, всё ваше восприятие изменится. «О! Люди не зелёные!» «Руки у меня не зелёные!» «Лицо у меня не зелёное!» «Пицца не зелёная!».
Но что если вы никогда не снимали очков? Если вы верили, что не можете жить без них, и так привыкли их носить, что никогда не помышляли, чтобы их снять, даже ложась спать? Конечно, можно прожить всю жизнь, видя всё в зелёном цвете. Но тогда вы лишитесь возможности видеть множество разных цветов. А привыкнув видеть всё зелёным, вы вряд ли задумаетесь о том, что зелёный может и не быть единственным цветом, который вы способны видеть. Вы искренне верите, что всё зелёное.
Точно так же умственные и эмоциональные привычки определяют наше мировоззрение. Мы не расстаёмся с привязанностью к «точке зрения через солнечные очки». Мы верим, что видим вещи такими, какие они есть на самом деле.
Наша биология, культура и личное восприятие все вместе заставляют нас заблуждаться, принимая относительные различия за абсолютную истину, а умозрительные представления — за прямое переживание. Это коренное противоречие почти неизменно порождает навязчивое чувство беспокойства, разновидность «свободноплавающей» дуккхи, таящейся на задворках осознанности как ноющее чувство неполноты, оторванности или неустойчивости.
Силясь противостоять этому исходному беспокойству, мы стремимся наделить «обитателей» нашего относительного, зависимого мира — самих себя, других людей, объекты и ситуации — качествами, усиливающими их видимость прочности и устойчивости. Но эта стратегия ещё больше затуманивает нашу перспективу. В дополнение к ошибочному принятию относительных различий за абсолютные мы прячем этот ошибочный взгляд под слоями иллюзии.
Первый шаг
Страдание имеет положительные стороны.
— Шантидева, «Бодхичарьяватара»Четвёртая благородная истина, Истина о пути, учит нас: для того чтобы покончить со страданием, необходимо отказаться от двойственных привычек восприятия и иллюзий, которые их поддерживают, — и сделать это не путём борьбы с ними или их подавления, но путём объединения с ними и их использования. Дуккха, хоть она и проявляется, служит нам проводником на пути, который в конечном счёте ведёт к обнаружению её источника. Глядя ей прямо в лицо, мы начинаем её использовать, вместо того чтобы становиться её жертвой.
Поначалу мы, возможно, увидим только лишь неясное смешение мыслей, чувств и ощущений, проносящихся так быстро и бурно, что невозможно отличить одно от другого. Но, приложив чуточку усердия и терпения, мы начнём видеть всю панораму представлений, позиций и мнений, большинство из которых на первый взгляд кажутся довольно основательными, осязаемыми и прочно опирающимися на реальность. Да — думаем мы — именно так всё и обстоит.
Но, продолжая наблюдать, мы начинаем замечать в них кое-какие трещины и щели. Быть может, наши представления не так уж прочные, как нам казалось. Чем дольше мы на них смотрим, тем больше слабых мест мы замечаем, пока в конце концов вся совокупность убеждений и мнений, на которые опирается наше понимание самих себя и окружающего нас мира, не начинает рушиться. Понятно, когда такое происходит, мы можем впасть в растерянность и замешательство. Однако, когда пыль начинает оседать, мы оказываемся лицом к лицу с гораздо более прямым и глубоким пониманием собственной природы и природы реальности.
Прежде чем ступить на путь, может быть полезно ознакомиться с местностью: не только получить представление, куда мы направляемся, но и подготовиться к «ухабам» — закоснелым убеждениям, преодолеть которые особенно трудно, — скорее всего ожидающим нас на пути. В юности, когда я учился в Шераб Линге, меня учили в особенности остерегаться трёх таких ухабов: постоянства, «единичности» и независимости.
Постоянство
Думай о том, что нет ничего вечного.
— Джамгон Конгтрул, «Светоч уверенности»Автомобили и компьютеры ломаются. Люди уезжают, меняют работу, вырастают, старятся, заболевают и в конце концов умирают. Рассматривая свои переживания, мы можем осознать, что мы уже не дети или не школьники. Мы можем увидеть, и часто к своей радости, другие крупные перемены, например окончание колледжа, женитьбу, рождение детей, переезд в новый дом или назначение на новую работу. Иногда перемены, которые мы претерпеваем, не так приятны. Как и другие люди, мы заболеваем, старимся и наконец умираем. Или, допустим, мы теряем работу, или человек, с которым нас соединяют брачные узы или романтическая связь, вдруг заявляет: «Я тебя больше не люблю».
Однако, даже признавая определённые перемены, мы на очень тонком уровне сохраняем представление о постоянстве: убеждение в том, что сущностное ядро «меня», «других» и т. п. всё время остаётся постоянным. То «я», которое было вчера, то же самое, что моё сегодняшнее «я». Стол или книга, которые мы видели вчера, — те же самые стол и книга, которые мы видим сегодня. Тот Мингьюр Ринпоче, который читал лекцию вчера, — тот же самый Мингьюр Ринпоче, который читает лекцию сегодня. Даже наши эмоции подчас кажутся постоянными: «Я злился на начальника вчера, злюсь сегодня и буду злиться завтра. Я никогда его не прощу!».
Будда сравнивал это заблуждение с залезанием на дерево, которое снаружи выглядит крепким и целым, но внутри гнилое и пустое. Чем выше мы забираемся, тем сильнее хватаемся за сухие ветки и тем вероятнее, что одна из них обломится. В конце концов мы, скорее всего, упадём — и боль от этого падения будет тем сильнее, чем выше мы забрались.
На умственном и эмоциональном уровнях, например, «ты», «я» и другие люди всегда претерпевают изменения. Я не могу сказать, что то «я», которым я был в свои девять лет, — это то же самое «я» в моём девятнадцатилетнем возрасте и даже в тридцатилетнем. Девятилетнее «я» было ребёнком, полным тревоги, пугающимся громких звуков и ужасно боящимся выглядеть неудачником в глазах своего отца и его учеников. Девятнадцатилетнее «я» выполнило программу трёхлетнего затворничества, целью которого было овладеть глубокими практиками медитации тибетского буддизма, оно заботилось об одной монашеской школе и помогало строить другую, выполняло ежедневные обязанности в большом монастыре в Индии и учило монахов, гораздо старше себя. Тридцатитрёхлетнее «я» много времени проводит в аэропортах, путешествуя по разным странам; встречается одновременно с сотнями людей, стараясь донести до них учения и наставления нескольких уровней сложности; проводит личные беседы с отдельными людьми или с небольшими группами, стремящимися к более глубокому проникновению в свою практику; звонит по международному телефону, чтобы согласовать учебные поездки на год вперёд; пытается нахвататься каких-то познаний в разных языках, чтобы общаться с людьми по всему миру. Ещё оно даёт советы людям из всех слоёв общества, как справиться с их личными трудностями: с хронической болью, депрессией, разводом, эмоциональным и физическим насилием, а также с физическими и эмоциональными издержками, связанными с уходом за больными или умирающими друзьями и членами семьи.
