Владимир Круковер - Ведьма и секс
21. "За морем за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен во неволе, закован в семьдесят семь цепей, за семьдесят семь дверей, а двери заперты семьюдесятью замками, семьюдесятью крюками. Никто добра молодца из неволи не ослобонит, никто добра молодца до сыта не накормит, до пьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка (имя матери) во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца белоснеговой крупой, а кормивши молодца, сама приговаривала: не скакать бы молодцу по чисту полю, не искать бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу су буйными ветрами, не радоваться бы молодцу на рать могучую, не пускать бы молодцу калену стрелу по поднебесью, не стрелять бы во белых лебедей что лебедей княжьих, не доставать бы молодцу меч-кладенец врага-супостата; а жить бы молодцу во терему родительском, со отцем, со матерью, со родом-племенем. Уж как заговорит добрый молодец: не чисто поле меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не каленой стрелой доставал я белых лебедей, не мечом-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжьем терему над девицей красной (имя девицы). Заговариваю я, родная матушка (имя матери), полюбовного молодца (имя мододца) на любовь красной девицы (имя девицы). Вы, ветры буйные, распорите ея белу грудь, откройте ея ретиво сердце, навейте тоску со кручиной; чтобы она тосковала и горевала; чтобы он ей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду племени, приветливее отца су матерью; чтобы он казался во сне и наяву, в день и полдень, в ночь и полночь; чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нем, и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (имя девицы)".
22. "На море на окияне есть бел горюч камень Алатырь, никому неведомый, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца, выпускаю я силу могучу на (имя девицу) красну девицу; сажаю я силу могучу во все составы, полусоставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в ея очи ясны, в ея щеки румяны, в ея белу грудь, в ея ретиво сердце, в утробу, в ея руки и ноги. Будь ты, сила могуча, в (имя девицы) красной девице неисходно; а жги ты, сила могуча, ея кровь горючую, ея сердце кипучее на любовь к (имя молодца) полюбовному молодцу. А была бы красна девица (имя девицы) во всем послушна полюбовному молодцу (имя молодца) по всю его жизнь. Ничем бы красна девица не могла отговориться ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел горюч камень Алатырырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщиплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь".
23. Истопить баню жарко и войти в нее. Взять чистую тряпицу, вытереть пот и выжать тряпицу на пряник. Стирая пот, произнести трижды: "На море на окияне, на острове на Буяне стояло древо; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети (ветви), эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили к Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес, кланяюсь я тебе и поклоняюсь, — сослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя девицы) по мне (имя молодца) и зажги все печенья, и легкое, и все суставы по мне (имя молодца), буди мое слово крепко, крепче трех булата — во веки!" Дать пряник съесть.
24. "Лягу я, (имя молодца), помолясь, и встану, благословясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, под чистые звёзды, под лунь небесную. И лежат три дороги: и не пойду ни направо, ни налево; пойду по середней дороге, та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоить древо тоски, тоскует и горюет тоска, печалуется, и поселяю я ту тоску в (имя девицы). Взойди в ея белое тело, и в ретиво сердце, и в русые косы, в кровь горячую — в руду кипучую, чтобы она по (имя молодца) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в еде бы она не доедала, во сне бы она не засыпала, и завсегда бы она меня, (имя молодца), на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было".
25. "Стану, (имя молодца), помолясь, пойду, благословясь, выйду в чисто поле, в широкое раздолье; на встречу мне, среди чистого поля и широкого раздолья, — 70 буйных ветров, 70 вихоров и 70 ветровичей и 70 вихоровичей. Пошли они на святую Русь зеленого лесу ломать, и на поле из кореня вонь воротить, и пещеры каменные разжигать. И тут я, (имя молодца), помолюсь им и поклонюсь. О вы есть 70 буйных ветров, 70 вихоров, и 70 ветровичей, и 70 вихоровичей. Не ходите вы на святую Русь зеленого лесу ломать, из корней вонь воротить и пещеры каменные разжигать, подьте вы, разожгите у (имя девицы) белое тело, ретивое сердце, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ея, чтобы она, (имя девицы), не могла бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни слова говорить, ни речи творить без меня, (имя молодца). Как меня она, (имя девицы), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось ея белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы, и все у ней суставы веселились. Так бы она сохла, как кошенная трава су поля; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, (имя молодца). Тем моим словам и речам ключевые слова".
26. "На русской и на немецкой земле есть огненный царь, высушил реки и озера, и мелкие источники, и как в нынешних высушил так бы сохла (имя девицы) по (имя молодца) двадцати четырех часу денных и ночных, на новом месяце и на перекрой месяцу, и во вся меженны дни; и не могла бы ни жить и ни быть, ни есть (имя девицы) без меня, (имя молодца): в 70 суставах и в 70 жилах, в подпятное жилье и в подколенное жилье, и в пространной жиле, в... и везде бы сохло и болело по мне, (имя молодца). Еще есть в чистом поле стоит Феоклист, да все высохло; днем на солнце и ночью при месяце, и при частых звездах, и при частых дождиках в 70 суставах, и в 70 жилах, и в подколенном жилье, и в пространной жиле в... и везде бы сохло у (имя девицы). Двадцать четыре часу ночных и дневных, на утренней заре, на вечерней заре, на новом месяце и на ветхи месяце, и на перекрой месяце, во вся меженные дни не могла бы она, (имя девиицы), без меня, (имя молодца), ни жить, ни быть. Есть в чистом поле печь модная, накладено дров дубовых. Как от тех дров дубовых сколь жарко разгорается, и так бы разгорелось у (имя девицы) по мне, (имя молодца), 24 часу денных и ночных, на новом месяце и на ветхом месяце, во вся меженные дни, не могла бы она, (имя девицы), без меня ни жить и ни быть. Всем моим словам ключ и замок".Трижды плюнуть. Наговаривать на соль, пиво, пряник или вино.
27. "Выйду я на улицу, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть 77 медных светлых каленых печей, на 77 медных светлых каленых печах по 77 яги-баб, у тех у 77 яги-баб есть по 77 дочерей, у тех у 77 дочерей есть по 77 клюк и по 77 метел. Помолюся и покорюся я, (имя молодца), этим яги-бабовым дочерям: 'Той еси! Вы, яги-бабовы дочери, присушите и прилучите (имя девицы) к (имя молодца), метлами следы запашите, клюками заключите, бейте-убивайте подпятную жилу, бейте-убивайте подколенную жилу, бейте-убивайте корекористый дуб, бейте- убивайте медны калены печи. Коль горят пылко и жарко медныя печи, так же бы (имя девицы) пеклась и калилась во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на новый и на ветхий месяц, и на перекрое месяце; не могла бы она, (имя девицы), ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, во сне не засыпала, в питьи не запивала, во еде не заедала, су добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня, (имя молодца), на уме держала; и казался бы я, (имя молодца), светлее светлого месяца, краснее красна солнышка, любе отца, матери, толще и матерей всего мира. Ветры-ветерочки, буйны вихорки, спущу я свои слова, свою статью на свою сторону, где ее найдете, тут ее возьмите, — на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротиках".
28. "Стану я, не помолясь, пойду, не благословясь, из избы не дворами, из двора не воротами, в чисто поле. В том поле есть море-окиян, в том море есть Алатырь-камень, на том камне стоить столб от земли до неба огненный, под тем столбом лежит змея жгуча, опалюча. Я той змее поклонюсь и покорюсь: "Ой еси ты, змея, не жги, не пали меня, полетай под восточну сторону, в высокий терем, в новый покой, пухову перину, шелкову подушку,к девице (имя девицы), разожги и распали у той девицы белое тело, ретивое сердце, черную печень, горячую кровь, все подпятныя и занокотныя жилы; чтобы она, девица (имя девицы), не могла ни жить, ни быть, часу часовать и минуты миновать; по утру вставала — обо мне бы вздыхала, пошла — ко мне бы, (имя молодца), величала, ни с кем бы она думы не думала, мыслей не мыслила, плоду не плодила, плодовых речей не говорила, ни с отцем бы, ни с матерью, ни с родом, ни с племенем, кроме меня, (имя молодца), все бы она, девица (имя девицы), со мной, (имя молодца), думу думала, мысли мыслила, плод плодила, плодовые мысли говорила, на ветху и на нову месяцу, и на перекрой месяцу. Будьте те мои слова недоговорены, переговорены, все сполна говорены, ключ сим словам в зубы, замок — в рот".
