Анастасия Новых - Сэнсэй IV. Исконный Шамбалы
— Да уж, просто нет слов, — покачал головой Николай Андреевич.
— Но вернёмся к нашему рассказу. В то время под общий шумок было уничтожено много истинных последователей Учения Иисуса. Павел же использовал факт этой расправы в качестве аргумента для запугивания и ещё большего порабощения своей «паствы». Нерон был опорочен позорной молвой — обвинён в поджоге Рима и безжалостном «истреблении» христиан Петра. А истинные виновники, те, кто в действительности провернул все эти дела — заработали на этом кучу денег.
— Не понял, — промолвил Андрей. — А как на этом всём можно заработать кучу денег?
— Дело в том, что Рим до пожара был застроен скученно и беспорядочно, высокими деревянными зданиями, в которых в основном сдавались тесные комнаты для временного жилья. А после пожара Рим стал отстраиваться из огнеупорного камня, с отмерянными кварталами, добротными широкими улицами, с ограниченной высотой зданий. Вот и догадайтесь, кто был заинтересован в таком «очищении» Рима и кто впоследствии стал владельцем шикарных зданий?
Так вот, поскольку Нерона не удалось полностью скомпрометировать пожаром, дабы удалить его от власти, против него в 65 году организовывается заговор, который сенаторские «писари» назвали «выражением протеста сенаторского сословия против «эллинистического» управления Империей». А на самом деле, всё как всегда — очередной делёж власти и денег. В этот заговор были втянуты многие сенаторы, всадники, воины. (Кстати, это излюбленный приём Архонтов (который часто использовали «Вольные каменщики») втягивать в свои провокационные политические и экономические заговоры как можно больше народа, ведь в такой толпе очень легко запутать следы истинных зачинщиков и подставить других людей). Но заговор был раскрыт, и очень многие поплатились за участие в нём жизнью. Нерон, опасаясь роста власти и влияния Архонтов, казнил всех, на кого падало хоть малейшее подозрение.
— Прямо как Сталин в своё время, — заметил Виктор.
— История повторяется, — кивнул Сэнсэй. — Ты думаешь, почему Сталин и ему подобные люди так поступали? Всё просто. Дело в том, что когда подобные амбициозные люди становятся у власти и начинают понимать, что их лишь используют в качестве публичной «пешки», а реальной властью обладают «советники» от Архонтов, которые окружили «пешку» со всех сторон, вот тогда и начинаются политические репрессии. Ибо политические репрессии — это всего лишь отчаянная попытка «публичной пешки» выйти из-под власти и контроля людей от Архонтов. Причём, ей не важно, сколько при этом погибнет людей. Ею движет животный страх за свою шкуру. Поэтому то аналогичными случаями и изобилует история.
— Мда-а-а, — протянул Николай Андреевич и повторил слова Сэнсэя. — История действительно повторяется.
— После неудавшегося заговора, сенаторы подошли к решению этого вопроса более продуманно. Зная слабость Нерона к пению, переросшую в увлечение, они решили временно устранить императора от власти, отослать его подальше от Рима. А за время его отсутствия, подготовить настоящий политический переворот. Реализуя этот план в 66 году, к Нерону прибывает целая делегация от греческих городов, которые постановили послать ему почётные венки кифаредов.
— Кого, кого? — переспросил Женя. — Кифаредов? Я не ослышался? Это случайно не от слова «кифа»?
— Нет, — улыбнувшись, ответил Сэнсэй. — Это от греческого слова «кифара», «китара» (kithara). Так называли струнный щипковый музыкальный инструмент древних греков. Соответственно певца называли кифаред.
— Так значит, «кифара» приходится прародителем гитары?! — сделал для себя маленькое открытие Женя.
— Да.
— Вот оно что! Не знал, даже не догадывался.
— Ну теперь будешь знать, — нетерпеливо сказал Стас. — Дай дослушать.
— Всё, молчу, — извиняющимся тоном произнёс Женя.
Сэнсэй же продолжил.
— Эта делегация, как и положено, напыщенно расхваливала Нерона. А на званом обеде упросила ещё и спеть, щедро награждая его овациями. Хотя ни таланта, ни голоса у Нерона, как такового, не было. В общем, они очаровали его своими громогласными восхищениями, то есть, сделали то, что должны были сделать. В результате такого потока лести в свой адрес Нерон бросает все дела и едет вместе с ними в Грецию, где его возят по городам для участия в специально устроенных там состязаниях кифаредов и, конечно же, везде делают его победителем, пышно празднуя каждую его «победу». Ради этих состязаний и увеселений императора в один год были совмещены праздники разных сроков.
В общем, пока Нерон там гулял, потешая свою манечку, сенаторы основательно подготовились к его встрече. И когда он прибыл из Греции в Рим в 68 году с кучей венков «победителя», во многих провинциях империи уже вспыхнул мятеж, в Иудеи в 66 году вообще восстание переросло в войну. Власть уже полностью контролировал сенат, который и объявил Нерона врагом общества, приговорив его к позорной смерти, в результате чего, он покончил жизнь самоубийством.
Всё это я вам подробно рассказываю для того, чтобы вы понимали, как действуют Архонты и «Вольные каменщики». Манипуляция с Нероном — это всего лишь один из их классических примеров в разыгрываемых комбинациях, которые они периодически применяют в разные времена.
* * *
Так вот, возвращаясь к нашему рассказу. К 66 году Архонты накалили политические страсти до предела. В этом общем котле закипания будущих событий, организации Гамалиила тоже отводилась определённая роль по подготовке своего «электората» к решительным действиям в защиту и оправдание тех, на кого им укажут их «пастыри». Поэтому люди Павла активно подготавливали своих последователей к предстоящим событиям, запугивая Сатаной, пришедшим в образе Нерона. Одновременно они старались преподнести Петра в своей пропаганде чуть ли не в качестве второго Мессии, активно распространяя слухи о чудесах, исцелениях, якобы им творимых. И эта пропаганда, как раз в отсутствии Нерона в Риме, доходит до такой кульминации, что Пётр публично обещает перед своей «паствой», что вознесётся ныне к самому Богу и на третий день вернется во плоти, дабы всем объявить «Его волю». Ведь лучшего пиар хода в те времена невозможно было придумать.
Однако после того как «пастве» было объявлено, что Пётр вознёсся, случился непредвиденный казус. Петр по задумке должен был тайком покинуть Рим и также туда вернуться через три дня «во плоти», дабы огласить «волю, услышанную им свыше». Однако, покидая Рим, он неожиданно встретился с группой христиан из своей «паствы», среди которых находился человек, знавший Петра в лицо. Вот он то, узнав Петра, первым раскрыл его обман, сказав, фразу: «Куда идёшь, человек?», назвав Петра именно человеком, принизив тот «божественный» имидж, который Петр пытался себе искусственно создать.
Однако впоследствии приверженцы школы Павла на основе этой истории сотворили целый сюжет о самарийском волхве-маге Симоне, являвшимся якобы антагонистом Петра, с которым тот долго боролся и, в конце концов, победил. Самое интересное, что к Симону-волхву приписали все негативные качества Петра, его самозванство, фальшивое уподобление Иисусу, то есть «чудеса», попытки вознесения и обман, который в действительности сам Пётр и творил в Риме. К этому образу приписали и то, как Симон якобы вначале хотел купить за деньги апостольское достоинство у Петра, но тот ему отказал. То есть, фактическая интерпретация истории из биографии самого Петра, когда тот пытался купить у Марии Магдалины апостольское достоинство. Именно в этой легенде, заметьте, — подчеркнул Сэнсэй, — впервые описанной в апокрифе «Деяния Петра», из которых родились и более поздние апокрифы «мученичества» Петра, так вот, именно к этой легенде «пастыри» и по сей день активно привязывают термин «симония», по сути, сваливая все грешки Петра на персонаж Симона-волхва. Более того, рассказывается, как Петр после убийства им волхва «словом обличающим» якобы пострадал от гнева Нерона. По их легенде Пётр, пытаясь ночью скрыться от гнева Нерона, на выходе из Рима, встречает самого Христа, у которого спрашивает: «Куда идёшь, Господи?» И слышит ответ: «В Рим, чтобы быть снова распяту». И Пётр, якобы осознав его слова и свою участь, возвращается назад, где был схвачен и приговорён к кресту. Причём, по этой легенде Пётр просит, чтобы его распяли вниз головой, дабы не желая оскорбить Иисуса уподоблением Ему даже в смерти. И уже будучи распятым, целую лекцию читает о тайне перевёрнутого креста, мол, что это является символом Адама, который своим грехопадением извратил божественный строй, а прямостоящий крест — это якобы символ Христа, восстанавливающий первоначальный порядок. Но все эти приписки были сделаны гораздо позже, когда христианство стало массовой государственной религией, и крест стал почитаться как её новый символ.
