Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне.Книга 1
Несмотря на эту усталость, у него и мысли не было вернуться на Волгу, к матери, жить так, как живут все.
Дорога шла то в гору, то под гору, то приближалась почти к берегу реки, идя через тайгу, то уходила в сторону через покрытые снегом поля. Он останавливался, иногда присаживался на ствол упавшего дерева, закусывал и потом опять шел и шел. К вечеру стали страшно болеть утомленные, растертые ноги. Мороз крепчал, не было никаких признаков того, что город близко. Но он все, более напрягал силы, надеясь хоть к ночи добраться до Красноярска.
И вот, наконец, на горизонте показался холм с видневшейся на нем башней. Лева знал, что эта башня стоит вблизи Красноярска, и ободрился. Потом послышались паровозные гудки, и вдали он увидел очертания окраины Красноярска. Совсем уже смеркалось, когда он, с трудом передвигая усталые ноги, напрягая волю, вошел в железнодорожный поселок.
По дороге встретилась знакомая сестра, та самая, у которой останавливался отец. Но что это? Она с каким-то испугом смотрит на него и делает вид, как будто не замечает. Поспешно идет в сторону. От страшного, непонятного предчувствия защемило сердце. По дороге ближе всего был молитвенный дом, и, хотя собрания не было, он решил зайти туда. Тяжело переступая через порог, Лева вошел в сторожку.
— Мир вам! — сказал Лева и опустился на табуретку.
— Ах, Боже мой! Ах, Боже мой! — воскликнула находившаяся там сестра, бледнея при виде его.
Он с недоумением посмотрел на нее.
— Лева, вы знаете, в доме той сестры, где вы оставили бумаги, был обыск. Взяли все, Вас ищут. Допрашивали всех: «Что за человек?» Катали на автомобиле маленькую девочку, угощали конфетами, все расспрашивали, какой это у них дяденька был.
— Пойду, скажу брату, что вы пришли. Она поспешно оделась и выбежала. Лева опустил голову на руки. Он страшно устал, был голоден, болели ноги.
Вошел брат.
— Дорогой брат, — сказал с дрожью в голосе сильный пожилой мужчина. — Я обещал, что как только увижу вас, пойду сообщу им.
— Хорошо, — сказал Лева. — Но давайте прежде помолимся. Этот брат, опустившись вместе с Левой на колени, плакал. Душа его страшно терзалась, и ему было бесконечно жаль Леву, который, он знал, идет ради Христа. И в то же время данное обещание…
— Господи! Господи! Будь милостив ко мне! — стонал он.
— Господи Боже! — молился Лева. — Я так устал, так устал, у меня нет больше сил. Да будет воля Господня, Твоя святая воля во всем. Будь милостив к нам.
Когда они встали с колен и поприветствовались, то Лева спокойно сказал:
— Дорогой брат. Вы должны быть честным, я нисколько не осуждаю и не упрекаю вас. Люблю по-прежнему. Идите и скажите, как вы обещали.
Брат вышел. Была ночь. Лева встал и тоже пошел. Шел шатающейся походкой измученного человека. Шел во мрак ночи. Куда? Он сам еще не знал.
— Господи, укажи, где и как я могу иметь хотя бы маленькое пристанище и хоть немного отдохнуть?
И вдруг пред ним как бы предстал образ той сестры-прачки, которая так старалась помочь все бедствующим, особенно заключенным. Великою радостью засветились ее глаза, и она приняла его, зная обо всем, что произошло.
— Сестра, вы не боитесь принять меня? — спросил Лева,
— Нет, нисколько, дорогой брат, нисколько! Я счастлива, что мне выпало на долю послужить вам. Видимо, вы больны?
— Нет, — сказал Лева. — Просто устал.
— Так вымойте ноги и ложитесь на мою постель.
— Нет, — возразил Лева, — я вот лучше здесь на сундучке.
— Даже не думайте! Я здесь хозяйка. Мне послужить для вас — это как послужить для Господа!
Она помогла ему вымыть ноги, на ступнях которых было много кровавых мозолей, и накормила.
Преклонив колена, Лева горячо благодарил Бога, что Он послал ему отдых. А сестра благодарила Бога за то, что Он послал ей брата.
Квартира была с отдельным входом. Это Леву вполне устраивало.
— Никто, брат, не должен знать, что вы у меня, — говорила сестра, — пока заживут ноги, ни о чем не думайте. Дальнейшее усмотрит Господь!
Она ушла на работу, а Лева целый день лежал в чистой, мягкой постели. — Как чудесно сделал Господь! — думал он. — Казалось, впереди полное отчаяние, пропасть, и вдруг — покой.
Он открыл книгу псалмов и стал читать. Бессчетное количество раз читал он псалмы, знал наизусть, но теперь эта книга воспринималась по-новому. Псалмы не только читались — переживались. Скорби, трудности, вздохи автора псалмов были трудностями и вздохами Левы.
Некоторые места из псалмов были такие, что он свободно мог использовать их для молитвы:
«К Тебе, Господи, возношу душу мою. Боже мой! на Тебя уповаю, да не постыжусь… Призри на меня, и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен. Скорби сердца моего умножились, — выведи меня из бед моих… Сохрани душу мою и избавь меня, да не постыжусь, что я на Тебя уповаю.» (Пс. 24)
«Приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня. Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня. Ибо Ты каменная гора моя и ограда моя; ради имени Твоего води меня и управляй мною. Выведи меня из сети, которую тайно поставили мне, ибо Ты — крепость моя.» (Пс. 30)
Вечером пришла сестра с работы, принесла из больницы мази и бинтов, перевязала ноги Леве. Несколько дней пролежал он у нее. Ноги зажили, силы вернулись к нему. Он сходил в лагерь и принес веши, которые оказались в полной сохранности.
Как теперь действовать дальше? Выехать в Россию, покинуть Сибирь? Или направиться в Архангельскую область? Или по направлению к Соловецким островам? Или же твердо продолжать намеченный путь и пробираться в глушь Ангары?
Лева долго не думал. Там, на Ангаре, его ждали. Особенно он обещал брату Ясырину прибыть к нему на зиму. И Лева решил не уклоняться ни вправо, ни влево, а твердо придерживаться намеченного курса.
С сестрой они договорились, что она заранее пойдет на станцию с вещами и купит билет. Лева же на вокзале не покажется до последнего. Будет на перроне между вагонами и в момент отхода поезда подойдет к ней, возьмет билет, вещи и уедет.
Была ночь. Хлопьями падал снег. Чтобы не замерзнуть, Лева быстро ходил поблизости перрона. Когда подошел поезд и началась посадка, он только в самый последний момент вышел из-за вагонов, взял у сестры билет, пожал ей руку и исчез в тамбуре.
Он ехал в Канск. Теперь ему нужно было вести себя осторожно, еще незаметнее. И в Канске он пошел только к пресвитеру, решив больше никого не видеть.
Пресвитер очень обрадовался, увидев его, и передал с ним письма и деньги для ссыльных.
Теперь Лева ехал на подводах среди убеленной снегом тайги. В одном из сел он встретил брата, который собирался также ехать в глухие места Ангары, чтобы продать там некоторые вещи. У него была еще своя лошадка, и вдвоем на санях они продолжали путь.
Глава 47. Особенный день (Евсеев мыс)
«И свет во тьме светит и тьма не объяла его».
Иван. 7:5
Приближалась середина ноября. Истекло восемнадцатилетие существования Левы на земле. И он дорогой, в часы, когда ехали с братом молча, невольно просматривал пройденный жизненный путь. Он сделал все, что мог. Чудный подарок, который он получил от Господа в день совершеннолетия, осуществился. Он отдал этот год жизни тем скорбящим изгнанникам, к которым звал его Господь.
За эти дни, он, казалось, прожил и увидел больше, чем можно прожить и увидеть за десять лет.
Он окончательно увидел и оценил свет Евангелия в людях и в то же время понял всю тьму и пустоту жизни без Бога. Не в тепличных условиях, а среди ненастья и непогоды росла и крепла его юная вера.
Они подъехали к местечку, которое называлось Евсеев мыс. Оно было превосходно. Несколько избушек стояли на поляне, расположенной среди высокого, стройного леса тайги. Здесь и жили братья. У одного из них, который валял валенки, они остановились. Верующие жили в глуши. Невозможно передать радость, которую, подарил им приезд двух братьев. Эти твердые, крепкие сибиряки, жители тайги, особенно любили петь. Вечером, собравшись в избе со своими семьями, они громко славили Господа, пели гимны.
Их печалило одно, что ни Лева, ни приезжий брат не обладали певческими дарованиями и не могли научить их новым гимнам.
— В таком случае почитай нам, брат, Слово Божие, — сказал брат, весело улыбаясь.
Лева открыл свою неизменную спутницу — Библию и сказал:
— Братья и сестры. У меня сегодня особенный день, день рождения, или как его иначе называют именины. Я знаю, что у вас не принято праздновать дни рождения, но счислять дни, чтобы приобресть сердце мудрое, мы должны, как написано. Я сегодня хочу поделиться сердцем своим с вами. Когда-то этот день я проводил в кругу семьи, с отцом, матерью, братьями и сестрами. Теперь я счастлив, что отмечаю его тоже в кругу семьи, ибо Христос сказал: «Кто исполняет волю Отца Моего Небесного, тот мне и брат и сестра и матерь».
