Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
1926
Немецкий издатель высказывает догадку, что здесь содержится указание на некоторую почесть, полученную Стефаном от императорского двора, так как иначе фраза теряет смысл. Лампе приводит два основных значения слова ράβδος: оно переводится и как «жезл», символ власти, и как «ветвь», «побег» (в последнем случае в качестве примера Лампе приводит «корень Иессеев»). И жезл, и ветвь могли служить символическим выражением почести, оказанной Стефану. Тем не менее немецкий издатель переводит ράβδος в собирательном смысле – как «ветви», «крона». Он понимает всё сравнение так: Стефан, сравниваемый с отраслью, заимствовал свои соки (кровь) от благородных предков, а крону, или окаймление, – от славы дворца (см.: Speck. S. 290; Lampe. Р. 1214). – Ред.
1927
Две предпоследние строки сочетают в себе две старых темы: «кого любят боги, тот умирает молодым» и «роза, выросшая среди терний» (см.: Speck. S. 291). – Ред.
1928
Последняя строка, возможно, содержит указание на то, что наш Стефан перенес какие-то испытания – то ли выпавшие на его долю во время гонений, то ли испытания монашеской жизни. Однако может быть, что здесь мы имеем дело только с истолкованием имени Стефан: греческое στίφος значит «венок», «венец» (см. эпиграмму 7) (см.: Speck. S. 291). – Ред.
1929
Личность усопшего, протоспафария Феофилакта, скопца, не удается отождествить с реальным лицом (о спафариях см. примечание к эпиграмме 105 (Ж); титул протоспафария нередко давался именно скопцам). В переписке преп. Феодора мы можем встретить только пресвитера Феофилакта (письмо 251) и епископа Никомидийского Феофилакта (письма 175, 314). Нам неизвестно и об основанном им монастыре (см.: Speck. S. 292). – Ред.
1930
Местоположение монастыря точно определить невозможно. Даже если Лев-патриций со своей семьей был родом из Константинополя, это еще не означает, что монастырь находился в пределах столичного города, поскольку под «домом» может подразумеваться и загородное поместье. Возможно, указание на местоположение монастыря дает фраза «Игна, город недалеко от Приапа» у Стефана Византийского. Монастырь упоминается в письме 481 преп. Феодора, адресованном его игумении (см.: Speck. S. 294, 312). – Ред.
1931
О Льве-патриции см. примеч. к эпиграммам 106 и 107. – Ред.
1932
Об Анне-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. – Ред.
1933
Греческое слово συμφυώς (в непосредственной близости, в неразрывной связи) указывает на то, что Анна, скорее всего, была погребена в той же могиле (см.: Speck. S. 295). – Ред.
1934
Эпитафия посвящена Евдокии, которая вела со своим мужем благочестивую жизнь и в конце ее обратила к истинной вере отца. Более о ней нам ничего неизвестно. Письмо 529 обращено к Евдокии-кандидатиссе (жене кандидата, военнослужащего при дворе; см.: Lampe. Р. 700), но у нас нет оснований отождествить ее с данной Евдокией. Отцом же Евдокии с большой вероятностью является Иоанн-спафарий, который был обращен в истинную веру как раз своей дочерью, не названной, впрочем, по имени, перед ее смертью (см. письмо 463) (Speck. S. 297). – Ред.
1935
Здесь игра слов: имя Ευδοκία переводится с греческого как «благоволение». Имя усопшей символизировало ее жизненный путь. – Ред.
1936
Данная эпитафия (как и следующая – 118) посвящена Ирине-патриции, которая была родом из Армении, в юности потеряла мужа и потом стала монахиней. В переписке преп. Феодора мы встречаем две Ирины: Ирину-патрицию (письма 55, 412, 508, 525 и др.) и монахиню Ирину, по происхождению тоже патрицию (письмо 62, также письма 458, 460, 465 и др. к ее дочери Евфросинии). Наша Ирина, без сомнения, тождественна второй, тем более что в письме 458, в котором преп. Феодор утешает Евфросинию в смерти матери, мы находим краткую характеристику жизни Ирины, во многом совпадающую с данной эпитафией. – Ред.
1937
См. письмо 458. – Ред.
1938
Ср. письмо 465 (дочери Ирины Евфросинии) (см.: Speck. S. 300). – Ред.
1939
Имеется в виду иконоборчество (см.: Письмо 458; Speck. S. 300). – Ред.
1940
Двойной дар, т. е. как жизнь, так и смерть (ср. письмо 458) (см.: Speck. S. 300). – Ред.
1941
В данной эпиграмме преп. Феодор обыгрывает прямой смысл имени Ειρήνη, которое означает «мир», «покой», «согласие». Ирина – «миролюбивая». Относительно истолкования этого имени см. письмо 458 (см.: Speck. S. 301). – Ред.
1942
По предположению немецкого издателя, данная эпиграмма посвящена студийскому монаху Дионисию, который во времена иконоборческих гонений служил преп. Феодору как посыльный с важными письменными поручениями. Так, Дионисий несколько раз бывал у брата преп. Феодора Иосифа (см.: Доброклонский. Ч. 2. С. 335), путешествовал с письмом (271) в Рим (см.: Там же. Ч. 1. С. 813; Ч. 2. С. 338 и дал.) и доставлял письма (275–278) в Палестину (см.: Там же. Ч. 1. С. 837; Ч. 2. С. 344–346). В письмах 456, 457 говорится о его смерти. Из этих писем мы узнаем, что Дионисий с юности был монахом, что дважды он находился в заключении и что после выполнения своего последнего поручения на обратном пути тяжело заболел и получил приют у монахов в Миеле (где находилось это место, неизвестно), там умер и был похоронен. Смерть его последовала, вероятнее всего, после 818 г. (см.: Speck. S. 302). – Ред.
1943
В этой строке, по мнению немецкого издателя, содержится намек на то, что Дионисий был посыльным (см.: Speck. S. 302). – Ред.
1944
Трудно решить, что здесь имеется в виду: то ли общее сопоставление «монах – мученик», то ли жизнь и смерть Дионисия, который дважды пребывал в заключении и умер от болезни в пути. Во всяком случае, в письмах 456, 457 преп. Феодор высказывается в пользу его почитания как святого (см.: Speck. S. 303). – Ред.
1945
Эпиграмма была предположительно размещена при входе в монастырь. О монастыре и его основательнице Анне-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. – Ред.
1946
О Льве, Анне и Иоанне патрициях см. примеч. к эпиграммам 106 и 107. – Ред.
1947
«Дары» диакона – это его молитвы-ектении на литургии, которые подхватываются молящимися. При предположении, что стихотворение обращено к усопшему, оно получает новый смысл: «как ты молился за нас при жизни, так и мы, подхватывая твои молитвы, будем молиться о тебе после твоей смерти». Однако эта интерпретация, по мнению немецкого комментатора, не столь оправданна, как первая, поскольку именно первый смысл характеризует Феофила как диакона (см.: Speck. S. 305). – Ред.
1948
Личность Памфила Трималетонта нам неизвестна. Однако речь может идти об упомянутом в «Завещании» преп. Феодора «безумном Памфиле, блуждающем по Анатолии», который сделал попытку подвергнуть сомнению правоверие преп. Варсонофия, преп. Дорофея и других святых отцов, против чего и возражает преп. Феодор. Почему этот Памфил выступил против этих святых отцов, неясно; возможно, поводом послужило недовольство укладом монашеской жизни в Студийском монастыре, ведь преп. Феодор часто ссылается на этих святых отцов как на своих предшественников (см.: Speck. S. 305). – Ред.
1949
Какой именно поступок совершил Памфил, остается неясным. Выражение «душепагубный зверь» (ψυχοφ%ρος £ηρ) относится, конечно же, в первую очередь к диаволу, но оба слова особенно часто употребляются преп. Феодором в связи с иконоборчеством. Отсюда можно сделать предположение, что Памфил был еретиком, и притом оказывал дурное влияние на жизнь монастыря (см.: Speck. S. 305). – Ред.
1950
Изгнание из монастыря (εξοστρακισμός) является для монаха самым тяжелым из возможных наказаний. Данное выражение применяется и к монахам-расстригам (см. письмо 8), но здесь, видимо, имеется в виду другое, поскольку к таким монахам преп. Феодор почти всегда относится примирительно, допуская возможность их возвращения в монастырь (см.: Speck. S. 306). – Ред.
1951
Смысл эпиграммы заключается в том, что на тристих грамматика преп. Феодор отвечает также стихотворением из трех строчек. О том, как можно сочинять согласно законам (мусического) искусства, см. эпиграмму 105 (Г) (см.: Speck. S. 306). – Ред.
