Игумен Митрофан (Гудков) - Помоги, Господи, не унывать
Случается иной раз, что, тогда как душа томится в таком охлаждении, таком безвкусии ко всему духовному, враг нападает сильнее, воздвигая дурные помыслы, срамные движения и прельстительные сновидения. Цель у него та, чтоб, вдавшись в нечаяние от чувства оставления Божия, человек опустил руки и склонился на что-либо страстное, ибо после сего ему уже легко увлечь его опять в водоворот греховной жизни. Зная сие, стой твердо. Пусть бушуют волны греховные окрест сердца; но пока есть у тебя нехотение греха и желание пребывать верным Богу, кораблик твой цел.
Благодать Божия отняла у тебя свои утешения, но она близ есть и назирает и не оставит тебя без помощи, пока произволение твое стоит на стороне добра. Стой же твердо, воодушевляясь уверенностию, что буря эта скоро пройдет, а вместе с нею прекратятся и уныние, и сухость твоя. Верь, что сие попущено тебе на добро тебе: ибо, перетерпев это время искушения, выйдешь из него с большим узнанием своей немощи, с большим смирением и большею уверенностию во всегда готовой тебе помощи Божией.
Святитель Иннокентий Херсонский. Подвигай себя к истреблению уныния[12]
Грех уныния – ощущение боли в душе, тоски и безысходности. Если мы не доверяем полностью Промыслу Божиему, то внешние обстоятельства могут ввергнуть нас в уныние. Уныние же ведет к отчаянию, а иной раз и к желанию смерти себе. Унынию способствуют оставление молитвенного правила и православного душеполезного чтения, привязанность ко всему земному и недолговечному, забвение заповедей Христовых.
Бесплодные мечты, праздность, мирские радости, после которых неизбежно люди чувствуют некоторую опустошенность, – все это приводит к греху уныния. У унылого человека нет сил ни на что, в том числе и на борьбу со злом. В унылой, мрачной атмосфере пышным цветом расцветают и агрессия, и страхи, и зависть, и многое-многое другое греховное.
Уныние есть расслабление души, изнеможение ума…ненависть к обету…оболгатель Бога, будто Он немилосерден и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно (при. Иоанн Лествичник).
* * *Не унывай, когда на душу твою налетают адские тучи одна другой мрачнее, когда к душе твоей приражается адская злоба, зависть, сомнение, противление и многое другое. Твердо знай, что нахождение этих мрачных туч на мысленный горизонт неизбежно, но оно бывает не всегда и непродолжительно, как в природе нахождение мрачных туч на небо: поносятся да пройдут, и опять прояснится мысленная атмосфера души. В природе необходимо быть тучам на небе и помрачению дневного света, но эти тучи непостоянны, они скоро проходят, и после них воссиявает опять свет, свет солнечный, и притом с новой силой (прав. Иоанн Кронштадтский).
* * *Не унывай, борясь с врагом бесплотным, но прославляй в самой скорби и тесное Господа, удостоившего тебя за Него терпеть борьбу с коварным змием и за Него уязвляться на всякий час, ибо если бы ты не стал благочестно жить и усиливаться соединиться с Богом, то враг и не нападал бы на тебя и не мучил бы тебя (прав. Иоанн Кронштадтский).
* * *Когда найдет хандра, не забудь укорять себя: вспомни, сколько ты виноват пред Господом и пред собою, и сознай, что ты недостоин ничего лучшего, и ты тотчас почувствуешь облегчение. Сказано: «Многи скорби праведным» и: «Многи раны грешным». Такова жизнь наша здесь – все скорби и скорби; а ими-то и достигается Царствие Небесное (при. Амвросий Оптинский).
* * *Зная, что Бог верен и всемогущ, веруй в Него – и будешь причастником Его благ. Если же ты унываешь и пребываешь в бездействии, то и не веруешь (авва Евпрений).
* * *Истреблению уныния служат молитва и непрестанное размышление о Боге, размышление же охраняется воздержанием, а воздержание – телесным трудом (при. Ефрем Сирин).
* * *У злобы всегда одно и то же ухищрение – ввергать нас в уныние во время скорби, чтобы лишить упования на Господа (прп. Макарий Египетский).
* * *Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию.
Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа (сет. Иоанн Златоуст).
Святитель Иннокентий Херсонский. Врачевство от уныния[13]
Господи и Владыко живота моего, дух уныния не даждь ми! Значит, дух уныния противен не одним забавам мирским, а и жизни христианской. Почему? Потому что жизнь христианская требует постоянной деятельности духовной, бодрости, мужества и силы, а в унылом какая деятельность, какая бодрость и какая сила? Потому что Царствие Божие, в котором находится истинный христианин, есть, по свидетельству Апостола, правда, мир и радость о Духе Святом (Рим. 14, 17), а в унылом какой мир и какая радость!
Потому те, которые думают, что жизнь христианская непременно сопряжена с унынием, сами показывают, что они не знают духа истинного христианства. Нет, это дух света, крепости и силы, дух мира и вечной радости. Правда, что христианин не вдруг достигает этого блаженного состояния, подобно как тяжело больной не вдруг получает здоровье; но чувство самого начала выздоровления душевного уже чувство отрадное и утешительное, которое, постоянно возрастая, наполняет всю душу миром и радостью.
Правда и то, что истинный христианин, всегда занятый делом своего спасения, вкушая при том, хотя по временам, удовольствия высшие и духовные, чуждается шумных радостей мира, представляется нередко задумчивым в те минуты, когда другие не знают меры своим восторгам. Но он столь же мало почитает за потерю неучастие в радостях мирских, сколь мало человек взрослый считает за потерю то, что не участвует в играх и забавах детских. Его задумчивость происходит не от духа уныния, а от других причин, нередко от мысли, как некоторые могут веселиться тогда, когда им надлежало бы плакать.
Правда, наконец, и то, что христианин, ведя до конца жизни непрестанную брань со грехом и страстями, подвергается иногда таким искушениям, о каких миролюбцы не имеют и понятия, но духовная брань не производит в нем духа уныния. Воин Христов сражается против врагов спасения своего еще с большим благодушием, нежели воин царя земного.
Поэтому, когда увидите, братья мои, истинного христианина, страдающего унынием, то не спешите делать вывод не в пользу христианства, нет, из этого следует только, что данный член тела Христова еще несовершенен в вере и преданности, что он, по слабости природы человеческой, недугует еще сердцем, и может быть, этот недуг духовный нарочно допущен Врачом Небесным для возвращения ему полного здравия.
Как бы то ни было, только уныние всегда есть состояние духа неестественное, это болезнь, которая, при усилении своем и продолжительности, может сделаться крайне опасной и причинить смерть не только духа – отчаянием, но и самого тела – его разрушением. Печаль мира сего, замечает апостол смерть производит (2 Кор. 7, 10). Потому-то святые мужи ничего так не боялись, как уныния, и при первом появлении врага спешили принимать все меры к отражению его. По уединенной и подвижнической жизни их, уныние, конечно, было для них опаснее, чем для людей, живущих в мире, но и живущие в мире не могут предаваться ему без опасности для своей души и тела, которая тем более возрастает, чем дольше продолжается это неестественное состояние. Потому всем нам полезно вникнуть в дело и рассмотреть, отчего происходит уныние и какие есть против него средства.
Источников уныния много, и внешних и внутренних, и духовных, и чувственных. И, во-первых, в душах чистых и близких к совершенству уныние может происходить от оставления их на время благодатью Божией. Состояние облагодатствованное – самое блаженное. Но чтобы находящийся в этом состоянии не возомнил, что оно происходит от его собственных совершенств, благодать иногда удаляется и скрывает себя совершенно, предоставляя любимца своего самому себе. Тогда бывает со святою душою то же, как если бы среди дня наступила полночь или в самый теплый летний день ударил зимний мороз. В душе появляется темнота, холод, мертвость, и вместе с тем уныние.
Во-вторых, уныние, как свидетельствуют люди опытные в духовной жизни, бывает от действия духа тьмы. Если враг спасения не может занять души на пути к небу чувственностью, прельстить ее благами и удовольствиями мира, то обращается к другому средству и наводит на нее внутреннюю тяжесть и уныние. В таком состоянии душа бывает как путник, вдруг застигнутый мглою и туманом, не видит ни того, что впереди, ни того, что позади, не знает, что делать, теряет бодрость и присутствие духа, впадает в нерешимость и не знает, что делать. Этому роду уныния подвергаются люди, также немало подвизавшиеся на пути добродетели, уже победившие искушения чувственности.
