Дмитрий Щедровицкий - Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?
А вы сплетники лжи; все вы бесполезные врачи.
О, если бы вы только молчали! это было бы вменено вам в мудрость. (Иов. 13, 4–5)
Так охарактеризовал Иов речи своих друзей, потому что все они не касаются самой сути проблемы, над которой он бьется.
Посмешищем стал я для друга своего, я, который взывал к Богу, и которому Он отвечал, посмешищем — человек праведный, непорочный. (Иов. 12, 4)
Этими словами Иов утверждает, что он подлинный пророк: ведь он взывал к Богу, а Бог отвечал ему — с кем происходит подобное? Согласно и духу, и букве библейского учения — только с пророком (Втор. 18, 18–22; Ис. 58, 9). И вот теперь, зная, что он пророк, друзья всё же обвиняют его. Иов говорит о своем опыте как об общезначимом, как о том ведении, которое он впервые принес в мир, как о том пламени, что теперь возгорится и вовек не погаснет. В следующем стихе Иов совершенно точно выражает смысл своей миссии и тайную цель своих страданий:
Так презрен по мыслям сидящего в покое факел, приготовленный для спотыкающихся ногами. (Иов. 12, 5)
Друзья Иова в каком-то смысле, говоря библейским языком, «сидят [более точный перевод: «застыли»] на дрожжах своих» (Соф. 1, 12). Они живут спокойно, правят своими областями, муки их не коснулись, и со своей высоты, как им кажется (а на самом деле глубоко снизу), они созерцают подвиг Иова. «Сидящему в покое» факел не нужен; но тому, кто во тьме ночной собирается пройти неизведанную местность, факел совершенно необходим. Такой «факел» зажег Иов, чтобы осветить своим великим духовным опытом пути человечества, лежащие во тьме среди страшных угроз и опасностей. И этот «факел» до сего дня горит и дает надежду измученным, упование отчаявшимся — всем, кто, как им кажется, безо всякой вины ввергнут в бездну страшнейших мучений. И поэтому апостол Иаков говорит:
В пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним.
Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен. (Иак. 5, 10–11)
Итак, духовный героизм Иова — пример всем поколениям и всем векам…
Глава 3
МИСТИК ЕЛИФАЗ. «ТИХОЕ ВЕЯНИЕ — И Я СЛЫШУ ГОЛОС»
Надо заметить, что Книга Иова отличается особенной философской полифонией — в ней формулируются и сосуществуют различные концепции бытия. И если друзья Иова в конечном счете оказываются пред лицом Господним не настолько правы, как Иов, то это не значит, что они совсем не правы и не говорят ни слова истины. В чем-то важном все они, конечно, ошибаются; но зато в учении каждого из них затрагиваются важные, сущностные пласты духовной реальности. Обычно исследователи говорят о фрагментарности изречений как друзей Иова, так и его собственных, о том, что нельзя выстроить целостные учения, исходя из высказываний каждого из них. Но это не так. Утверждающие подобное недостаточно пристально всматриваются в текст, часто забывая, что на Древнем Востоке глубокие концепции выражались очень лаконично, буквально в нескольких словах, потому что эти «несколько слов» апеллировали к таким граням сознания, таким религиозным, мифологическим, бытовым и другим представлениям, которые уже издавна были глубоко укоренены в мышлении жителей данной эпохи и данного региона. «Несколько слов», произнесенных мудрецом, подобно камешку, брошенному в воду, способствовали возникновению у слушателей множества «концентрических кругов» ассоциаций. Слово, сказанное мудрецом древности, падало на подготовленную почву традиционного мышления — и приносило обильные плоды…
Перейдем теперь к рассмотрению обличений, высказываемых праведнику его друзьями. Первый из них — старейшина Елифаз. Это благородный старец, скорее всего предводитель идумейского племени, поскольку имя «Елифаз» впервые было дано первенцу Исава-Едома (Быт. 36, 10). Надо думать, что прежние философские беседы Иова с Елифазом велись в условиях куда более спокойных…
Само имя אליפז <Элифаз> означает «Бог мой — чистое золото». Возможно, уже в самом имени содержится намек на такую сторону учения этого древнего философа, как концепция о «служении Богу из корысти». «Бог — это золото», т. е. служение Богу в конце концов обязательно вознаграждается, оно должно совершаться из выгоды, ради того воздаяния, на которое может рассчитывать человек.
Подобная мысль парадоксальным образом опровергается опытом Иова, по крайней мере на ранней стадии его разговора с Елифазом. Собственно, что такое опыт Иова? Это опыт человека, который пошел дальше знаменитой концепции о необходимости бескорыстного служения Богу. «Служите не как те рабы, которые надеются на вознаграждение, а как те, которые на вознаграждение не надеются». Так соответствующая концепция была впоследствии сформулирована мудрецом ранне-талмудической эпохи Антигоном из Сохо (Пиркей Авот 1, 3). Но Иов идет дальше. Он служит не только без вознаграждения, он служит несмотря на страшные страдания, из которых не видно исхода.
Итак, Елифаз вступает с ним в спор. И, надо сказать, он по-своему выдающийся теолог, он излагает собственную глубокую концепцию смысла жизни, но пред лицом настоящей истины и неизведанного пути бытия, который Иов пролагает в страшных муках, Елифаз оказывается не прав.
Речь Елифаза содержится в четырех главах Книги Иова. Это главы 4–5 (первая речь Елифаза), 15 (вторая речь Елифаза) и 22 (третья речь Елифаза). Как строится повествование? Иов первый начинает разговор с друзьями, собравшимися вокруг него. Мы увидели, что сначала он пытается как бы отрицать непосредственное участие Всевышнего в сложившейся трагической ситуации, дабы не обвинить Создателя в своих страданиях, в крушении всего, на что он, казалось бы, имел право надеяться вследствие своей праведности. Но Елифаз, однако, намеренно провокационно вынуждает его отвести главное обвинение: ничто не происходит без Бога и вне Божьей воли, и поэтому Иов совершенно не прав, ускользая, уклоняясь от главной темы размышлений — от темы воздаяния Божьего; он, мол, нарочно переводит разговор на другие темы, замалчивая суть дела.
Елифазу, видящему перед собой в лице Иова одновременно мученика и праведника, трудно сразу обрушиться на него со своими обличениями. Елифаз начинает обвинять Иова очень мягко. Он сначала «рассыпается в комплиментах», он вспоминает, сколь многое свершил Иов своею праведностью, скольким людям он помог— таково начало 4-й главы, первой речи Елифаза:
И отвечал Елифаз феманитянин, и сказал:
Если попытаемся мы сказать к тебе слово — не тяжело ли будет тебе? Впрочем, кто может возбранить слову! (Иов. 4, 1–2)
— т. е. в начале своей речи Елифаз саму необходимость обращения к Иову уже ставит под сомнение. Не оскорбит ли его речь друга, не обидит ли, не умножит ли его мук? Но — как бы заключает Елифаз — мы вынуждены вести беседу и в этих условиях, потому что вне общения мы не сможем прийти к общим выводам. Ведь слово духовно, и оно имеет силу охватить любую ситуацию, вобрать ее в себя и осветить своим внутренним светом.
Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки поддерживал. Падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял. (Иов. 4, 3–4)
Елифаз хорошо помнит и знает, скольким людям и физически, и морально помог Иов в прежние годы, когда процветал.
А теперь дошло до тебя — и ты изнемог; коснулось тебя — и ты упал духом. (Иов. 4, 5)
В этих словах утешения уже скрыт упрек. Значит, сам ты не готов выдержать то наказание, тот гнев, которые на тебя обрушились. Но почему же пришли они на тебя? И далее Елифаз переходит к прямым обвинениям. Они с особой силой — гораздо большей, нежели здесь, — звучат во второй речи Елифаза:
Да ты отложил и страх, и за малость считаешь речь к Богу. (Иов. 15, 4)
Такие слова произносятся в ответ на высказывания Иова о его невиновности и о том, что действительность совсем не такова, какой ее себе представляет Елифаз.
Нечестие твое настроило так уста твои, и ты избрал язык лукавых.
Тебя обвиняют уста твои, а не я, и твой язык говорит против тебя. (Иов. 15, 5–6)
Здесь уже слышны гнев, раздражение, прямое обвинение. Кульминации они достигают в третьей речи Елифаза, где он прямо и недвусмысленно обвиняет Иова в страшных грехах, которые тот якобы скрытно совершал и за которые пришло воздаяние. Елифаз, правда, высказывается в сослагательном наклонении, но тем не менее даже такое «предположительное» обвинение звучит очень сильно и жестоко:
Верно, злоба твоя велика, и беззакониям твоим нет конца.
