Джон Стотт - Послание к Римлянам
Мы должны быть бдительными и бодрствующими, так как не знаем времени Его возвращения (Мк. 13:35 и дал.).
Подведем итог рассуждениям Апостола о трех временных аспектах. Пришло время проснуться (11а); спасение наше сейчас ближе, чем было раньше (11 б); ночь уступает место дню (12а). Мы пребываем сейчас в знакомом всем нам напряжении между «уже» совершившимся Его первым пришествием и «еще не» совершившимся вторым.
2. Правильно понимать требования времени (126—14)
Итак — это слово в середине стиха 12 отмечает переход от характеристики времени к соответствующим назиданиям. Недостаточно только понимать особенности настоящего времени, необходимо и поступать в соответствии с ними. Три призыва, исходящие из уст Апостола, обращены к читателям. Первые два оформлены первым лицом множественного числа «мы», куда он включает и себя (Будем вести себя…), а третий преподан в форме второго лица множественного числа (Но облекитесь…). Все три наставления имеют форму сдвоенных предложений, отрицательные и положительные части которых образуют радикальную антитезу.
Первое предложение продолжает развивать метафору ночи и дня, тьмы и света. Эта тема связана с другой — нашей одежды, и речь идет о том, какая одежда (в соответствии со временем) нам приличествует: итак, отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света (126). Помня о том, в какое время мы живем, мы должны не просто очнуться от сна и подняться, но и одеться. Необходимо опять снять свои ночные одежды (дела тьмы) и облачиться в дневные доспехи (оружие света) как и подобает воинам Христа. Потому что жизнь христианина — это не сон, но битва [701].
От надлежащей одежды Павел переходит к соответствующему поведению. В положительном аспекте — будем вести себя благочинно, как днем, то есть так, как будто день уже наступил и нам следует отвернуться от дел, совершаемых под покровом темноты, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти (13). Христианское поведение чуждо всякой распущенности будь то в сфере употребления алкоголя, секса или в социальных взаимоотношениях.
Третья и заключительная антитеза Павла касается того, что поглощает внимание всех христиан. Альтернатива, представившаяся нашему вниманию, такова: либо следование за Господом Иисусом Христом, либо за нашей греховной эгоцентричной природой: Но облекитесь в Господа Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти (14).
В Послании к Галатам Павел пишет, что все оправданные и крестившиеся «облеклись» в Христа (Гал. 3:27). А в Послании к Римлянам говорится, что облечение во Христа некоторым еще только предстоит, другим же нужно продолжать оставаться в нем. Следует ли рассматривать одежду как украшение? Если да, тогда, видимо, нам нужно украсить себя всеми постулатами Его учения, добродетелями Его поступков, то есть облачиться в «милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение» (Кол. 3:12). Но настоящий контекст призывает скорее к обороне, нежели к самоукрашательству. «Пусть вашим окружением будет Иисус Христос» (ИБ). Так или иначе, но не уподобления Христу мы должны взыскать, но Самого Христа, ухватиться за Него и «жить под Его руководством как Господа»[702].
Павел создает яркий контраст между прекрасным и надежно защищающим одеянием, которое есть Христос, и нашей отвратительной эгоистичной природой (sarx). Она еще не искоренена; она все еще в нас; она продолжает громко заявлять о себе в виде возникающих в нас желаний. Не только не потворствовать этим желаниям, но даже не думать о том, как это сделать[703], не давать им никакого «шанса» (ПНВ), но безжалостно отвергать и умерщвлять (8:13) (ср.: Гал. 5:24).
Глава 13 начинается с важного наставления в том, как мы можем стать хорошими гражданами (1–7) и хорошими соседями (8–10), а заканчивается разъяснением, почему мы должны быть такими. И нет более великого и более действенного стимула к исполнению всех этих заповедей, чем живое ожидание возвращения нашего Господа. Мы только тогда будем иметь правильные отношения с государством (как уполномоченным представителем Бога), с законом (который исполняется в любви к ближнему), когда у нас будет правильное отношение к Дню второго пришествия Господа. Хотя государство и закон — Божественные учреждения, они, тем не менее, являются временными структурами и их существование ограничено последним днем, когда они исчезнут.
Этот день неумолимо приближается. К нам обращен апостольский призыв: жить уже сейчас в свете его; во тьме все еще продолжающейся ночи вести себя так, как будто этот день уже наступил; радоваться этому «уже» как уже пришедшему Царству, твердо зная при этом — то, что «еще не» (то есть установление Царства Бога), вскоре совершится.
14:1 — 15:13
24. Наше отношение к слабым: доброта, а не презрение, осуждение или притеснение
Две предыдущие главы особенно выразительно заявили о первостепенной значимости любви, будь то любовь к врагам (12:9, 14, 17 и дал.) или любовь к ближнему (13:8 и дал.). Здесь же Павел предлагает вниманию читателя пример того, что практически значит «поступать по любви» (14:15). Речь идет об отношениях между двумя группами римской христианской общины, которых Павел называет «сильными» и «бессильными»: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных» (15:1).
Очень важно сразу же определиться, что Павел имеет в виду не слабость воли или характера, но «слабость в вере» (14:1). Это «недостаток уверенности человека в том, что его вера поможет ему поступать именно так» [704]. Поэтому слабый христианин — не обязательно неустойчивый, легко искушаемый человек, но скорее нерешительный, исполненный сомнениями верующий. Таким слабым христианам не хватает скорее свободы мышления, чем силы воли или самоконтроля.
Кто же были эти сильные и слабые римские верующие? Для определения понятия «слабые» сделано четыре предположения; сильные же характеризуются способом контраста.
Во–первых, предполагается, что слабые — это бывшие идолопоклонники, недавно отвратившиеся от язычества, фактически такие же, как те, которых Павел увидел в Коринфе и о которых написал в 1 Кор. 8. Хотя и спасенные уже от греха, они, тем не менее, продолжали мучиться угрызениями совести и сомнениями по поводу того, стоит ли им есть мясо, которое, прежде чем его купил местный мясник, было идоложертвенным. Они боялись, что, поедая идоложертвенное мясо (eidolothyta), они могут осквернить себя.
При сравнении 14 главы Послания к Римлянам и 8 главы 1 Послания к Коринфянам выявляется некоторое сходство. В обеих главах говорится об употреблении в пищу и о воздержании, об опасности ввести в искушение слабого в вере, о святости совести, о сознательном ограничении христианской свободы и о «брате, за которого умер Христос». Однако в главе 14 Послания к Римлянам нет даже упоминания об идоложертвенном мясе и вообще нет никакого намека на тему идолопоклонства. Очевидно, что, при наличии общих принципов аргументации Павла в обоих посланиях, все же ситуации в Коринфе и в Риме существенно отличались.
Во–вторых, есть основания считать, что слабые были аскетами. Дело в том, что «документально подтверждено широкое распространение аскетизма среди верующих античного периода»[705], и поэтому аскетические идеи и ритуалы могли просочиться в римскую церковь. Аскетические движения существовали и в язычестве (напр., пифагорийцы), и в иудаизме (напр., ессеи). Это, видимо, и было причиной того, что слабые воздерживались от вина и мяса (14:21). Но подобные доказательства явно недостаточны, другие же отсутствуют.
В–третьих, слабые, как считает К. К. Барретт, были законниками. Фраза «немощные в вере», по его мнению, подразумевает «неспособность понять главный принцип, постоянно и неуклонно проводимый на страницах Послания к Римлянам, а именно: люди получают оправдание и примирение с Богом не благодаря вегетарианству, соблюдению шаббата или трезвенности, но исключительно через веру»[706]. То есть слабые в вере считали соблюдение обрядов и воздержание теми хорошими делами, которые необходимы для спасения. Но в Послании к Галатам Павел торжественно произнес анафему всем, кто таким образом извращает Евангелие благодати (Гал. 1:8 и дал.). Мог ли он быть так мягок в своем отношении к слабым в вере римским христианам, так нежен и терпелив с ними, если бы на карту была поставлена сущность Благой вести?
Четвертым и, видимо, наиболее верным толкованием является следующее: слабые в вере были преимущественно христианами из иудеев, слабость которых происходила от продолжающегося сознательного соблюдения ими иудейских правил, касающихся дней недели и приема пищи. В отношении последнего они держались ветхозаветных заповедей употребления только чистой пищи (14:14, 20). Возможно, им необходима была уверенность в том, что предназначенное в пищу мясо было kosher (то есть мясо животных, убитых в соответствии с этими законами), или, если не было такой уверенности, они отказывались от мяса вообще. Что касается календаря, они продолжали соблюдать субботу и иудейские праздники. Эти аргументы вполне вписываются в иудейско–христианский контекст данной темы.
