Михаил Башкиров - Законный дезертир, или Открытым текстом
Обзор книги Михаил Башкиров - Законный дезертир, или Открытым текстом
Михаил Башкиров
Законный дезертир, или Открытым текстом
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
1
Наталья Петровна открыла дверь на балкон, принесла из кухни табуретку и, посадив на колени трехлетнего внука, жадно вдохнула июньский воздух.
Почувствовала, как заломило виски, отдало в затылок, а потом нехотя отпустило.
– Баб! Глянь, собака!
Наталья Петровна, жмурясь, смотрела на крышу соседнего дома – та наполовину была захвачена солнцем, провода поблескивали, телевизионные антенны отбрасывали на шифер длинные тени.
– Гав! Гав! Собачка, не уходи, собачка!
Хлопнула входная дверь – оконное стекло, дрогнув, заныло.
На кухне лязгнул холодильник.
– Баб, а баб, почему собачка убежала?
На балкон выглянул зять.
– Молоко взял обезжиренное, сметану еще не завезли, а в овощном выкинули бананы.
– Хочу ба-на-ны! Хочу ба-на-ны!
Внук замолотил ногами, гулко задевая сандалиями решетку балкона.
– Хочу-у-у!
Зять ушел на кухню.
Вернулся минуты через две. На усах белели капельки молока.
Костик продолжал выпрашивать бананы.
– Уважаемая теща!..
Зять обтер ладонью усы.
– Есть идея. Не для своего живота стараюсь… Надо пойти и взять два килограмма бананов… Всего два…
– Так в чем же дело?
Наталья Петровна поерошила волосы притихшего внука.
– Отпускных, что ли, жалко?
– Наталья Петровна, драгоценная, вы же знаете, что для меня очередь хуже казней египетских… Ну что вам стоит один раз, только один раз воспользоваться удостоверением?.. Ради ребенка!
– Надоел ты мне с войной – знаешь как?..
– Хочу ба-на-ны!
Костик снова замолотил ногами.
– Ба-на-ны!
– Ладно, уговорили…
– Ба!
Костик мгновенно замолчал, обнял Наталью Петровну за шею, торопливо поцеловал в щеку.
Зять подхватил Костика.
В комнате они свалились на пол и начали бороться, истошно крича и завывая.
Наталья Петровна отнесла табуретку на кухню.
Убрала со стола в раковину кружку, из которой пил зять.
В спальне достала из шкафа серый костюм с нацепленными орденами и медалями.
За бананами, а не на встречу с пионерами… Скажут – вырядилась…
Повесила обратно и надела блузку с юбкой.
Блузка была с короткими рукавами, и поэтому пришлось натянуть джемпер, хотя день, впервые по-настоящему летний, набирал силу.
У зеркала Наталья Петровна подколола крашенную хной прядь, тронула помадой губы.
Возня в большой комнате не затихала. Кто-то задел стол, и тяжелая хрустальная ваза подпрыгнула.
У новой сумочки, которую зять подарил еще на Восьмое марта, оказалась тугая застежка. Наталья Петровна положила в одно отделение кошелек и удостоверение ветерана, в другое – сетку.
Ваза на столе опять подпрыгнула…
2
Выйдя из подъезда, Наталья Петровна остановилась в тени дома.
Наконец-то дождь перестал… Возьму бананов, а к вечеру, глядишь, зять увезет всех на дачу… Пятый день в отпуске, а все какой-то ершистый. То ли дождь повлиял, то ли на работе неприятности… Взял и ни с того ни с сего внезапно сорвался в отпуск, да еще в начале июня… Покойный Федя всегда к августу подгадывал… Нет, наверное, с работой не в порядке… Поговорю с Ольгой… Но если у тебя на душе гадко, то зачем другим настроение портить?.. Опять начал приставать с вопросами… И что ему эта война далась?..
Наталья Петровна перешла улицу.
Навстречу от магазина, огибая лужи, шли женщины с бананами.
Ровные, один к одному, плоды торчали из сеток и пакетов.
Вдоль «Овощного», мимо тусклой витрины, густо тянулась очередь; она заворачивала у старого тополя и, расширившись, упиралась в тупик.
Там громоздились импортные корзины.
Осторожно проталкиваясь, Наталья Петровна почти добралась до продавщицы в распахнутом халате и колпаке, съехавшем набок.
Наталья Петровна, зажатая двумя толстухами в одинаковых платьях, умудрилась достать книжечку, но протянуть руку к прилавку не успела.
– Еще одна контуженная лезет! – крикнул кто-то визгливо позади нее.
– Бананов захотелось!
– Мы здесь маемся-маемся…
– Развелось их, ветеранов, везде норовят пролезть!
Толстуха справа наддала плечом.
– Тоже мне вояка!
– Как вам не стыдно, ей по закону полагается!
– Мне тоже кое-что полагается!
Наталья Петровна вырвалась из очереди, быстро спрятала удостоверение, захлопнула сумочку и, едва не налетев на тополь, перебежала, задыхаясь, на противоположную сторону…
3
Пройдя квартал, Наталья Петровна остановилась передохнуть у забора.
В щель была видна облупленная стена в лесах.
Придется возвращаться домой без бананов… Костик разнюнится…
Наталья Петровна отступила на два шага и увидела над забором ободранный купол.
За церковью есть еще один магазин… Может, и туда завезли?..
Миновала забор.
Так и есть – тоже бананами торгуют…
Очередь тянулась вдоль стены зигзагами, вливаясь в стандартный бетонный тупик – оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.
Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в белой жокейке.
Чуть сбоку от паренька стояла беременная – месяце на шестом, если не седьмом. Она то и дело поправляла широкое платье, смущаясь выпирающего живота.
За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.
– Не бойтесь, бабулечки, на всех хватит!
Паренек снял жокейку.
– Обещали еще две машины подбросить, сам слышал!
Старушки, потоптавшись, отошли в тень к стене.
Наталья Петровна хотела тоже встать рядом с ними, но паренек сообщил, что сбегает попить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.
– Ты что, голубушка, по такой жаре маешься?
Наталья Петровна улыбнулась беременной.
– Иди, отдохни в сквере, история длинная, часа на два, не меньше. Не бойся, я не уйду, место за тобой сохраню.
Беременная послушалась совета.
Наталья Петровна глянула ей вслед.
Становилось душно.
Наконец после недели дождей почувствовалось лето…
Такой же знойный день был тогда, в сорок третьем, когда Зинку Коржину отчислили из части…
Накануне внезапно исчез лейтенант Ремезов – начальник их контрольного радиоузла именуемого в донесениях как РУК.
А утром объявили построение радиороты.
Правильно, построение было утром, а жара накатила позже, когда они собирали Зинке белье…
4
На ходу поправляя берет и воротничок форменного платья, Наташа выбежала на утоптанную поляну, заняла место в шеренге рядом с Зинкой и вдруг краешком глаза увидела, что подруга не в парадном, как все, а в старой гимнастерке и линялой юбке.
– Ты что, Зин? Взгреют!
– Мне сегодня можно…
Из-за берез, помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приостановился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину поляны.
Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то бумаги.
Наташа обернулась к машине РУКа, затянутой маскировочной сеткой.
Машина стояла в дальнем конце поляны.
Возле маячил часовой – тощенькая Верочка с карабином на плече.
Лейтенант Ремезов так и не показывался.
– Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст!..
– Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал.
– Брехня!
Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.
– Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фашист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят многострадальную Украину и Белоруссию!
Замполит на шаг приблизился к строю.
– В грядущей победе есть и наш с вами вклад. Так давайте и впредь оправдывать доверие командования!
На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся к ротному.
Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил губами.
И тут Наташа опешила, как опешил весь личный состав РУКа, да и вся радиорота.
По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.
Ротный ткнул пальцем:
– Дезертир!
Зинка стояла навытяжку, странно выпятив живот, и бледные губы ее с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:
– За аморальное поведение…
5
Наталья Петровна отступила в сторону.
Мимо нее, пыхтя, прошла женщина, прижав к груди связку бананов.
Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет… А за Зинкой, как обычно, потянется маленькая Верочка, и лейтенант Ремезов, и Настя, и все остальные… Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глубины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как монументы, то, наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как на любительских фотографиях той поры… А фотографии эти лежат в шкафу вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками…
