Питер Крифт - Статьи
Теперь о шестом ключе к решению. Если у Бога только единственный правильный выбор во всем, что вы делаете, то это должно быть применимо к любому вопросу. Это означает, что Бог хочет, чтобы вы знали, что убирать в первую очередь — кухню или спальню, что поставить на стол сначала — тарелку или блюдце. Вы понимаете, что если довести этот принцип до его логического завершения, все это смешно и не применимо к жизни, и, конечно же, это совсем не то, чего хочет от нас Бог, ведь такая жизнь вовсе не похожа на то, что описано в Библии и что мы знаем о жизни святых.
Ключ номер шесть заключается в том, что хорошим может быть не только одно решение, хорошего много. Даже для одного и того же человека часто хорошими могут быть два и более решений.
Добро подобно узорам в калейдоскопе. Правильных дорог много. Дорога к пляжу и дорога в гору будут одинаково хороши, потому что Бог ждет нас и там, и там.
Добро многоцветно. Только полнейшее зло лишено красок и многообразия. В аду же нет ни красок, ни личности. Подобно свинцу, души плавятся в одном котле, перевариваясь во чреве сатаны. На земле больше всего похожи друг на друга тюрьма и армия, но не церкви.
Разберем конкретный пример, когда разные решения могут быть одинаково хороши. Он касается половых отношений между супругами. Если вы не выходите за рамки закона Божьего — не изменяете, не проявляете насилия или эгоизма, не применяете противоестественных средств, таких как контрацепция, — тогда все позволено. Используйте свое воображение.
Глупо считать, что Божья воля в том, чтобы мы только так проявляли любовь в браке, и не иначе. Воля Божья в том, чтобы проявлять любовь, это очень хорошо, это Его воля. Он хочет, чтобы мы сами решили, какими нам быть — нежными или безудержными, порывистыми или спокойными, такими, какими мы есть, а не вымышленными героями книг, предписывающих нам быть кем-то еще.
Ключ номер семь поясню на примере моего собственного опыта. Я пишу роман впервые и потому учусь, как это делать. Первое, что я сделал — я отдал Его в руки Божьи, сказав Ему, что хочу сделать это для Его Царства, и верю, что Он руководит мною.
Затем я просто следую своим собственным интересам, инстинктам и неосознанным движениям души. Я даю возможность истории создаваться самой, а действующим лицам быть такими, какими они есть. Бог не останавливает меня и не подталкивает. Он не делает мое домашнее задание за меня. Но Он, как хорошие родители, рядом.
Мне кажется, что жизнь подобна роману. Жить — все равно, что писать роман о своей жизни, о себе (своими решениями мы формируем себя, подобно скульптору). Главным, является, конечно, Бог, Он — главный скульптор. И Он использует разных людей, чтобы достичь разных результатов. Он — главный автор и каждой библейской книги, но каждая из этих книг отражает личность автора не хуже, чем любая светская литература.
Бог — универсальный рассказчик. Ему нужны разные истории. Он хочет, чтобы вы благодарили Его за ту уникальную историю, которую вы пишете сами, принимая решения свободным сердцем. Потому что ваше сердце и Его вечный план — не две разные вещи, но две стороны одной медали.
Нам не понять эту глубочайшую тайну жизни, потому что мы видим только обратную сторону вышивки. Но в небесах, я уверен, мы будем прославлять и благодарить Бога более всего за то, как смело, чудесно и рискованно Он доверил нам управление нашей жизнью — точно так же, как это делают родители, когда учат своего молодого сына водить машину.
Нам нужно научиться делать правильный выбор, потому что в небесах перед нами будут стоять более серьезные задачи. Там мы будем руководить ангелами и царствами.
Бог, наделив нас свободной волей, говорит каждому из нас: «Да будет воля твоя». Некоторые из нас возвращаются к Нему со словами: «Я хочу, чтобы исполнилась Твоя воля». Это и есть исполнение первой и наибольшей заповеди. И затем, когда мы поступаем так, Он обращается к нам и говорит: «А теперь, да будет твоя воля». Он пишет историю нашей жизни росчерком пера, водимого решениями нашей свободной воли.
www.peterkreeft.com
Питер КРИФТ
БОЖИЙ ОТВЕТ НА СТРАДАНИЯ ЧЕЛОВЕКА[13]
Каков Божий ответ на страдания человека? Этим ответом должно быть не что-то, а кто-то, ибо проблема (страдание) адресована не чему-то, а кому-то: почему Бог делает что-то или не делает чего-то.
Подобные вопросы, подвергающие сомнению Божью благость — не просто интеллектуальное упражнение. Это либо бунт, либо слезы, сродни тем, с которыми малое дитя смотрит на отца, вопрошая: «Почему?»
И это не просто философское «почему». Это не просто выражение эмоций в дополнение к слезам, это вопрос, который возникает в контексте взаимоотношений. И обращен он к Отцу, а не в безвоздушное пространство.
Когда ребенок падает и ушибается, он нуждается не столько в объяснении, сколько в утешении. А это как раз то, что мы имеем: утешение от Отца в лице Иисуса: «Видевший Меня видел Отца» (Ин. 14:9).
Божий ответ на проблему страдания — не просто слово, но Слово; не идея, но Личность. Мысли абстрактны, личности же конкретны. Мысли — это знаки; они обозначают нечто более высокое, чем они сами, нечто реальное.
Потому и ответ не может быть просто идеей, он истинен, глубок и полезен, потому что иначе это будет только еще один знак, еще одна мысль, еще один перст — подобно перстам, указующим на другие персты, как наличие веры в вере, надежды в надежде, влюбленности в любви. Королевство зеркал.
Он не только здесь, но и сейчас. Он, искомый ответ, не только конкретен и реален в нашем мире, но и является составной частью нашей истории в личном и глобальном смысле. Его и наша история — едины. Божий ответ — не просто безвременная, вечная истина, но единственное и неповторимое катастрофическое событие, столь же реальное, как и история, описанная в газете сегодняшнего дня.
Это, конечно, самая известная, самая часто рассказываемая история в мире. Но она также и самая необычная, не теряющая свою необычность, свое благоговение, не только здесь, но и в вечности, где ангелы с трепетом взирают на то, от чего мы зеваем.
И, как это ни странно, она служит единственным ключом, который подходит к замку нашей страдальческой жизни, открывая наши нужды. Мы нуждались в хирурге, который пришел и вскрыл наши раны окровавленными руками. Он дал нам не просто плацебо, пилюлю или хороший совет. Он дал нам Себя. Ответ не просто слово, но Слово; не идея, но Личность.
Он пришел. Он вошел в пространство и время, и в страдание. Он пришел, как влюбленный. Любовь превыше всего жаждет близости, присутствия, единения. Не счастья. «Лучше несчастным с ней, чем счастливым без нее», — таковы слова влюбленного.
Он пришел. Это основополагающий факт, высокая истина, которая —единственная — удерживает нас от пули в висок.
Он пришел. Иов этим удовлетворился, несмотря на то, что Бог, придя, не дал ему ни одного ответа на тысячи мучивших его вопросов. Но Он сделал самое важное, дав самый важный дар: Себя. Это дар влюбленного.
Снизойдя к нашим слезам, нашему ожиданию, нашей темноте, нашему агонизирующему одиночеству, нашему воплю и недоумению, нашему плачу: «Боже мой, Боже мой, почему Ты оставил меня?», Он пришел прямо в этот плач.
Войдя в наш мир, Он вошел также и в наше страдание. Он сидит рядом с нами в машине, застрявшей в снегу. Иногда Он помогает нам завести машину, но даже если и не делает этого, Он там. И только это и имеет значение.
Стоит ли переживать о машинах, успехах, чудесах или продолжительности жизни, если Бог — рядом? Он рядом с нами в самых низинных участках нашей жизни, покрывая их, как вода.
Вы разбиты? Он разбит вместе с вами. Вы отвержены? Вас презирают не только за злое, но и за доброе, или даже за попытку сделать добро? Он был «презрен и умален пред людьми».
Вы скорбите? И эта скорбь хорошо вам знакома, она ужасающе часто посещает вас? Говорите ли вы себе: «О, нет, только не это! Я больше не могу!» Он был «муж скорбей, изведавший болезни». Вас не понимают люди, от вас отворачиваются? Они «отвращали от Него лицо свое», как от отверженного, от прокаженного. Вашу любовь предали? Ваши нежнейшие отношения разорваны? Он тоже любил и был предан теми, кого любил. «Пришел к своим и свои Его не приняли».
Иногда нам кажется, что жизнь проходит мимо, оставляя нас на обочине, увлекая в пучину ненужности и забвения. Он тоскует вместе с нами. Его тоже не замечают в мире. Его страдающая любовь отвержена.
Его последователи часто сами виновны в этом; они сделали Его имя соблазном, особенно среди избранного народа. Как иудею найти дорогу к Нему через сломанные копья кровавых предубеждений? Мы почти лишили возможности Его собственный народ любить Его, видеть Его таким, как Он есть, без дыма сражений и холокоста. Присутствие — признак любви.
Как Он смотрит на нас сейчас? С постоянной скорбью, но не с презрением. Мы раним Его. В Его кресте тысяча девятьсот гвоздей. Мы, Его возлюбленные, долгожданные, страстно желанные, все время холодны и корректны, все время держимся на расстоянии. А Он все еще вынашивает наш мир, как курица, которая высиживает яйцо, как мать, у которой все ее возлюбленные дети обратились против нее. «Оставит ли мать грудное дитя? Даже если и она оставит, Я не оставлю тебя».
