Марта Финли - Материнство Элси
— Эдди! — простонала Элси, прислоняясь спиной к стене и закрывая лицо руками.
— Мадам! Дорогая наша миссис Травилла! — воскликнули джентльмены в один голос. — Не стоит так огорчаться, поскольку это был чистой воды несчастный случай, и его последствия не настолько серьезны как могли бы быть.
— Но он ослушался отца и едва не лишил его жизни, — тихо простонала Элси дрожащим голосом, и по ее щекам покатились большие слезы. — Ох, сынок, сынок!
Джентльмены встревожено посмотрели друг на друга, не зная какое утешение предложить, однако в этот момент послышался звук торопливых, но в то же время осторожных шагов, и в следующий момент Элси оказалась в объятиях своего отца.
— Моя дорогая, моя бедняжка! — сказал он с чувством, когда Элси, уткнувшись ему лицом в грудь, разразилась почти истерическими рыданиями.
Мистер Динсмор молча гладил дочь по голове. Как задать вопрос, дрожащий у него на губах? Что означало это горькое рыдание? В поисках ответа он взглянул на врача, и тот охотно ответил на этот безмолвный вопрос тем же самым бодрым отчетом, который только что дал Элси.
Мистер Динсмор вздохнул с большим облегчением.
— Благодарение Богу, что все так обошлось! — сказал он тихо. — Элси, доченька, ободрись. Он скоро поправится.
Мистер Леланд, уезжая, предложил, что может вернуться и подежурить у кровати больного в эту ночь, однако мистер Динсмор, присоединившись к Элси в сердечной признательности, заявили о том, что это — его привилегия.
— Что ж, хорошо. Можете не стесняясь вызывать меня в любое время, как только потребуется моя помощь, — сказал мистер Леланд и, пожелав доброй ночи, он и доктор удалились. Мистер Динсмор пошел проводить их до дверей.
Возвратившись, он обнаружил Элси все в той же гостиной, в которой оставил ее, Она как раз отдавала служанке распоряжение:
— Прилла, разыщи и приведи детей. Час уже довольно поздний, и им пора быть дома.
Девушка ушла, и Элси, сказав отцу о том, что, со слов Приллы, мистер Травилла сейчас спит, упросила его на минуту присесть и поговорить с ней. По ее щекам бежали слезы. Уже давно мистер Динсмор не видел дочь настолько взволнованной.
— Дорогая доченька, зачем так расстраиваться? — сказал он, заключая ее в объятия. — Раны твоего мужа не очень опасны. Доктор Бартон — не из тех, кто будет тешить нас ложными надеждами.
— Да, папа. О, как я благодарна, что Эдвард вне опасности. Но… О, папа, папа! Это сделал Эдди! Мой собственный сын едва не лишил жизни своего отца! От одной только мысли об этом я прихожу в ужас!
— Но это, наверняка, был чистый несчастный случай. Этот ребенок обожает своего отца.
— Я понимаю, но он, должно быть, ослушался ясного приказания отца, иначе этого никогда не случилось бы. Ни за что бы не поверила, что мой сын может быть настолько непослушным. Мысль об этом разбивает мое сердце.
— Даже самые лучшие из нас не всегда успешны в том, чтобы противостоять искушению, и, несомненно, в данном случае искушение было очень сильным. И Эдди горько раскаивается. Я слышал как он плачет где-то в угодьях, когда въезжал на аллею. Но я не мог тогда уделить ему время, поскольку не знал, насколько сильно ты и Травилла нуждаетесь в моей помощи.
— Мой бедный мальчик. Он так любит своего отца, — сказала Элси, вытирая слезы.
— В этом нет никакого сомнения, и случившееся станет для него уроком, который запомнится ему на всю жизнь.
— Папа, ты всегда так утешаешь меня, — сказала Элси благодарно. — Ты останешься у нас на ночь?
— Да, я не могу покинуть вас в такой момент. Я передам Розе записку, чтобы она не беспокоилась в отношении Эдварда и знала, что я не вернусь домой до утра. Прилла, — обратился мистер Динсмор к появившейся служанке, — в чем дело? Почему ты не привела детей?
— Пожалуйста, сэр, господин Динсмор. Господин Эдди не хочет идти. Он просто лежит на земле и кричит, и плачет: «О, я убил моего отца, моего дорогого отца». А мисс Элси утешает и уговаривает, и умоляет его, но он не обращает ни на кого внимания.
Элси вновь заплакала.
— Мое бедное дитя! Мой бедный сынок! Что я могу для него сделать?
— Я пойду к нему. Доверь это мне, — сказал мистер Динсмор, выходя из комнаты быстрым, твердым шагом.
Глава 5
О, если б было искреннего сожаленья
Достаточно, чтоб искупить обиду,
То смею утверждать, я так бы искренне страдал,
Как никогда доселе.
Шекспир— О, Эдди, дорогой! Вставай, идем домой! — умоляла мальчика сестра. — Если ты не встанешь, то мне придется пойти самой, потому что Прилла сказала, что мама зовет нас, а ты же знаешь, что мы должны слушаться.
— Я не могу, я не могу идти домой! Как я посмотрю на маму! Она больше никогда не будет любить меня!
— Нет, будет, Эдди. Она всегда будет любить нас, и если ты действительно жалеешь о том, что был непослушен нашему дорогому папе, то не будешь упорствовать и послушаешься маму.
— Но я поступил так плохо! Ужасно плохо! Ах, Элси, что мне делать? Иисус больше не будет меня любить, и мама тоже. Никто.
— О, Эдди, — всхлипывала его сестра, — не говори так. Иисус любит тебя и простит, если ты попросишь Его, и мама и папа тоже простят, потому что они оба любят тебя. И я люблю тебя очень-очень.
Они были наедине. Арчи ушел домой вместе со своим отцом.
Сзади кто-то подошел, и над головой у детей раздался голос мистера Динсмора. Из-за категоричности его тона казалось, что он очень суров, хотя на самом деле это было не так.
— Эдвард, встань с этой сырой земли и немедленно иди домой. Ты что, в добавок к неприятностям твоей бедной мамы, причиненных твоим непослушанием, хочешь еще и заболеть?
Мальчик тотчас встал. Он был научен подчиняться своему дедушке в той же степени, что и родителям.
— Ох, дедушка, пожалуйста, не наказывай его очень сильно! Его сердце и так почти разбито. Он бы не согласился нарочно причинить папе вред даже за все сокровища мира, — начала просить маленькая Элси, быстро подойдя к мистеру Динсмору. Сжав обеими руками ладонь дедушки, она умоляюще подняла на него свои затуманенные от слез глаза.
— Нет, дедушка должен меня наказать, — всхлипывал Эдди. — Я поступил очень плохо и заслуживаю самой ужасной порки. Папа сейчас этого сделать не сможет! — воскликнул он, поглощенный новой волной скорби и угрызений совести. — А мама не захочет. Дедушка, это придется сделать тебе. Пожалуйста, наказывай быстрее, потому что я хочу скорее с этим покончить.
— Значит причиной всего этого отчаяния был лишь страх перед наказанием? — спросил мистер Динсмор. Взяв Эдварда за руку, он наклонился, и пристально посмотрел мальчику в лицо.
— О, нет, нет, дедушка! Просто от мысли о том, какое зло я причинил моему папе, я согласен, чтобы меня пороли каждый день. Дедушка, накажи меня скорее.
— Нет, Эдвард. Я не люблю подобных вещей и не накажу тебя, если только об этом не попросят твои папа или мама. Доктор надеется, что твой отец через неделю-другую снова будет на ногах, а значит, он сам сможет заняться твоим делом.
— О, значит он не умрет! Он не умрет, наш дорогой папочка! — воскликнули оба ребенка в один голос.
— Нет. Бог был очень добр ко всем нам, позволив пуле попасть в такое место, где она смогла нанести лишь незначительное ранение. Что ж, Эдвард, надеюсь это станет для тебя уроком, который ты запомнишь на всю жизнь, и впредь ты больше никогда не будешь непослушным.
Они как раз проходили аллею. Эдди покорно шел рядом с дедушкой. Из-за сильного изнурения, причиненного ужасным волнением последнего часа, его походка была нетвердой. Заметив это, мистер Динсмор взял мальчика на руки и занес в дом.
Единственными звуками, которые издавал паренек, пока сидел на веранде, были тихие, жалобные всхлипывания и вздохи, но затем он вцепился в руку дедушки и вновь разразился рыданиями:
— О, дедушка! Я не могу войти! Я не могу, я не могу увидеть маму, потому что она больше не будет меня любить.
Услышав эти слова, мама поспешно вышла на веранду. Но ее щекам бежали слезы, а материнское сердце было исполнено сострадания к несчастному ребенку, мучимому чувством вины. Склонившись к сыну и протянув к нему свои руки, она сказала тихим, дрожащим голосом:
— Эдди, сынок, иди к маме. Если мой мальчик действительно сожалеет о своем грехе, то мама не будет укорять его, и он может рассчитывать только на прощение и любовь.
Эдди бросился на грудь матери.
— Мама, мама, я сожалею, так сожалею! Я больше никогда, никогда не ослушаюсь тебя или папу.
— Да поможет тебе Бог, сынок. Если ты надеешься на свои собственные силы, то непременно упадешь.
— Да, мама! О, моя дорогая мамочка! Я поступил очень плохо! Я ослушался своего отца и попал в него из пистолета, а значит меня следует сурово выпороть. Может, пусть это сделает дедушка?
