Фридрих Цюндель - Иисус. Картины жизни
Люди жаждут жизни, и жизни вечной, а если она не вечная, то какая она? Эта вечная жизнь была у Спасителя, у мира же, по сути, такой жизни не было. «Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с Небес и дает жизнь миру», – скажет Он на следующий день. Бог, накормив чудесным образом Своих чад земным хлебом, не допустит, не позволит им погибнуть от духовного голода. Если их внутренней жизни чего-то недостает – Иисус даст им это, ибо Он для того и послан в мир. Вдуматься только: Он – пища, благодаря которой смертельно больной мир исцелится и вернется к жизни! Теперь Иисус говорит здесь уже совсем иначе, чем прежде: «Не только через услышанное от Меня и увиденное во Мне вы обретете жизнь, но и Я Сам войду в ваше естество». «Хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира». Его мысль звучит все отчетливей, и тут мы понимаем, что Ему дóлжно умереть, чтобы стать пищей для вечной жизни. «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть[91] и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною». Какие необычные слова, ничего подобного мы от Него еще не слышали, объяснение, почти не связанное с тем, чему Он учил прежде: Его жизнь — дар Божий миру, но и Его смерть будет также дарована миру Богом. Лишь она позволит миру обрести в полноте благо, предназначенное ему в Иисусе.
Сказанное Им не поняли поначалу даже ученики. Судя по тому, как тщательно Он готовил их впоследствии к серьезному повороту в Своей жизни, как это их ужасало, можно заключить, что эта мысль была для них совершенно новой, неслыханной. Скрывал ли ее Спаситель из воспитательных соображений, чтобы не мешать им предаваться благим надеждам, но уже сознавая их несбыточность, или же Сам лишь к этому времени понял неизбежность такого исхода Своего дела? Позволю себе, не вдаваясь в детали этого вопроса, придерживаться в последующих рассуждениях второго предположения – как соответствующего, по моему мнению, истине. Вообразим также, что мы, как, по крайней мере, и Его ученики, ничего не знаем о грядущем, и попытаемся вместе с ними на основе того, что пережито, представить, уяснить себе, что должно произойти. Некоторые сведения о нем они могли найти, как мы видели, в Священном Писании, и прежде всего в обетованиях пророков, но не в узком смысле слова, что можно было бы принять за предсказание о неудаче дела Божьего.
Не только сияние Его чудес, но куда больше – все Его существо уже убедило их в том, что Иисус и есть предвещанный победитель, венец истории Израиля и всего человечества, ее победоносное завершение. Но если бы мы представили, что деятельность Иисуса постоянно набирала силу – а иного ученики и помыслить не могли, – можно ли было надеяться, что Израиль однажды прекратит всякое сопротивление и всякое непонимание Иисуса будет преодолено сиянием благодати Божьей? И тогда Израиль, духовно ведомый Иисусом, что еще реальнее, занял бы место на Земле, которое предвещали ему пророки: «И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию» (Ис 60:3), и благословение Авраама осенило бы все народы. Израиль исполнил бы свою миссию, для которой был сотворен, и тогда пришло бы провозглашенное Иисусом Царство Божие, как мы его понимаем. Тогда исполнилось бы обетование, данное Иосифу об Иисусе: «Он спасет людей Своих от грехов их», а вместе с ним и обетование Марии: «И даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца».
Но все должно было произойти иначе. Вожди Израиля, последние арендаторы виноградника (Мф 21:33; Мк 12,1; Лк 20:9), о которых сам хозяин виноградника говорит себе: «постыдятся сына моего», они-то Его отвергнут и убьют, именно потому, что «это наследник» (Мф 21:38). Народ, возведенный в родство с Богом, был зван на брачный пир Сына – Жениха освобожденного человечества (Мф 22:1 и далее), но не захотел прийти на него. Израиль отвергнет, убьет Того, с Кем на протяжении тысячелетий связывал свои надежды. Народ Божий совершит преступление, по тяжести своей превосходящее грехопадение Адама (Рим 5:20), и в результате долго готовившийся план послания на Землю Сына Божьего для спасения мира, казалось бы, не удался из-за впавшего в соблазн Израиля.
Почему же события приняли такой оборот? Спаситель объяснил это простейшим образом – чисто внешними обстоятельствами: Бог поставил во «главу угла» камень, на котором дóлжно было вновь подняться Израилю, но «строители», законники, не знают, как им быть с тем камнем, который им попросту не нужен; или с укором: уже возомнившие себя хозяевами виноградника не хотели вновь оказаться простыми арендаторами пред лицом Сына; или в более высоком свете: тех, кого звали на брачный пир, не захотели разделить с Женихом радость и веселье. Таким образом, искупительные труды Иисуса натолкнулись поначалу на непреодолимое препятствие – корысть и бездуховное сознание начальников израильского народа. Как волнуют нас безуспешные старания Иисуса привести этих вождей к покаянию, вызывающие у них лишь злобу и неприязнь к Нему (Ин 5:7–12)! Божественное непостижимо велико для знатоков Закона с их чисто человеческим мышлением. Иудеи никак не могли уразуметь, что говорящий с ними человек «не от мира сего», а «быть от мира сего» – великое несчастье, от которого и хочет их избавить Сын Божий! Непостижимо велик Иисус, когда Он говорит, что этот мир не вечен и грядет Царство Божие, которое покончит с ним! Радея всем сердцем за всех заблудших и посему все больше открываясь им в Своем Божественном достоинстве, Спаситель тем самым постепенно утяжелял бремя Своей Благой вести, возлагаемое на каждого, кто не желал безоговорочно принять ее, причем не желая именно из-за ее ясности, красоты и величия, ослепительного блеска, исходившего от этого Его Божественного свидетельства. Что стоило им преклониться? Но для понимания и беспристрастного суждения нет ничего опасней таящейся в душе корысти, которая жаждет конкретных выводов или, напротив, заранее их отвергает. «Строители», наверное, в конце концов прозрели бы, не будь они одновременно «арендаторами». А может быть, со временем все стало бы по-другому? Разве неустанное служение Иисуса – глупый вопрос – на протяжении многих лет не сломило бы оказанного Ему поначалу противодействия? Конечно, нет, ибо Божественному в Сыне Божьем негоже десятилетиями противостоять человеческой нечистоте, к тому же величие Божественного не терпит промедления и всегда требует быстрого решения, подталкивая либо к полному принятию, либо к нарастанию отторжения, вплоть до смертельного ожесточения. Сказанное Иисусом Иуде относится в известной степени и ко всему еврейскому народу: «Делая, делай скорее!»
Что же тогда происходило в Израиле? Судя по тем притчам, мысли Спасителя были о том, что будет теперь с Его делом, когда события приняли такой оборот. Внешние обстоятельства предвещали Ему неизбежную смерть – Он будет убит, как «свидетель верный» (Откр 1:5). Но в то же время Он твердо знал, что воскреснет и ничто, даже смерть, не воспрепятствует победе. Отвергнув Его, Израиль повредит себе – Ему он повредить не может – и по своей вине утратит звание народа спасения, народа Божьего. Осудив и казнив Спасителя, он уже не будет праведней других народов и лишится исключительного права на Иисуса как Мессию Израиля. Если Израиль, народ Божий, впадет в грех страшнее греха язычников, то мир, поскольку грех одинаково губителен для всех, станет более благодатным полем и лучшей почвой для великой Благой вести о милости Божьей, чем если бы это поле стало по преимуществу достоянием одного, привилегированного народа. И поскольку казненный Спаситель уже не сможет исполнить Свою миссию по отношению к израильскому народу, она будет обращена ко всему человечеству. Своим духовным взором Он видит, как от Востока до Запада люди, подобно римскому сотнику из Капернаума, слушают голос великого пастыря, приводящего в Свое стадо и других овец, «которые не сего двора» (Ин 10:16). Камень, отвергнутый строителями, будет поставлен во главу угла, у виноградника арендаторы будут другие, и зал брачного пира заполнят язычники.
Но за такой успех Ему надо было заплатить собственной жизнью, что означало и отказ от дальнейшего земного служения. Сегодня Нам невозможно вообразить, сколь тяжела была для Спасителя эта жертва, какой тревогой наполняла она Его. Его дело на Земле должно продолжиться. Но и после Воскресения Его земная жизнь не может длиться долго. Кто продолжит начатое Им? Он должен передать Свое дело в человеческие руки. Но не исказят ли они его? Продолжат ли в Его духе, останутся ли послушными Ему инструментами так, чтобы Он мог безоговорочно ответствовать за них и пребывать вместе с ними?
