Михаил Белов - Христианин в светской школе
Что меня поражало - я мгновенно вытаскивал из памяти фамилии тех людей, которые были для меня в далеком прошлом до болезни. Эта информация сохранилась нетронутой в том виде, в каком она была запомнена, хотя я ей уже полтора десятка лет не пользовался.
Но тех людей, с которыми я познакомился в ходе болезни, и все, что касалось их, было расплывчато и смазано. Все зависело от степени близости ко мне человека. Чем был он ближе, чем больше мы с ним общались, тем лучше я помнил о нем. Например, Костю Симоненко, моего воспитанника в детском саду, я узнал и вспомнил его имя через 9 лет, хотя тогда он был не из тех мальчишек, кто к себе привлекает особенное внимание.
Многие зрительные образы того, что я видел во время болезни, впечатались мне в голову в том виде, как я их воспринимал - без "крыши",
так как не работавшая тогда кора больших полушарий, при восприятии несколько смазывала верхнюю часть изображения. Сейчас, сконцентрировавшись на этом образе, пробуждающимся мышлением я вспоминал и "дорисовывал" то, что было вверху "картинки".
Теперь вы можете увидеть причины невозможности продолжить вами движение в том или ином случае. Например, вы собиратесь куда-то, опаздывая. В последний момент вы совершаете какой -нибудь физиологический процесс - принятия пищи или обратный ему. Просто опрокидываете в спешке в рот стакан воды ... и расслабляетесь... так как дальше продолжить собираться вы уже не можете. Нет, вам хорошо, так как это расслабление помогает вам избавиться от сомнений стоит ли вообще туда идти или ехать, но раньше такая несвобода моментально комплексовала: вы чувствуете себя нормальным, но не можете нормально двигаться. Сейчас же вы видите, что отправление физиологических потребностей опускает ваше духовное тело на физическое, и тот клин пробитого глазного нерва правого глаза, который при вашем эмоциональном напряжении (от спешки) был вытолкнут из глазного канала правого глаза, теперь опять встает на место, чем закупоривает глазной канал правого глаза. В результате чего нарушается проводимость канала и триада - два глаза - сердце - разомкнута.
Но это размыкание иногда вас спасает от человеческой непорядочности. Например, после одного общения с одним человеком, хотя я в мечтах думал, что сейчас у нас начнутся более близкие отношения, вдруг почувствовал, что этот разрыв этой триады меня к нему не пускает. Со стороны правого бока словно выростал кол глазного канала, не дающий делать движения в направлении его дома. Это заставило меня задуматься правильно ли я к нему отношусь? А он действительно относился ко мне не так, как хотел, чтобы относились к нему. А я этого не понимал.
С другой стороны все чаще вы начинаете обнаруживать себя думающим правым полушарием. Все чаще я начинал вспоминать тот 1986 год, когда я учился на подготовительном отделении пединститута, работал в стройотряде под руководством моего тренера Шумова Сергея Ильича с парнями с ФВиСа. Эта тонкая и нежная вибрация все чаще говорила мне о том, что мое правое полушарие восстанавливается и в духовном теле заделывается пробой. Это было очень символично - третий раз я оказывался на пороге своего просветления и третий раз я оказывался перед пед- теперь уже университетом, как и в 1986, так и в 1992 году после академического отпуска.
Как и в 1992 году, куда бы я ни обратил свой взгляд в прошлое, везде, в любом промежутке моей жизни были одни тренировки.
9 мая мы с Сережей Бурашниковым планировали поехать на природу. Сережа сказал, что хочет поехать его давний товарищ - Володя Кустов.
Место называлось Сретенка. Само название было таким многообещающим, что я готовился к поездке соответственно. Внутренне.
Но до последней минуты я не знал поеду я или нет, так как мне дала набрать работу Лена Шмендель -студентка АмГУ, а я выполнение работы затянул, так как остались недоработки в некоторых курсовых работах, которые я писал до этого, и стали звонить эти люди. Теперь они сталкивали меня с Пути, так же как я столкнул их своим сооблазняющим объявлением о выполнении их дипломных и курсовых работ.
Несмотря на то, что несколькими днями раньше я уже управлял своими желаниями, принос одной девушки Лены из педуниверситета мне работы, которую надо было дописать, опять раскрыл мне душу, и под шумок мне была двумя другими девушками вручена еще одна работа, от которой я хотел отказаться.
Сережа с Володей уехали на день раньше. Дух меня отпустил только тогда, когда осталось набрать 13 страниц, и я смог оставить это сделать матушке.
Теперь мне надо было ехать вдогонку и одну ночь ночевать одному, так как за остаток дня я не успевал добраться до их стоянки. Нужно было сплавляться по реке на резиновой лодке.
Хотя вы все ближе и ближе к спасению, вы все время опаздываете и не только в действиях, но и в мыслях. Ответив кому-нибудь на его вопрос, вы следующим движением внимания за левое полушарие обнаруживаете там ответ в стоящем маячке фрагмента духовного тела, то, о чем спрашивал вас только что человек. Иногда хотелось бы ответить не так как ответил секундой раньше. Но жалеешь убогого.
Пообещав Сереже, убивавшемуся, что люди губят природу, что весной я привезу и посажу в окрестностях нашего места саженцев культурных деревьев, я повез с собой и несколько саженцев слив и облепихи. На автовокзале один молодцеватый пожилой, с виду председатель колхоза, весело меня спросил:
- С рынка или свои везешь?
Если бы суть его вопроса появилась у меня над головой сразу, я бы ответил так, что потом он мог бы опять сетовать на нечестивую моло
дежь, потому что этот заумный невежа мог подумать, задавая мне вопрос на всю остановку, что может меня выставить совсем не в том свете, какой есть на самом деле.
Я также весело ответил правду-матку. И когда через мгновение у меня возник ответ, что именно он спрашивал, я понял почему все окружающие меня люди посмотрели на меня как на дурака. И пожалел, что не могу им дать понять, что дурак в этой ситуации тот, кто остался уверенным в своем уме.
Остановившись на ночлег и готовясь к нему, я почувствовал себя неважно. В голове словно не хватало места для сознания. Я начал его искать и наткнулся на мысль, что неважное самочувствие у меня от того, что матушка не может закончить работу. Но я эту мысль отогнал, так как там все было почти сделано и понятно. Продолжив поиск места для сознания, я наткнулся на один зажим, сделанный мне Вадимом через полгода после первого попадания в больницу в 1994 году.
Мы сидели у подъезда его дома и разговаривали.
- Кого ты хочешь изменить? -говорил он мне. - Я смотрю на парней - они все пустые.
- Но только не я, -ответил я, подразумевая то, что раз я полон, мне надо делиться своей полнотой.
- О, я не сомневаюсь.
Разжав этот зажим и вытолкнув омерзительную эманацию, которая его сопровождала, я лишний раз понял свои проблемы, сопутствовавшие мне 15 последних лет. Постоянно нанося мне энергетические удары, он ставил меня в такое положение, что я не мог подумать о нем просто, как о человеке.
Сейчас это получилось, и я успокоился.
На следующую ночь, уже приплыв на место встречи, в палатке я проснулся среди ночи от нестерпимой сердечной боли. Это была не моя боль - это болело матушкино сердце. Я начал искать причину этой боли и понял, что у нее почему-то не получается распечатать текст. Я стал за нее молиться и вскоре успокоился и заснул.
Как оказалось после моего приезда, она в это время тоже просыпалась и не могла заснуть, приняла снотворное и тоже заснула. А сердце у нее болело от этой работы, растянувшейся на 2 дня и не дающей ей поехать на огород.
Сопоставить эти два факта - два плохих самочувствия в одно целое я смог лишь утром.
Смена обстановки жизненно необходима. Такой выезд на природу, где работают все чувства, дает возможность совершенной иначе увидеть то, что вы переживаете. Вы начинаете настолько тонко чувствовать свое существо, что меняется не только традиционный, так сказать научный взгляд на многие вещи, но ваш собственный, привыкший так или иначе давать объяснения переживаемому. Теперь вы просто видите и точно чувствуете откуда берутся те или иные появляющиеся видения. Это просто работа образного мышления, пока еще не до конца восстановлена чувственная сфера. Исчезает страх перед неизведанным.
Все предыдущие поездки я, собираясь, наполовину рассчитывал на Сережу, что он возьмет то, что я забуду. Сейчас же я стал ощущать свою независимость почти во всех материальных вопросах: единственное - Сережа дал мне свою вторую лодку, так как у меня своей еще не было.
Отплывая от табора, я смотрел на молчаливые сопки, на пьяный оползневый лес, на трясогузок, бегающих по тающим льдинам на берегу и меня вдруг наполнила мысль: я хочу узреть лице Бога. Так я же зрю Его постоянно. Ведь это же все - Он!!!
Накопав калины, лимонника и красной смородины, я искал амурский бархат, чтобы посадить его во дворе. На встречающихся островах его не было, и я решил выйти на берег. Несколько шагов вверх на террасу, и я застыл перед поразившей меня картиной - передо мной были ворота спортивного лагеря, где я был в детстве несколько раз, когда ходил на секцию к Николаю Григорьевичу. Я глядел на сопки, под которыми мы гуляли с Сашей Виноградовым - моим товарищем - воспитанником Николая Григорьевича, и вспоминал как я им орал, чтобы они ответили эхом: "Чего боится виноград?" доставляя этим Саше огромное удовольствие. В 1996 году Николай Григорьвич сказал, что Саша закончил жизнь самоубийством. Не дождался, пока я спасусь. Прости ему его грехи, Господи!
