Джед МакКенна - Духовная война
Не было сюрпризов и от дочери Брэтт. Мелисса знала об этом с самого начала. Она полностью одобрила план и в некоторых моментах участвовала в нём напрямую. Сегодня, сразу же по прибытии, мы с Лизой отнесли ей бриллиант, чтобы она могла провести с ним какое-то время наедине. У нас даже и мысли не было удивить её этим.
Удивительной, однако, была реакция группы. Когда они поняли, что бриллиант, которым они любовались, был на самом деле останками их умершего учителя, они не бросились немедленно аплодировать. Не знаю, чего я ожидал, но получил огромную тяжёлую тишину.
***Полчаса ушло на то, чтобы объяснить всем процесс создания алмаза. Шкатулка сделала ещё один круг, чтобы каждый мог изучить её в свете нового знания. В этот раз бриллиант вынули из шкатулки. Им хотелось дотронуться до него, подержат в руках, подумать о том, чем он был, и чем были они все, потому что это те вещи, о которых мы должны думать, когда мы предстаём перед смертью, перед покойниками и останками умерших. Таков был желаемый эффект, который был у меня на уме, когда я думал вначале об использовании черепа Брэтт для рассказа и показа, и позже, когда решение сделать алмаз дало о себе знать. Но я не мог вообразить, что эффект будет таким трогательным. Ушло ещё полчаса, чтобы они могли переварить это, и мы смогли продолжить. Кто-то был взволнован, кто-то плакал, некоторые собрались в небольшие группки, чтобы между собой выразить свои чувства. Прошёл целый час, прежде чем шок смягчился, и люди успокоились и вновь стали чувствовать себя комфортно.
Бриллиант — это красивая ложь, и люди жаждали в неё поверить. В нём они видели красоту и смысл. Они видели суть – проблеск истины, или смутную перспективу бессмертия. Они видели все те вещи, которых здесь не было, которые были спроецированы на этот небольшой камушек фильтрами, через которые они видели его.
Не хочу показаться бессердечным ублюдком, но я видел смысл бриллианта лишь в том, что он был совершенно бессмысленным. Я находил прекрасным в нём саму его ничтожность. Я поднял его перед собой на цепочке, и рассматривал. Этот человек ходил среди нас, был здесь, в этом месте, мы видели его, слушали его, он был таким же как мы, а теперь стал этим дурацким камнем. Брэтт, владелица ранчо, женщина, уцелевшая в битве, учитель, дочь, мать, бабушка – теперь лишь яркая безделушка.
Брэтт не умерла. Не существует существа Брэтт, которое обладает статусом мертвеца. Просто нет такой вещи как Брэтт. Она не умерла, она просто ничто. Фактически, она не стала ни больше ни меньше, чем когдалибо была, чем кто-либо когда-либо был. Она была лицом в облаках, которое образовалось на минуту, и потом пропало. Вот чем на самом деле кто-либо или что-либо является, и можно спокойно принять это, не потому что это успокаивает, но потому что это правда.
***Следующую часть вечера должны были провести Лиза и Николь. Они вернули себе шкатулку и бриллиант и попросили всех сесть и замолчать. Они вывели Мелиссу вперёд и сказали несколько тёплых слов о Брэтт, которые заставили всех вытирать слёзы, а затем преподнесли бриллиант Мелиссе. У них всё получилось хорошо.
Мелисса тоже молодец. Она взяла шкатулку и долго и трогательно изучала её в тишине. Затем она поблагодарила всех и немного рассказала о своей матери, что она не знала ту Брэтт, которую знали мы все, но что хотела бы знать.
— Любимым фильмом мамы был «Гарольд и Мод», – сказала она, – и я подумала, что наверное, я должна, приняв сегодня этот бриллиант, пойти прямиком на тот пирс и выкинуть его в воду, как сделала Мод с кольцом, которое ей подарил Гарольд, и я бы сказала: «Так я буду всегда знать, где он», как сказала Мод. Мне показалось так поступить будет правильно, но подумав ещё немного, я решила, что совсем не понимаю этого, я не понимаю, почему Мод выкинула подарок Гарольда, и если бы я так поступила сейчас, это было бы фальшивым, только ради шоу, поэтому я не буду так поступать. Я оставлю его у себя и попытаюсь понять свою мать с той стороны, с какой вы все её знали, и если у меня когда-нибудь это получится, тогда, может быть, я пойму, почему Мод выкинула то кольцо, и может быть, тогда я приду сюда, даже если буду уже совсем старой, и брошу алмаз в воду, и скажу маме: «Так я буду всегда знать, где ты», и буду знать, что это значит. Я думаю, что это будет значить, что я почтила её, попыталась понять её, и не просто выкинула, чтобы это выглядело так, как будто я поняла что-то, не поняв, или как будто я просто хотела избавиться от неё. Не знаю, есть ли какой-нибудь смысл в этом. Надеюсь, вы все меня понимаете. Спасибо за этот подарок, за то, что пришли сюда, и за то, что знали мою мать так, как не знала её я.
***Лиза и я пошли проводить Мелиссу назад в дом и сказать ей спокойной ночи. Мы попрощались и ушли. Лиза направилась обратно к озеру. Я направился к машине.
— Куда это вы? – спросила она.
— Пора уходить, – сказал я.
— Уходить? Но у людей ещё много вопросов. Вы всех взволновали. Они стоят, переговариваются и ждут, когда вы вернётесь. Они о многом хотят вас спросить.
Я остановился и повернулся к ней.
— О чём же? – спросил я её. – Например, какой достойный вопрос они могут мне задать?
— Почему вы спрашиваете меня? Я не знаю.
— Зная то, что вы знаете, какой информации им не хватает, чтобы совершить путешествие из отрицания в осознанность? Какой ответ есть у вас или у меня, который им стоило бы услышать?
Она выглядела озадаченно.
— Не знаю, – повторила она.
— Уже пора перестать так говорить.
Она напряглась. В трудных ситуациях она молчит, что усложняет мне задачу, значит, я должен говорить твёрже.
— Наши с вами отношения почти закончены, – сказал я. – Несколько часов дороги, и всё. Она немного расслабилась. – Но мы могли бы...
— Разве? Вы всё лето просидели со мной за письменным столом. Вы видели, чтобы я разговаривал с кемнибудь по телефону, или переписывался по электронной почте? Вы видели приходящие письма, я когданибудь отвечал на них? – Нет, но...
— Какие-либо признаки семьи, друзей, людей в моей жизни? – Нет.
— Вы думаете, что я скрываю от вас эту часть моей жизни? – Нет, думаю, нет, но...
— Я не инструктор жизни, не гуру, не суррогатный отец. У меня нет человеческих отношений. Каждый человек — это остров, целиком сам по себе. Если бы у меня был кобель, я назвал бы его Уилсон. Я знаю, где я.
— Но я думала...
— Я сослужу вам плохую службу, оставшись в вашем распоряжении. А также тем людям возле озера. Это соло. Если тонущий человек хватается за меня, я делаю ему одолжение, ударив его по лицу.
Она опечалилась.
— Вы сирота, – сказал я ей. – Даже если ваши родители были бы живы, вы сирота. К этому вам нужно привыкнуть. Если вы напишете мне письмо через несколько лет, я с нетерпением его прочту. Надеюсь, там будет сказано, что вы поняли, что я вам сейчас говорю, что вы продолжаете развиваться в зрелого и постоянно прогрессирующего взрослого человека, и в таком же духе воспитываете детей. Я надеюсь, что в этом письме будет так написано.
— А что ещё там могло бы быть написано? – спросила она с серьёзным видом.
— Дорогой Джед. Мне намного лучше после того небольшого нервного срыва. Я снова занимаюсь юридической практикой, дети хорошо учатся в школе, и возможно, мы вновь соединимся с Дэннисом. Я увлеклась гольфом и принимаю участие в местной благотворительности. Не большая причёска и толстый зад в Корпус Кристи, ха ха! Спасибо, что помогли мне в трудное время. С любовью, Лиза. Она выглядела так, словно я её ударил.
— Вы так думаете? Я пожал плечами.
— Выбор за вами. Даже теперь, после всего, через что вы прошли, вы всё ещё должны открыть глаза, сделать первые шаги, чтобы осознать новый и непохожий мир, в котором вы находитесь. Вы думаете, что всё уже закончено, но процесс всё ещё в самом разгаре. Вот вам шлепок под зад. Abrase los ojos, abogada[30].
— О, господи, – сказал она, печально качая головой, – такой прекрасный вечер.
— Да, конечно, – согласился я. – Это самый прекрасный вечер на свете. А что мы делаем? Есть только осозанность и отрицание, движение вперёд и назад, прогресс и окапывание. Те люди у озера либо пройдут через тот переход, через который прошли вы, либо останутся в своих норах. Им не нужна информация, им нужна суицидальная неудовлетворённость. Какой ответ есть у вас или у меня, который им необходимо услышать? Теперь я вас спрашиваю. Вам решать. Что вы хотите сделать?
Она долго смотрела мне в глаза, затем кивнула. – Поехали, – сказала она.
***Вот мой итоговый совет на предмет о духовном пробуждении, внутри царства сна или из него. Смотрите в лицо фактам. Смотрите в лицо смерти, своей собственной бессмысленности. Это применимо ко всем и везде. Я касался этой темы в первой книге, но тогда я думал, что пишу для искушённых читателей, для людей слишком духовно сообразительных, чтобы им нужен был такой простой урок. Однако, с тех пор я обнаружил, что тот, кто выглядит наиболее искушённым, является наиболее глубоко окопавшимся, и меньше всего есть вероятность, что он подвергнет себя тяготам истинного духовного путешествия. Зайдя так далеко не в ту сторону, он наименее склонен развернуться и уничтожить свой анти-прогресс. Теперь я вижу, что отрицание смерти, страх не-я, находятся в самом сердце паралича, сковавшего практически всех духовных претендентов, а так же всех остальных.
