Иоханн Таулер - Царство Божие внутри нас
Кто хочет найти это внутреннее царство, а это — Бог со всеми Его дарами и Его собственной сокровенной сущностью — тот должен искать его там, где оно и есть, а именно, в самой глубине своего существа, где Бог намного ближе душе и роднее, чем она сама себе.
Вот эту-то внутреннюю душевную и Божью глубину нужно искать и находить. Человеку следует войти в эту обитель Божию, отбросив все, что познаваемо чувствами и принадлежит его внешнему человеку, что может быть постигнуто чувствами в образах и формах, как и все, что может быть создано в душе фантазией и рассудком и принять облик воображаемых целей.
Когда человек достигает этой глубины и ищет Бога там, вот тогда и «выметен дом», и уже не он ищет Бога, а Бог ищет его. Вот чего удостаивается такой человек: когда приходит он в эту обитель Божию и здесь, в глубине души, ищет Его, то приходит Сам Бог, и ищет человека, и переворачивает весь дом.
Что я теперь скажу, поймет не каждый, хоть я и говорю по-немецки. Озарение придет лишь к тому, кто уже затронут внутренним светом.
Проникновение с целью поисков внутрь себя состоит не в том, чтобы то войти туда, то снова выйти и включиться в суету тварного мира. Нет, истинное вхождение и внутреннее преображение, при котором ищущий Бога превращается во взыскуемого Богом, состоит именно в том, что, коль скоро придет человек в этот дом, в сокровенную глубину, то все, что не есть Бог, все у него будет взято, и вся суть его изменится и преобразится с такой силой, какой он никогда еще не испытывал, и так будет снова и снова.
Все знания и все светочи, все, что человек когда-либо испытал и познал, все преобразится в этом искании.
В этом преображении и превращении человек, если полностью отдастся им, препоручит и подчинит себя, уйдет несказанно дальше, чем с помощью любых дел и всех методов спасения и духовных упражнений, которые только можно выдумать. Кто полностью себя оставит, тому станет так легко и светло, что стоит ему захотеть, он в любой момент может войти внутрь себя и вознестись над всяческим естеством.
Но естество это никогда не отпускает человека и всегда готово придумать, чем бы его удержать и привязать и на что опереться. Это из-за него многие люди не знают покоя, ибо привязаны к своему Я и к вещам, не желая отказаться ни от того, ни от другого, и надобно немало страданий, прежде чем они научатся их оставлять.
Отрешившиеся люди, напротив, отпускают и отвергают все, за что бы ни ухватилось естество, и, не имея ни привязанностей, ни зацепок, ни на что не опираясь, проникают в глубину, оставаясь совершенно бесстрастными и пустыми, дабы вошел в них Бог и довершил их преображение.
Кто подобным образом обращен и внутренне преображен, — тот превзошел все дела и знания мира. Об этом слово Иисуса Христа: «Кто хочет быть со Мной, пусть отречется от себя и всецело предастся Мне!»(См. Мф. 6, 39). Итак, человек должен оставить себя и отвергнуться от всего, что задерживает его на пути истинного продвижения и подъема.
А не обретшие покоя впадают в великий соблазн и сомнения. Они чувствуют себя оставленными, ибо, будучи не в состоянии отрешиться от себя, думают, что все пропало, пребывают во все возрастающем страхе и вопиют: «Господи, я лишился всего света и благодати!». Это кончится лишь тогда, когда обретя покой, они станут искать только Бога и позволят Богу искать и находить себя. Тогда они все превозмогут милостью Божьей..
Вначале мы говорили о драхме, что у нее должен быть свой вес, своя тяжесть. Это значит, что душа, будучи отягощена Богом, все время сама собою падает и погружается в глубину, пока не выпадет оттуда — во всей своей чистоте и незамутненности — такою, какой истекла из глубины света.
И, наконец, у драхмы есть свой чекан, свой образ: душа не только создана по образу Божию, она должна быть тем же образом, что Сам Бог в Своей божественной сути. Ибо в этом образе Бог любит, Бог взыскует, Бог познает и обретает Сам Себя.
Стало быть, душа становится совершенно богоподобной, богообразной и боговидной; она по благодати — то, что Бог есть по Своей природе: погружаясь в Бога, соединяясь с Богом, она через самое себя возвращается в Бога. И она становится столь единой с Богом и богоподобной, что, если бы могла взглянуть сама на себя, то не увидела бы никакой разницы между Богом и собой. Или, если бы кто-то взглянул на нее тогда, то увидел бы, что она того же цвета и той же стати, что и Бог, и обрел бы блаженство в этом созерцании, ибо увидел бы, что Бог и душа в своем соединении полностью сливаются воедино.
Блаженны те, кто так ищет Бога и Богу дает обрести себя, дабы Бог увлек их в душевные и божественные глубины и соединился с ним неизъяснимым способом. Это превосходит все, что может быть выражено словами.
И, войдя в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих, говоря им: написано «Дом Мой есть дом молитвы».
Лк. 19, 45—46
Словами «дом Мой — дом молитвы» Христос учил Своих учеников, детей Божьих, что им надобно делать, чтобы их внутренний человек стал местом самоотдачи Богу, ибо внутренний человек, по сути своей, подобен храму Божию.
Чтобы сокровеннейшая глубина нашей души стала достойной обителью Божией, мы прежде должны изгнать из нее продающих и покупающих, а именно зловредный дух своекорыстия и стяжательства, жадности и посягания на внешние блага, а также все, что служит своеволию Я. После того, как изгнано все, что не есть Бог, что несоизмеримо с Богом и неравно Ему, душа снова становится такою, какой должна быть по своей сути, — храмом Божиим, в котором поистине обитает Бог.
Кто же они, продающие и покупающие в храме? Это те, кто находит любовь и удовлетворение в тварном и вещном, те, кто прежде, чем подумать о Боге, сорок раз помечтают о вещах внешних, так что совершенно изгонят своего внутреннего человека и опустошат храм Божий.
Ибо нет никакого сомнения: кто хочет, чтобы в нем жил и действовал Бог, пусть уберет из себя все преграды, все, что не имеет начала в Боге или не ведет к Нему. Он должен упражняться в том, чтобы вновь и вновь отвращаться от всех вещей и смотреть лишь на Бога, покуда не станет ему Бог милее всего. Только тогда очистится храм, когда будет вырвано из него с корнем все тварное и всякое доставляемое им удовольствие, — да так, чтобы мы не стали ни возвращаться к нему, ни сохранять его по своему своеволию или склонности.
Только тогда мы — истинные дети Божии, т. е. те, кто знает Бога и по сути, и по присутствию, и по действию в сокровеннейшей глубине своей души.
У тех же, кто этого не знает, Бог выдуманный и сотворенный.
Они лишены чувства живого присутствия Бога в себе. Они больше привязаны к вещам, чем к Богу.
Истинные чада Божии отгоняют от себя внешние вещи, не погружаясь в них глубже, чем того требует нужда, а все, в чем у них нужды нет, они оставляют без внимания. Они во всем ищут Бога и достигают Его, преодолевая все ниспосланное, будь то доброе, или злое. Они не думают о том, что им мешает, не противятся ему, но во всем, что бы ни случилось, смотрят только на Бога, Его одного взыскуя, и никогда не теряют уверенности во всем многообразии своего единения с живым Богом.
Кто в такой мере чувствует себя храмом Божиим и кто уверен в присутствии Бога в себе, того не смутят и не собьют с пути вещи и проявления внешнего мира — что бы ни случилось, он знает, что Бог совсем рядом, в заповедной части его души, и он чувствует Его внутреннее присутствие.
Но если человек лишился покоя из-за внешних вещей и напастей, это значит, что он не осознал еще себя чадом Божиим и не чувствует присутствия Божия в своей душе и что мысли его, устремления и поступки направлены более вовне, более на вещи, на обладание ими и наслаждение, нежели на Бога.
Если человек хочет соблюстись от этого, он должен вновь и вновь обращаться вовнутрь, покуда самая глубокая часть его души не будет беспредельно устремлена к Богу и не будет он во всем желать Его и о Нем помышлять, не вещи, но Его взыскуя, и, что бы ни делал, делать во славу Божию — не по своей воле, но по Его.
Ибо покуда человек живет и действует, не зная в себе Бога, он живет и движется неуверенно, и все для него неопределенно. Про него слова Писания: «Горе тому, кто один; упадет он, и некому ему помочь» (Еккл. 4, 10). Но если в его душе живет Бог, то никого и ничего он не страшится, всегда и повсюду чувствует себя в безопасности и укрытии.
Если сподобимся мы этого, то как только лавочники войдут со своим барахлом, так тут же и выйдут, поскольку никакой потребности в них не будет. А если и попытаются они хоть ненадолго расположиться в храме без нашего желания или согласия, не причинят они нам никакого вреда, поскольку будут вышвырнуты в те же двери, через которые проникли. А если найдут они в нас что-то соразмерное себе, что не от Бога, пусть заберут с собой, чтобы с их уходом храм нашей души стал чище, чем прежде.
