Иерей Геннадий Егоров - Священное Писание Ветхого Завета. Часть 1.
Верующий, оставляя свою, творит Божию волю с таким же неограниченным послушанием, с каким Аврам пошел, как сказал ему Иегова. Бог глаголет нам в природе, в св. Писании, в совести, в приключениях жизни управляемых Его провидением. Идти, как скажет Иегова, есть правило, в котором заключается весь путь взыскующих грядущего града небесного.
Подобно Авраму, верующий настолько приближается к Богу, насколько оставляет себя самого; и подобно Авраму, благодарит его за дары благодатные. Он приемлет их только для того, чтобы с верностью возвращать к их началу: и там же, и тогда же, где и когда приемлет, приносит оные в жертву Богу».
Свт. Филарет Московский (37, ч. II, стр. 64):
«Путешествие Аврама в Египет есть продолжение очистительных его искушений.
После обитания в стране Халдейской, плодоносной, и в Харране, где он умножил свое имущество, едва вступает он в землю обетования, как изгоняется из нее гладом. В каком мраке в сие время должны были представиться обетования Божии; и как трудно было сохраниться от преткновения самой твердой вере!
Оставляя на время землю, поражаемую вышнею рукою, Аврам впадает в руки человеческие. Опасность его становится час от часа видимее; а избавление представляется час от часа менее удобным. Уже супругу, от которой должен был надеяться благословенного плода, он видит в позорном плену иноплеменника.
Казалось, что предводившая и покрывавшая Аврама рука Господня совсем отступила от него; как вдруг она является в самом Фараоне, и, поражая его, делает его своим орудием для безопасности праведника.
Подобное нечто случается с человеком на внутреннем пути веры.
После того, как, совершив часть сего пути, он уже приемлет от Бога некоторые благодатные дары, и начинает вкушать, яко благ Господь; после того как Благодать как бы перстом показует ему землю обетования, — внутреннее царство Божие, — она скрывается паки, и он остается сух и бесплоден, алчен и жаждущ.
Опасное для него состояние есть то, когда он желает и думает найти для себя пищу в Египте, — в упражнениях мира; душа нечувствительно делается пленницею его сует, и угрожается растлением от его прелестей.
В сих обстоятельствах милосердный Промысел, часто нечаянными, и впрочем, иногда тяжкими ударами, сокрушает узы привязующие человека к миру, и возвращает его в путь свой с новою ревностью и в новой безопасности».
Свт. Филарет Московский (37, ч. II, стр. 71):
«Если от истории разлучения Аврама и Лота отделить мысленно частные обстоятельства лиц: то в основании ее откроются отличительные свойства и действия двух человеков: одного, по вере, преданного воле Божией; другого, в природе, следующего собственной воле.
И тот и другой имеют многие общие блага, не только внешние, но иногда и внутренние, как то: познание главных истин веры и добрые дела закона. Но предающий себя воле Божией, по мере успеха в умерщвлении своей воли, чувствует противоречие между своими побуждениями и действиями обращающегося с ним в общежитии естественного человека, и, будучи впрочем, привязан к нему любовью, яко к ближнему и брату, ищет некоторым образом удалить и сокрыть себя от него, для избежания обоюдного соблазна.
Преданный воле Божией предоставляет ближним все блага, которыми может и имеет право пользоваться, будучи расположен довольствоваться, так сказать, останками оных из рук Промысла. Но чем более он сокращает и отсекает собственные желания, дабы дать место воле Божией: тем более щедрит и обогащает его Бог своими дарами и обетованиями, соделывая каждое действие его семенем жизни вечной, и с каждым шагом пути его приближая его к отечеству небесному.
Напротив, естественный человек желает, как собственностью, обладать всем, что прельщает очи его; и, поставляя целью своей деятельности собственную выгоду и ощутительное удовольствие, мечтает найти рай Божий на земле, ищет пажити при водах египетских, духовной радости в упоении самолюбия. В сем состоянии он не далек от того, чтобы поставить в Содоме свой дом и отечество».
К ГЛАВЕ 3
«Рассматривая некоторые приключения Иакова в Месопотамии, Блаженный Августин замечает, что св. Писание не входило бы в столь мелкие, по-видимому, подробности, если бы не заключалось в них нечто великое и таинственно, соответственно общему правилу веры, открытому Апостолом Павлом, по которому всю Историю Отцов Ветхого Завета составляют образы (1 Кор. 10:6, 11).
К уразумению таинства, заключающегося в истории путешествия Иаковлева, пролагает путь тот же Апостол, когда трем странствованиям Патриархов: Авраама, Исаака и Иакова совокупно дает одно знаменование — странствование к отечеству небесному (Евр. 11:9–16).
Главная разность между странствованием Авраама и странствованием Иакова состоит в том, что первое начинается от земли Халдейской и Месопотамии, а оканчивается в земле обетованной; напротив, последнее начинается от земли обетованной, продолжается в Месопотамии, но также имеет целью обетованную землю. Итак, если странствование Авраама знаменует шествие от состояния природы к состоянию благодати, от рода земного к рождению небесному, от плотского союза с миром к духовному общению с Богом; то странствованию Иакова соответствует хождение сына благодати между сынами природы, человека духовного и внутреннего в области мира и плоти, куда он по необходимости должен исходить, не теряя впрочем из виду отечества небесного.
Иаков, угрожаемый Исавом, уединен и нищ исходит из земли обетованной, дабы вне ее неутомимым трудом приобрести и плоды обетования, и безопасность от раздраженного брата; подобно сему обновляемый во Христе человек, во внутренности боримый человеком ветхим, желающим удержать свое первенство, да исходит во внешнюю жизнь трудническую; преданием своей плоти постоянному подвигу он приведет себя в безопасность от страстей и похотей воюющих на душу и угрожающих ей духовной смертью, и терпением стяжает сокровище упования.
Иаков исходит из земли обетования в ветхое отечество предков своих для преходящего подвига, но не возвращается в оное для пребывания: так искренно единожды отрешившийся от мира, исходит в него своею деятельностью, но не возвращается пристрастием.
Сон Иакова в Вефиле, по изъяснению Григория Великого, Moral. L. V. стр. 22, «есть образ даруемого Богом мира, в котором душа, упраздняясь от смятений страстей, почиет так, что может сказать с оною невестою: "я сплю, а сердце мое бдит" (Песн. 5:2). Я сплю вне, и все земное, меня окружающее, вменяю за призрак и мечту, но бодрствую внутри и берегусь, чтобы не воздремать пред лицем Божиим». Положить камень на возглавие, продолжает тот же учитель, значит, утвердится во Христе. Между тем, как полагающие главу на земле блуждают в темных и суетных мечтаниях, утвержденный во Христе полагает, как говорит Пророк, в сердце своем восхождения (Пс. 83:6), или степени добродетелей, по которым его помыслы и чувствования непрестанно восходят в любви Божественной, и непрестанно нисходят в смирении.
Иаков встретился с Рахилью на том же месте, где прежде раб Авраама с Ревеккою, но Ревекка подала рабу воду, а Рахиль получила ее от Иакова. Разность сия соответствует тому, что Ревекка и Иаков имели в себе дар Божий, воду живую (Ин. 4:10), ибо имели в себе Христа, долженствовавшего родиться от них, и потому могли отверзать источник благодати и другим жаждущим правды и спасения.
В Лии, болезненной очами, страждущей среди самых благословений супружества, само имя которой означает труд или утруждение телесное или душевное, представлены трудности духовной жизни, или словом, крест. В Рахили доброзрачной и возлюбленной изображены сладости внутреннего состояния: теплая молитва, созерцание, восхищения, видения. И сие можно рассматривать частью в самих лицах Лии и Рахили, частью в отношении их к Иакову.
Обручение и супружество иногда изображает союз духовного человека с духовными качествами, например, с премудростью (Притч. 6:4; Прем. 8:2). Посему Лия и Рахиль в супружестве Иакова изображают собою крест и услаждения духовные, поскольку они совокупно или по отдельности посещают человека духовного в мире, и с ним сочетаются в сердце и любви его.
Иаков предпочитает Лии Рахиль, и за нее соглашается быть рабом в доме Лавана. Так человек еще не искусившийся предпочитает кресту сладости духовные, и тогда только находит легкими подвиги и самоуничижение, когда имеет в виду сию награду. Но Лия есть старшая сестра Рахили, и крест в духовном возрасте выше услаждений созерцания.
Вместо Рахили, пристрастно вожделенной, Иаков получает Лию; так благодатное Провидение подвергает искушаемого человека горестной, но спасительной нечаянности. Когда он чрезмерно прилепляется ко внутренним услаждениям, ища в них не Бога, но себя, они вземлются неприметно и крест является на их месте.
