Генри Келли - Сатана. Биография.
И ещё:
«Экзорцист должен приказать демону признаться, заключён ли он в этом теле благодаря некой магической деятельности или с помощью колдовских знаков и инструментов. Если одержимый проглотил овладевших им демонов, ему следует выплюнуть их; если же они где-то вне тела, следует открыть, где они, и сжечь их».
Эти причудливые указания действовали весь XII век, как мы видели выше (см. 14.2). Но они достигли желаемого эффекта — уменьшили безответственное и неосмысленное использование экзорцизма при любом случае.
Если Дьявола считали прямой причиной патологических симптомов, проявляемых одержимыми, это вовсе не говорило ни о его умственных способностях, ни о его приоритетах. Даже в тех редких случаях, когда критерии, предложенные «Римским ритуалом», находили подтверждение (человек обнаруживал дьявольскую силу или знание сверхъестественных вещей), чудеса, демонстрируемые таким человеком, обычно не были столь уж впечатляющими. Теоретическим объяснением жалкого качества демонических чудес могло быть то, что Сатана делает лишь указанное или позволенное ему Богом. Иными словами, Бог принуждает его ограничиваться мелкими и нудными пакостями.
Не похоже, скажете вы? Ну, будь что будет.
Глава 14 Сомнения и подтверждения
14.1 Сатана контектуализированный и демифологизированный: протестант-реформист Фридрих Шлейермахер внимательно исследует Библию
Когда мы обращаемся к эпохе Просвещения и далее, мы можем даже не углубляться в соображения, отрицающие существование Дьявола, потому что в то время под вопрос была поставлена сама сущность христианства и вера в Бога. Дьявол лишь незначительная потеря в ходе большого штурма.
Вместо этого нам следует рассмотреть находки христиан, взглянувших свежим взглядом на основы своей религии. Вполне понятно, что более авторитарная структура Церкви предоставляет гораздо меньше возможностей для возникновения такого рода взглядов. Таким образом, сферой нашего обзора будет не Римская католическая церковь, а протестантские круги.
Протестантский принцип индивидуального толкования Библии в это время выдвигается на передний план. Что же Библия действительно говорит о фигуре, подобной Сатане? Конечно, ответить на этот вопрос стремились все и всегда, начиная от самых первых толкователей Библии. Все читатели Библии хотели очистить её от предположений предыдущих толкователей, но видение каждого, что и от чего именно следует очищать, всегда ограничено спецификой времени.
Посмотрим, какой новый свет пролило Просвещение на дарование самого известного из реформистских теологов — Фридриха Шлейермахера (1768-1834). Обратимся к его главной работе «Христианская вера», впервые опубликованной в 1821-1822 годах и исправленной в 1830 году.
Мы должны помнить, что Шлейермахер являлся специалистом не в области изучения Библии, а в теологии, особенно в сфере догматики. Он начинает с официального протестантского «Исповедания веры», что ясно из полного названия его книги: «Христианская вера, представленная систематически, согласно фундаментальным доктринам Евангелической церкви»[61]. Однако он стремится оценить библейские данные по каждому вопросу, а затем выяснить, как эти данные можно (и можно ли вообще) приспособить к современной практике христианской религии.
Предвосхищаем его мнение по поводу Сатаны: он, конечно же, не верит в существование Дьявола и полагает, что подчёркивание существования и присутствия подобной сущности может быть опасным и вредным для религиозной практики. Его подход, принимая во внимание, что Библия состоит из двух частей, отображён в заглавии, которое я дал этому параграфу: во-первых, подлинные упоминания о Сатане находятся в соответствующем контексте; во-вторых, мифы, имеющие отношение к Сатане, относятся к побочной линии (главным примером такого мифа в настоящее время является идентификация Сатаны с Эдемским Змеем).
Тему Дьявола Шлейермахер специально рассматривает во втором из двух приложений к своему обсуждению Творения. Первое приложение посвящено ангелам. Он подводит его итог следующим образом:
«Эта концепция [ангелов] является изначальной для Ветхого Завета и проходит через Новый. Она не включает ничего не возможного и в общем не находится в конфликте с основами религиозного сознания. Но в то же время она никогда не входит должным образом в сферу христианской доктрины. Таким образом, она может сохранять своё место в христианском языке, не возлагая на нас обязанности приходить к выводам — истинна ли она».
(р. 156)Иными словами, существование ангелов может быть всего лишь фикцией, но фикцией безвредной. Шлейермахер признаёт, что великие деятели Реформации несомненно верили в истинность явлений ангелов в библейских повествованиях, но не придавали им большого значения в сфере благочестия (р. 159).
Однако Шлейермахер видит возможный вред в поощрении христиан (исключая детей) полагаться на помощь ангелов (он цитирует молитву из «Маленького катехизиса» Лютера: «Да будет твой Ангел со мной, а Дьявол да не имеет власти надо мной»). Когда речь идёт о «защите нас от всего, что обычно приписывается Дьяволу», мы должны, по мнению Шлейермахера, использовать духовное оружие, рекомендованное в Послании к Ефесянам (6:11-17) и Первом послании Петра (5:8-9) (р. 159). Заметим, что, говоря о Дьяволе, Шлейермахер в действительности не имеет в виду Дьявола.
Приложение 2 посвящено именно Дьяволу. Вот его первый вывод:
«Идея Дьявола, распространённая среди нас, настолько невнятна, что мы не можем ожидать от кого-то убеждённости в её истинности. Кроме того, наша Церковь никогда не извлекала доктринальной пользы из этой идеи».
(р. 161)Здесь Шлейермахер начинает не с Писания, но с теории (то есть с того, что римские католики называют традицией). Он находит невозможным представить высокоинтеллектуальное создание, репутацию которого имел Люцифер, совершающим столь нелепый грех, как зависть или высокомерие (мы отметили эту же проблему выше у Мильтона; см. 12.1).
Далее он критикует смысл утверждений относительно Дьявола и падших ангелов, принятых в различных протестантских конфессиях. Он находит нелогичным верить в то, что: 1) падшие ангелы, уже перенёсшие великую кару, могут выражать свою ненависть к Богу, активно противодействуя Ему; 2) падшие ангелы могут делать только то, что Бог разрешит им. По словам Шлейермахера, лучшим способом для них выразить свою ненависть к Богу было бы не делать ничего — то есть они могли бы отказаться делать для Него грязную работу. Сходным образом «идея, согласно которой Дьявол является инструментом Бога для наказания проклятых, является нелогичной из-за её противоречия целям Бога» (р. 163).
Его второй и конечный суммарный вывод имеет прямое отношение к Писанию, но только к Новому Завету.
1) В Новом Завете Дьявол действительно периодически упоминается, но ни Христос, ни апостолы не предлагают новой доктрины относительно его.
2) Ещё меньше они как-то ассоциируют идею о Дьяволе с Планом Спасения.
3) Отсюда вытекает единственное, что мы можем установить по данному вопросу для системы христианской доктрины: что бы ни было сказано по поводу Дьявола, это подчиняется следующему условию: вера в него никоим образом не является обязательным условием веры в Бога или Христа.
4) Более того, не может быть никаких предположений, что Дьявол имеет какое-то влияние в Царстве Божием.
(р. 163)Я упрощу:
1) Новый Завет не содержит новой доктрины, касающейся Дьявола.
2) Дьявол не играет роли в Плане Спасения.
3) Вера в Бога и Христа не требует веры в Дьявола.
4) Нельзя сказать, что Дьявол может влиять на христиан.
Пункт 1 немедленно расшифровывается следующим образом:
«В Новом Завете нет ни одного пассажа, где бы Христос или Его апостолы определённо и бесспорно ссылались на Дьявола с намерением научить чему-то новому или особенному, исправить и дополнить сложившиеся верования. Они пользуются той же концепцией в её существовавшей на тот момент распространённой форме».
(р. 163)Шлейермахер проходит по многим отрывкам, которые мы подробно рассматривали в предыдущих главах. Например, по поводу Иоанна (8:44), где Иисус называет враждебно настроенных евреев детьми Дьявола, он говорит: «Это определённо ссылка на историю о Дьяволе, но только как на что-то хорошо известное». Ремарка Христа просто усиливает его главную мысль, что «они не принадлежат Богу» (р. 164-165).
