Схимонах Илларион - На горах Кавказа
Глава 41.
О помыслах, – как их удерживать
Вопрос: как удерживать помыслы?
Ответ: дело это не есть силы человеческой; хотя мы, по слову Спасителя, и вообще без Него не можем творити ничесоже , но это дело особенно является трудным по причине быстродвижности ума нашего и его неудержимой стремительности, потому что он в естественном своем состоянии разлит по всему миру, и, как тысячеглавая гидра, куда ни приклонит свою голову, там и развивает свою пагубную деятельность. Нет на земле ни силы, ни науки, ни средства коими бы можно было помочь этому несчастному делу. Кто, из живущих на земле, похвалится иметь чистым ум свой от суетных помыслов? И как во время молитвы и не хотящим нам, многажды страждем, одолеваемые срамными помыслами! А безмолвник в пустыне ведет с ними, можно сказать, непрекращаемую брань, пока благодатию Христовою не очистится его ум и не войдет в область чистоты и света Божия.
Ум по природе имеет всегдашнее движение, а будучи таковым, он ни в чем из предметов мира сего, яко текущих, не может быть удержан, а только в одном Боге. Но и Бог благоволит нам являть Себя в нашем же сердце. Поэтому-то и нужно ум заключать в сердце и держать его пред лицом Божиим без всякого образа, вида и мечтания – совершенно голым; – словом сказать, что дело сие всецело и неотъемлемо принадлежит Господу нашему Иисусу Христу, Сыну Божию – Всемогущему Спасителю нашему и Богу, Который содержит всю тварь видимую и невидимую и носит , по слову святого апостола, всяческая глаголом силы Своея (Евр.1,3). Поэтому-то, всякому желающему достигнуть сердечной чистоты, в которой зрим бывает Бог, по слову Господа: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф.5,8), необходимо приобщить сердце свое Ипостасному Слову Божию, чрез непрестанную сию священную молитву – Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.
Он должен говорить: «Ты бо еси Бог мой, содержай, ум мой, да не преодолеют его помыслы нечистые, но в Тебе, Творце моем, да услаждается, яко велико есть Имя Твое любящим Тя».
Святой Исаак Сирский весьма похваляет того подвижника, который молитвою пресекает всякую беседу с помыслами: «неискусен тот, – говорит он, – кто вступает с ними в борьбу, хотя он и победит, но смрад от зловония помыслов надолго пребудет в ноздрях его».
Лучше всего при нашествии помыслов усердно читать Иисусову молитву, а ум заключать в слова молитвы, когда еще не открылось сердце.
Согласно этому говорит и Исихий Пресвитер: «якоже невозможно солнцу воссияти без света, сице невозможно очиститися сердцу от скверных и губительных помыслов, кроме молитвы Иисусова имени».
Еще: «как Черному морю, – говорит он же, – невозможно быть посреде звезд, и как невозможно человеку, живущему на земле, не дышать воздухом, так невозможно, кроме имени Иисус Христова, избавится от скверных помыслов».
Он же: «если это истинно, как вижу на опыте, то будем возглашать сие имя так же часто, как дышим. Ибо оно свет, а те (помыслы скверные) тьма; и Он, призываемый Иисус, есть Бог и Владыка, а те слуги демонские. Если истинно хочешь покрыть стыдом помыслы, достодолжно безмолвствовать и без труда трезвенствовать сердцем, да прильнет к дыханию твоему молитва Иисусова – и в немного дней увидишь это на деле» (Исихий Пресвитер).
Ум, погрузившись в Имя Божие, не имеет в себе места для принятия сторонних помыслов – худые ли то будут или добрые. Ум, соединяясь в молитве или в Имени Божием с Господом, теряет свою естественную грубость, делается чистым, как небесный свет; он издалека видит приближающийся помысл и, будучи силен о Господе, даже не обращает на него и внимания, как занятый важным делом – беседою с Царем царствующих и Господом Господствующих.
Вот, видите: куда бы человек ни обратился, на всякую сопротивную вещь победа – есть Имя Божие. Потому-то и говорится, что молитва есть мать, глава и царица всем добродетелям. Господь Иисус Христос есть и называется Избавитель; и никто, точию Он Един, может нас избавить от многих помыслов, коими страждет всякий, необновленный Христовою благодатию, человек.
Глава 42.
О бесовских привидениях, кознях и страхах, коим подвергаются пустынножители и о средствах избавления от них
При прощании со старцем мы сказали: «нельзя ли, отец святой, услышать от вас что-нибудь по части бесовских привидений, страхов и козней, коими диавол устрашает в пустыне живущих ради своего спасения?»
Старец отвечал: «на что вам слышать то, что совсем неполезно и для чувства сердечного неприятно: деятельность вражью – губительную, злобную, исключительно направленную на пагубу человеческого рода, никогда непрестающую, по временам слышимые их игры, топот, пляски, свирели, гусли, самвики и всякого рода мусикийское согласие. Иногда же разнообразные страшилища, привидения и разные козни, что все по первому знамению крестного знамения исчезает, как о сем подробно говорится в житии святого Антония Великого, там и читайте, если вам интересно знать, что совсем не может принести для души никакой пользы».
Мы же продолжали просить, говоря, что хотя и так, но все-таки, ради любопытства, желали бы слышать о кознях и видениях вражеских из вашего собственного опыта. Старец отвечал: «диавол не изменил своей злобы к роду человеческому, но как прежде вся его ярость и пагубное стремление было направлено, по свидетельству великого Антония, особенно на проводящих духовную жизнь, вообще на подвижников христианского благочестия – монахов-пустынников, так то же видится и теперь. Только нужно знать всякому, что диавол без допущения Божия, не может нам сделать никакого зла. Господь не иначе, как по мере нашей духовной силы, попущает ему действовать на нас. Не будь этого, то он, по чрезвычайной злобе своей и вражде, мгновенно потребил бы весь род человеческий, но связанный силою Божиею, как скотина уздою, безсильно свирепеет и мучится.
Како бы возможно было нам дерзати противу такого страшного противника нашего рода, аще не бы державнейшая десница Бога Слова содержала нас, ограждающи и покрывающи… како претерпело бы человеческое естество наветы его? Кто бо, глаголет, открыет лице обличения его? В согбение же персей его кто внидет? Из уст его исходят, яко свещи горящия и разметутся аки искры огненны; из ноздрей его исходит дым пещи горящия огнем углия, душа же его яко углие, и яко пламя из уст его исходит; на выи же его водворяется сила. Пред ним течет пагуба, сердце его ожесте, яко камень, стоит же, яко наковальня неподвижно. Возжигает бездну, яко пещь медную; мнит же море, яко мироварницу, и тартар бездны, яко пленника. Все высокое зрит, сам же царь всем сущим в водах. Против сего – брань нам – таковым и толиким словом описа мучителя.
Но над оным победа – законное иноческое житие восприимшим – бывает удобее за еже не имети нам что-либо от сущих его отвержений» (из жития преподобного Филимона. В Славянском Добротолюбии).
Видение его чрезвычайно гнусное, нетерпимо отвратительное, безобразное, страшное, производит на душу впечатление тягостное, мучительное. Он преображается в разные виды и подобия. Но хотя бы явился и Ангелом света, или даже во образе Христа – что и бывает, как читаем в житиях святых – или даже сами видели в современном монашестве, но не может произвести в нас радостного чувства, но всегда тревожное и тягостное. Этим, конечно, и различают его явления от истинных видений, бывающих рабом Божиим.
Протоиерей Иоанн Сергиев так описывает присутствие в нас диавола:
«Когда диавол в нашем сердце, тогда необыкновенная, убивающая тяжесть и огнь в груди и сердце; душа чрезвычайно стесняется и помрачается; ко всякому доброму делу чувствует отвращение; слова и поступки других, в отношении к себе, криво толкует и видит в них злоумышление против своей чести и потому чувствует к ним глубокую ненависть; ярится и порывается к мщению. От плода его познаете его».
Не даром Всепречистая Богоматерь молилась к возлюбленному Сыну Своему, Господу Иисусу Христу, чтобы не видеть Ей, при честном Успении Своем, мрачного вида безобразных эфиопов, потому что ничего нет так мучительного для души и тягостного, как вид бесовский. Оттого им и не попущено показываться явно в своем образе между людьми, кои от этого могли бы умирать».
Мы же продолжали молить старца рассказать нам хотя одно какое-либо видение по части бесовских обольщений.
Старец начал говорить: «сидящу мне иногда в глубокой пустыне, в Черноморских лесах, в местности под названием Медовитские поляны, в глухую полночь, проснувшись, слышу на дворе какое-то необычное движение и шум, как бы от многонародной толпы. Вышедши, действительно увидел странное зрелище: движется как бы похоронное шествие и множество народа во всевозможных костюмах со свечами в руках и со многими светильниками, коих свет не настоящий, а какой-то темноватый. Посреди толпы четыре человека несут гроб, а пред ними несется как бы турецкое знамя в виде подсвечника с полумесяцем, поют «раба твоего».
