Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой
— Хорошо, господин мой, смотри в оба!
А мать ребенка завопила, что не отстанет от Елисея. Тогда он вынужден был встать и пойти за нею. Застали они Гиезия, когда тот уже положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа.
— Не шевелится отрок… — Пробормотал Гиезий.
— А ты хоть не забыл Богу помолиться? Забыл про субординацию?
Вошел Елисей в горницу, где лежал ребенок, запер дверь за собою, и помолился Господу. Потом поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка.
Притомившись, встал Елисей, походил по горнице взад-вперед, а потом опять простерся на мальчугане. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои.
Крикнул Елисей Гиезии и сказал, чтобы тот позвал мать мальчика. Она пришла, и Елисей сказал: «Вот твой сын!»
Упала ему в ноги Сонамитянки, благодаря его и причитая.
Продовольственная программа Елисея
Елисей же возвратился в Галгал. И был голод в земле той — голодали галгаляне. Собрал Елисей сынов пророков и сказал слуге своему, чтобы тот поставил большой котел и сварил похлебку для сынов пророческих.
И правильно решил! Ведь кадры решают все, а партийно-церковные кадры решаёт еще больше.
Пока вода закипала, вышел один из пророков в поле собирать овощи, и нашел какое-то незнакомое дикое вьющееся растение. Он набрал с него диких плодов полную одежду свою. Пришед к котлу, он накрошил их в котел с похлебкою.
Как приготовилась похлебка, налили всем есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик: «Смерть в котле, человек Божий!» И не могли есть.
Попросил Елисей муки, и когда ему ее принесли, то высыпал ее в котел и сказал Гиезию: «Наливай людям, пусть едят!»
И впрямь не стало ничего вредного в котле. Ай да Елисей!
* * *А потом пришел некто из Ваал-Шалиши, и принес человеку Божию хлебный начаток — двадцать небольших ячменных хлебцев и еще сырые зерна в шелухе. Сказал Елисей слуге:
— Отдай людям, пусть едят.
— Окстись, господин мой! Что тут я дам ста человекам?
— Не противоречь мне! Отдай людям, пусть едят. Насытятся, да еще и останется!.
И правда! Подал Гиезий двадцать малюсеньких хлебцев ста человекам, они насытились, и еще осталось!
Проказник Елисей лечит проказу
Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам. Был он и отличный воин, но — вот напасть! — прокаженный.
Сирияне однажды взяли в плен из земли Израильской маленькую девочку, и приставлена она была к жене Неемановой. Однажды та девочка сказала она госпоже своей:
— Если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то тот снял бы с него проказу его!
Пошел Нееман на прием к руководству и передал господину своему, что сказала девочка, которая из земли Израильской. Царь Сирийский разрешил Нееману съездить в Самарию и даже выписал командировочное предписание на имя царя Израильского.
Пошел Нееман в Самарию, взяв с собою десять талантов серебра и шесть тысяч сиклей золота, и десять перемен одежд.
Принес Нееман царю Израильскому свое служебное предписание и личное письмо царя Сирийского царю Израильскому, в котором было сказано: «Вместе с письмом сим, я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его».
Царь Израильский, прочитав письмо, аж одежды свои разодрал:
— Разве я Бог, чтобы умерщвлять и оживлять, или снимать с человека проказу его? Наверное, он ищет предлога враждовать против меня.
Когда услышал Елисей, что царь Израильский разодрал одежды свои по такому пустяшному поводу, то послал сказать царю:
— Не паникуй, царь! Чего одежду зря рвать? Пусть человек тот придет ко мне, и узнает, что есть пророк в Израиле.
И прибыл Нееман на конях своих и на колеснице своей, и остановился у входа в дом Елисеев. Выслал к нему Елисей слугу сказать:
— Пойди, омойся семь раз в Иордане, и обновится тело твое у тебя, и будешь чист.
И разгневался Нееман:
— Вот, я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа Бога своего, и возложит руку свою на то место и снимет проказу. А он? Неужто Авана и Фарфар, реки Дамасские, не лучше всех вод Израильских? Чего ради я приперся сюда? Разве я не мог бы омыться в них и очиститься?
Но тут подошли к нему рабы его и говорили:
— Отец наш! Если бы что-нибудь важное сказал тебе пророк, то не сделал ли бы ты? А он только и сказал тебе омыться в Иордане. Поди, попробуй! Попытка — не пытка.
Пошел Нееман, окунулся в Иордане семь раз, по слову человека Божия, и обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился. И возвратился к человеку Божию он и все сопровождавшие его, пришел, стал пред ним, и сказал:
— Вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля. Прими с превеликой благодарностью дар от раба твоего.
Но Елисей наотрез отказался. И сколько Нееман ни принуждал его взять дар, тот так и не согласился.
Как видите, даже в те далекие времена кое-кто уже понимал, что личная гигиена и опрятность — залог здоровью.
Жадность фраера сгубила…
И вот уже отъехал Нееман на небольшое пространство земли, как Гиезий, слуга Елисея, сказал сам себе:
— Вот, господин мой отказался взять из руки Неемана, этого Сириянина, то, что он приносил. Что за дешевое пижонство? Побегу я за ним, и возьму у него хоть что-нибудь.
И погнался Гиезий за Нееманом, захватив с собой двух своих слуг. И увидел Нееман бегущего за собою, и сошел с колесницы навстречу ему, и спросил: «С миром ли?»
Гиезий сказал ему, что его господин послал его сказать, что пришли к нему с горы Ефремовой два молодых человека из сынов пророческих, а посему он просил дать им талант серебра и две перемены одежд, а наличных у него нет. Банк же в тот день был закрыт.
И сказал Нееман:
— Да хоть два таланта возьми! Не жалко.
Завязал Гиезий два таланта серебра и две перемены одежд в два мешка и отдал двум слугам своим, и понесли они мешки перед ним. Когда же он пришел к холму, то взял мешки из рук их и спрятал дома. И отпустил людей, и они ушли.
Когда он пришел и явился к господину своему, Елисей спросил, откуда тот вернулся. Гиезий ответил, что он вовсе никуда не ходил.
Но ведь Елисей был не зря пророк: и мысли, и дела он знает наперед. Но есть, есть божий суд, наперсники разврата! Есть грозный судия! И сказал Елисей:
— Пусть же проказа Нееманова пристанет к тебе и к потомству твоему навек!
И вышел Гиезий от него белый от проказы, как снег.
Так был наказан первый в мире рэкетир.
По реке плывет топор…
И сказали сыны пророков Елисею:
— Место, где мы живем при тебе, тесно для нас. Можно мы пойдем к Иордану и сделаем себе там место для жительства?
— Без проблем!
— Сделай милость, Елисей, пойди и ты с рабами твоими.
— Ладно, пойду.
И пошел с ними, и пришли к Иордану и стали рубить деревья. Когда один из пророков валил бревно, то топор его упал в воду в глубокий омут. И завопил тот человек:
— Что мне делать? Как мне быть? Как мне горю пособить? Ведь топор взят был мною на подержание!
— Где он упал? — Спросил Елисей.
Когда указали ему место, он отрубил он кусок дерева, бросил его туда, и всплыл топор! С тех пор пели пророки славную песню:
— По Иордану плыл топор
От города Чугуева.
И плывет аж до сих пор,
Железяка хренова!
Елисей спасает Израиля
Царь Сирийский собрался войною на Израильтян, и советовался со слугами своими, говоря: в таком-то и в таком-то месте я расположу свой стан. Разузнав об этом через друзей-пророков, Елисей послал к царю Израильскому сказать: «Берегись проходить сим местом, ибо там Сирияне залегли».
Встревожилось сердце царя Сирийского по сему случаю, и призвал он рабов своих и стал допрашивать с пристрастием:
— Скажите мне, кто из наших в сношении с царем Израильским?
— Среди наших предателя нет. — Сказал один из слуг его. — А вот Елисей пророк, вполне может пересказывать царю Израильскому те слова, которые ты говоришь в спальной комнате твоей. Проверь, не установил ли он там «жучков»!
— Пойдите, узнайте, где он. Я пошлю стражу и пусть возьмут его.
Донесли царю, что Елисей в Дофаиме. Послал он туда коней и колесницы и много войска. И пришли они ночью и окружили город.
Поутру служитель человека Божия встал и увидел: войско вокруг города, и кони и колесницы. Прибежал к Елисею с воплем:
— Господин мой, что нам делать?
