Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой
Обзор книги Игорь Ушаков - Ветхий Завет с улыбкой
Игорь Алексеевич Ушаков
Ветхий Завет с улыбкой
Посвящается Лене Алейниковой — моей верной (по)читательнице
Пролог
Библия — это, прежде всего, выдающееся литературное произведение. Можно быть религиозным человеком или не быть им, но Библию надо знать. Без знания Библии человек не может полноценно понимать многое в литературе, наслаждаться классическим наследием великих художников, эмоционально воспринимать многое из наследия выдающихся композиторов.
Саму Библию надо читать и почитать.
Однако, насчет «читать» возникают трудности. Язык изложения порой чересчур архаичен, утомляет обилие повторов, некоторые вещи не воспринимаются из-за того, что с момента появления этого литературного источника прошли уже тысячелетия.
Тем не менее, если не читать, то уж во всяком случае, «подегустировать» ее стоит каждому. Когда-то в школе мы на уроках литературы учили наизусть фрагменты «Слова о полку Игореве». Конечно, читать «Слово», как читают беллетристику, не удается: книга написана как бы на чужом языке, а словаря под рукой нет! Но в то же время зачаровывают такие, например, слова:
Не лепо ли ны бяшетъ, братие,
начяти старыми словесы
трудныхъ повестий о пълку Игореве,
Игоря Святъславлича?
Начати же ся тъй песни
по былинамь сего времени,
а не по замышлению Бояню!
Боянъ бо вещий,
аще кому хотяше песнь творити,
то растекашется мыслию по древу,
серымъ вълкомъ по земли,
шизымъ орломъ подъ облакы.
Такой текст читаешь скорее ради удовольствия от слов, чем ради удовольствия от сюжета. Кому нужен сюжет — обращайтесь к поэтическим интерпретациям Василия Андреевича Жуковского или Николая Заболоцкого.
То же самое происходит и с Библией, хотя язык ее в значительной степени осовременен. В ней попадаются порой части, являющиеся непревзойденными «языковыми» литературными шедеврами.
Я осмелился «перевести» Библию на современный разговорный русский язык (порой даже на «новорусский»). Я надеюсь, что моя интерпретация не обидит людей верующих, хотя я бы предпочел, чтобы они этого не читали: ведь Вера — это необсуждаемое и неосуждаемое… Впрочем, как и неверие тоже…
Основная мотивация такой «трансляции» текста Библии заключалась в том, что сама «материя истории» состоит из «атомов эпизодов», которые повторяют один другой, но с разной окраской и с разными фигурантами.
Я понимаю, что не сказал ничего нового, а лишь повторил слова Соломона, сына Израильского царя Давида, скрывшегося, как считают многие, под псевдонимом «Екклезиаст»:
Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Что было, то и будет; что делалось, то будет делаться, и ничего нового нет под солнцем.
Так что, если кто из верующих возьмется за эту мою книгу, не воспринимайте это за богохульство, а лишь за попытку интерпретировать современные события через призму библейских притч и мифов.
Я позволил себе дать расшифровку многих имен (использовав «Библейский словарь» В.П. Вихлянцева). Уже сама интерпретация имен, встречающихся в Библии, говорит о мифологичности библейских историй: смысловые значения буквально всех имен персонажей предопределяют судьбы носителей соответствующих имен. Это было обычным в древние времена: примеры можно найти и в греческой, и в римской мифологиях. Аналогичная мнемоника широко используется и в художественной литературе (вспомните Скалозуба, Держиморду, Смердякова и т. п.).
Будучи атеистом, я надеюсь, что те, кто никогда не читал Библии, а возможно никогда бы и не стал ее читать, прочитав это несколько ёрническое изложение сюжетов так называемых «исторических книг», заинтересуется самой Библией — этим одним из древнейших в истории человечества народных эпосов.
В данной книге практически сохранена вся структура оригинала, если не считать того, что весь текст Четвертой книги Моисея разбросан по книге «Исход», поскольку эти книги перекрывают друг друга. Кроме того, из текста убраны некоторые длинноты и повторения, а также для удобства прочтения введена дополнительная рубрикация внутри каждой из книг «Ветхого Завета».
Да простят меня читатели за то, что книга перенасыщена многими малозначительными именами. Но без этого текст потерял бы «аромат». К тому же нужно заметить, что наличие имен и малозначительных фактов придает самой Библии привкус правдоподобности всего написанного, когда дело касается даже явно сказочных сюжетов (оживление мертвых, остановка течения рек и пр.).
Игорь Ушаков
2010 год
Сан-Диего, Калифорния.
БЫТИЕ
(Первая книга Моисеева)
Сотворение мира
Первая в мире рабочая неделя
Жил да был Сущий, как он сам себя называл. На самом же деле он был просто Бог. Владения его были бесконечны, и жил он вечно. Представляете себе такую жизнь? Ни дать ни взять — одиночная пожизненная тюрьма! Прожил он так полжизни, но поскольку жизнь его была бесконечна, то ему все равно оставалось жить вечно.
Наскучило старику (а судя по всему, это было существо мужского пола), и решил он хоть как-то себя позабавить.
Занялся он созиданием — не сидеть же вторую половину вечности без дела! В любом деле, как говаривал позднее один из лжепророков, самое главное — это «начать».
Итак, изначально был хаос, и Дух Божий носился над водою. (Как видите, вода все же уже была!)
В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была безвидна и пуста, вся покрыта водою, над коей носился воздух. А вокруг — тьма да пустотень полная.
Повернул Бог выключатель — и зажегся свет. (Не верите? А попробуйте сами включить свет без выключателя!)
Посмотрел Бог на свое создание на свету и увидел — скучновато что-то. И тогда создал Бог твердь посередь мирового океану. (Со временем твердь рассохлась да растрескалась, и получились Евразиафрика, да забытые потом Богом надолго Америка с Австралией.)
Не зря говорят, что первый шаг — это полдела: процесс пошёл!
И увидел Бог, что «это» хорошо, и с чувством глубокого удовлетворения потирал свои натруженные руки. После беспокойно проведенной ночи, Бог на следующий день занялся сельхозработами: произрастил на суше траву, сеющую семя, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод. И опять же понравилось ему дело рук своих и опять, без ложной скромности, сказал он: «Это хорошо!»
На третий день Бог вдруг аж вздрогнул: свет я создал, а где же источники света? Что обо мне физики потом скажут? И быстренько сляпал на небе два светила великие: светило большее, для дневного освещения, и светило меньшее, вроде ночничка, а оставшиеся крошки да обломочки разбросал по небу — мелкие такие звездочки.
Так что, господа ученые, доценты с кандидатами, вы нам своими Большими Взрывами (а то и вовсе Биг Бэнгами) мозги не пудрите. Как говаривал в далеком будущем один из главных лжепророков: «Доверяй, да проверяй!» А как вашу теорию проверишь? Один лишь мозговой эксперимент. Значит, доверять? А уж коли доверять, то почему бы не Божьему слову? Вот то-то и оно!
На следующий день сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных и пресмыкающихся, которых произвела вода, и всякую птицу пернатую. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и воздух в поднебесье.
В пятый день были решены вопросы животноводства: Бог произвел зверей земных — всяческий скот и всех гадов земных. И увидел Бог, что «это» опять же хорошо! И всех вновь сотворенных тварей благословил Господь Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь.
А ведь и было бы действительно хорошо, оставь он все так, как было: зверушки да гады, птички да рыбки плодились бы и размножались, покусывали бы друг друга даже до смерти, но не корысти ради, а токмо волею пославших их на землю Сущего. Ведь животинка Божья ежели кого и скушает, так это ради баланса, а также следуя неоткрытому еще в то время закону эволюции, улучшения рода своего для: кто слаб, того сильный скушает, а кто силен — тот еще сильнее станет.
По образу и подобию
Всё бы ничего… Но утром следующего дня, умывшись созданной им же водою, Бог ненароком взглянул на отражение свое в зерцале водяном и озвучил свое последнее роковое решение: «А дай-ка сотворю я человека по образу и по подобию своему. И пусть он владычествует над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле».
