Протопресвитер Николай Афанасьев - Церковь Духа Святого
2. Основой церковной жизни первохристианства было священство народа. Мы выяснили, что служение епископа возникло из этого священства. Епископ сделался первосвященником по отношению к народу священников. Если в этом было новшество, то сама по себе идея первосвященства не была необычной для церковного сознания.
Для иудейского сознания священство было тесно связано с храмом и не могло без храма существовать. Если есть священство, то есть и храм, и обратно, если есть храм, то должно быть и священство. В свою очередь священство не могло мыслиться без первосвященника. Если имеются священники, то должен быть первосвященник, и обратно. Для первоначального церковного сознания священство народа вытекало из первосвященства Христа. Будучи живыми камнями духовного храма, христиане причастны к первосвященству Христа через Его тело, которое есть их храм.
«Освящающий и освящаемый все от Единого ( agiazwn kai agiazomenoi ex enoj pantej)» (Евр. 2,11) [399]. Первосвященство и священство имеют одно и то же происхождение или, точнее, составляют одно целое.
Учение о первосвященстве Христа содержится в новозаветных писаниях. Наиболее ясно оно выражено в иоанновых писаниях и в послании к Евреям [400]. В последнем Христос прямо называется Первосвященником. «Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника (‘ Apostolon kai‘ Arcierea) исповедания нашего Иисуса Христа» (Евр. 3,1; ср. 10,20 и др.). Необходимо еще раз отметить [401], что автор послания к Евреям строит первосвященство Христа не по образу Аарона, а по чину Мельхиседека, царя и священника Бога Всевышнего (7,1–3). Ветхозаветный храм заменен «духовным домом», кровавые жертвы — духовными, Аароново первосвященство — служением Царя правды и Первосвященника, и левитское священство — лаическим. Идеи первосвященства «explicite» мы не находим в посланиях Павла, но у него не имеется, как уже отмечено выше, и учения о священстве, хотя оно является основой всего его учения о служениях [402]. Вопрос о том, знал или не знал Павел учение о первосвященстве Христа, может решаться по разному. Важно не это, а то, что ни у Павла, ни даже у автора послания к Евреям нигде не имеется никаких указаний, что служением первосвященства облечены какие бы то ни были лица, имеющие особые служения в Церкви. Означает ли это, что служение первосвященства Христа исключает возможность исполнения этого служения другими лицами? Этот вопрос тем более законен, что служение Пастырства Христа не только не исключает служения пастырей, но прямо предполагает их служение, без которого не может существовать местная церковь. Вопрос об особом служении первосвященства есть только другая форма вопроса, почему ап. Павел не упоминает в своих списках служений священство. Последнее принадлежит Церкви, как целому. Будучи общим служением всего народа Божьего, оно возглавляется Христом. «Он есть глава тела Церкви» (Кол. 1,18). Из служения священства народа Божьего не может быть выделено особое служение первосвященства, потому что само служение священства не является особым. Если бы служение Христа строилось по образу служения Ааронова, то тогда служение священства было бы особым служением Церкви. Оно бы не исключало служения первосвященства в среде особого служения священства. Учение автора послания к Евреям об «efapax» исключает многократность служения первосвященства в Церкви. Для церковного сознания апостольского времени, кроме служения Христа, не могло быть другого служения первосвященства. В Евхаристическом собрании каждой местной церкви проявляется вся полнота Церкви, и вся Церковь священнодействует через первосвященство Христа.
В совершенно ином положении оказалось пастырство. В эмпирической жизни единство и полнота «Церкви Божьей во Христе» проявляется во множественности местных церквей. В каждой местной церкви должно быть служение пастырства, т. к. без этого служения не могла бы реализоваться эта множественность. Без предстоятелей не может быть Евхаристического собрания, а, следовательно, не может быть местной церкви. Служение предстоятельства является особым служением, т. к. к нему призывается не весь народ Божий, а только некоторые его члены. Имея общего Пастыреначальника, предстоятели являются пастырями в местной церкви под главенством Христа.
3. Учение о первосвященстве епископа было неизвестно Клименту Римскому, но он уже вращался в кругу идей близких к этому учению под влиянием ветхозаветного сакрального устройства. Он всецело еще стоял на точке зрения послания к Евреям, считая Христа единственным первосвященником: "’ Ihsoun Criston, ton arcierea twn prosforwn hmwn» [403]. Христос есть единственный архиерей наших приношений. Епископ для него является совершителем Евхаристии, но не в качестве первосвященника, а как предстоятель своей церкви, что показывают термины: " episkopoj» и «presbuteroj». Попытка доказать, что Климент прилагал термин «первосвященник» к епископу, не может быть признана удачной. Перед духовным взором Климента возникло ветхозаветное сакральное устройство, но он не решался переносить его в Церковь, а пользовался им только, как доказательством того, что в церквах должен соблюдаться порядок и строй, как он соблюдался и в Ветхом Завете, т. к. он установлен самим Богом. «На первосвященника возложены были особые места, левитам было поручено особое служение» [404]. Если эти слова относить к новозаветному церковному устройству, то это исторически неверно. В эпоху Климента не существовало никакого особого священства пресвитеров, а потому он не мог уподоблять их ветхозаветным священникам. Еще меньше он мог уподоблять епископа ветхозаветному первосвященнику, так как для него епископ не отличался от пресвитера.
Если относить, как это принято, время появления послания Климента к 95–96 годам, то через 10 или 15 лет мы находим старейшего пресвитера, ставшего епископом на основе первосвященнического служения. Об этом свидетельствуют послания Игнатия Богоносца. Правда, Игнатий еще не применял термина «первосвященник» к епископу [405]. Но отсутствие термина еще не может служить несомненным доказательством того, что служение, обозначаемое термином, не существует. Обычно термин только фиксирует то, что уже существует в жизни. Это фиксирование придает ему, в свою очередь, точность и определенность, которой до появления термина не имеется. Несмотря на отсутствие термина первосвященническое служение старейшего пресвитера выступает в посланиях Игнатия с полной ясностью.
Термин «епископ» теряет в посланиях Игнатия свою прежнюю неопределенность и прилагается только к тому лицу, которое возглавляет местную церковь. Старейший пресвитер не растворяется в среде пресвитеров, как это мы еще наблюдаем в послании Климента, но выступает у Игнатия отдельно от пресвитеров. Выделившийся из среды пресвитеров старейший пресвитер становится епископом, так как его выделение, как мы видели, могло произойти только на основе его первенства или старшинства в среде народа священников. Но первенство священства, как особое служение, может быть только первосвященством или архиерейством. Епископ посланий Игнатия не является новым лицом, имеющим совершенно новое служение. Он есть старейший пресвитер апостольского времени, одна из функций которого стала отдельным служением. Поэтому у Игнатия определение служения епископа имеет двойной характер. С одной стороны все то, что Игнатий усваивает епископу, уже имелось у старейшего пресвитера, а с другой всего этого у него не было.
«Дух возвестил, говоря так: ничего не делайте без епископа» [406]. «Пусть никто ничего не делает без епископа, что имеет отношение к церкви. Только та Евхаристия твердая (т. е. действительная), которую совершает епископ или тот, кому он сам позволит. Где будет епископ, там должен быть и народ, так как где Иисус Христос, там и кафолическая церковь. Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви…» [407]. «Старайтесь же иметь одну Евхаристию. Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единении крови Его, один ; жертвенник, как и один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими…» [408]. И без старейшего пресвитера ничего не могло происходить в местной церкви: ни прием в Церковь, ни вечеря любви, ни Евхаристическое собрание, которое было с самого начала единственным в каждой церкви. Но это не язык апостольского времени. Это даже не язык послания Климента. Это первый наиболее яркий манифест первосвященства епископа. Все, что составляет по Игнатию прерогативу епископского служения, относится к его священническому служению, которое с ним никто не разделяет. Новозаветные писания совершенно умалчивают о старейшем пресвитере, т. к. его служение было с одной стороны функцией служения предстоятелей, а с другой — общего священнического служения народа. Лично старейший пресвитер ничего этого не имел, т. к. он не имел особого, по сравнению с пресвитерами служения. Игнатий Богоносец, не мог бы умолчать о своем епископе, т. к. его служение лично ему принадлежало. Оно перестало быть функцией служения пресвитеров и служения народа.
