Неизвестен Автор - Лекции о сущности религии
Мы видим на этом примере, что люди не имеют других выражений почитания, других способов выражения своих чувств и настроений по отношению к божественным существам, чем по отношению к существам человеческим, что поэтому настроения и чувства, которые человек питает по отношению к религиозному предмету, к богу, он питает и по отношению к нерелигиозным предметам, что, следовательно, чувства религии не представляют собой чего-то особенного, или что нет специфического религиозного чувства. Человек падает на колени перед богами; но то же самое он делает и перед своими властителями, перед теми вообще, в чьих руках его жизнь; он самым смиренным образом молит их о сострадании; короче говоря, он проявляет к людям то же почитание, что и по отношению к богам. Так, римляне с тем же благоговением или набожностью, с какою они почитали богов и отечество, почитали своих кровных родных, родителей. Набожность, благоговение есть, как говорит Цицерон, справедливость по отношению к богам, но она есть также, как он же говорит в другом месте, и справедливость по отношению к родителям (24). У римлян поэтому полагалось, как замечает Валерий Максим, то же наказание за оскорбление богов, как и родителей. Но еще выше, чем достоинство родителей, которые почитались наравне с богами, стояло, как он же замечает, величие отечества, то есть высшим богом римлян был Рим. У индусов в числе пяти великих религиозных церемоний или таинств, которые согласно законодательству Ману должен отправлять ежедневно глава семьи, имеется таинство людей, таинство гостеприимства, почитание и уважение гостей. Но в особенности Восток довел почитание государей до высшей степени религиозного сервилизма. Так, например, в Китае все подданные, даже платящие дань главы государств, обязаны трижды склонить колени перед императором и девять раз коснуться головой земли, а в известные дни месяца самые знатные мандарины появляются перед императором, и хотя бы он даже при этом сам не присутствовал, выражают такое же почтение пустому трону. И даже перед императорскими грамотами и указами полагается склоняться на колени и девять раз касаться земли головой. Японцы считают своего императора стоящим настолько высоко, что "даже особы первого класса могут наслаждаться лишь счастьем лицезреть ноги императора, не смея в то же время бросать взоры выше". Именно потому, что человек, и особенно восточный человек, испытывает по отношению к своему правителю величайшее почтение, на какое лишь способен человек, именно поэтому его фантазия и сделала правителей богами, разукрасив их всеми свойствами и титулами божества. Общеизвестны гиперболические титулы султанов и китайских императоров. Но даже маленькие ост-индские князьки называются "царями царей, братьями солнца, луны и звезд, господами прилива и отлива океана". У египтян также звание царей отождествлялось с божеством, и даже в такой степени, что царь Рамзес изображался поклоняющимся самому себе, как богу.
Христиане унаследовали от восточных народов как религию, так и это обожествление государей. Свойства или титулы божества, которые имели языческие императоры, были и титулами первых христианских императоров. Еще и посейчас христиане так смиренно высказываются о своих правителях, так раболепно, как можно высказываться только о боге. Еще и сейчас титулы их государей такие же фантастические гиперболы и преувеличения, как те титулы, которыми сыздавна религиозная лесть пыталась прославить богов. Еще и сейчас различия, существующие между божественной и государевой властью - лишь дипломатические различия ранга, но не различия по существу. В том-то и дело, что нет особого религиозного чувства, особой религиозной способности и, следовательно, особенного религиозного предмета - предмета, который исключительно и один претендовал бы на религиозное почитание, а потому поклонение богам и идолам, религия и суеверие происходят в конечном счете из общего корня в существе человека.
ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ЛЕКЦИЯ.
Поклонение идолами поклонение богу, сказал я в конце предыдущей лекции, имеют общие корни в естественном существе человека. Нет никакого особого органа ни для того, ни для другого. И если бы пожелали утверждать существование такового для религии, то пришлось бы с тем же правом отстаивать подобный орган и для суеверия вообще. Но откуда же происходит различие между идолопоклонством и поклонением богу? Это различие основывается исключительно на том, что чувства и выражения почитания, которые должны быть достоянием исключительно одного предмета, почитающегося "священным", могут быть также обращены и к другому предмету, будь то предмет естественный, чувственный или духовный. Религия, которая высказывается в публичных исповеданиях, в определенных богослужебных формах, говорю я в "Сущности христианства", есть публичное исповедание любви. Любимую женщину, проявляющую величайшую власть над мужчиной, женщину, которая в его глазах есть прекраснейшее и совершеннейшее существо, которая именно поэтому вызывает в нем чувство зависимости, чувство, что он без нее не может жить или, во всяком случае, не может быть счастливым, эту женщину избирает он предметом своей любви и, по крайней мере пока он ею не обладает, пока она остается лишь предметом его желаний и воображения, делает предметом также и величайшего почитания, - предметом, которому он приносит такие же жертвы и славословия, как религиозный человек своему богу. С религией - и любовь есть религия - обстоит точно так же. Религия почитает дерево, но не всякое без различия, а самое большое, высокое; не просто реку, по самую могучую, самую благодетельную, как, например, египтяне - Нил, жители Индии - Ганг; не каждый источник, но лишь источник, выделяющийся своими особыми свойствами: германцы, например, почитали в особенности соляные источники; религия почитает не светящиеся небесные тела вообще, а наиболее выдающиеся - солнце, луну, планеты или другие выделяющиеся звезды. Или религия почитает человеческое существо, но не в каждом, однако, лице, а лишь в лицо прекрасного человека, - так, например, греки обожествляли Филиппа Кротонского, хотя он и напал на их землю, потому что он был прекраснейший из мужей; или в лице своего деспота, как восточные народы, или в лице героя, имеющего заслуги перед отечеством, как греки и римляне; или существо человека вообще, дух, разум, потому что они считают его самым чудесным, прекрасным, наивысшим. Но как любовь, почет, которые я выказываю данной женщине, я могу выказывать и другой женщине, точно так же и почет, выказываемый мной данному дереву, я могу оказывать и другому: германцы, например, почитали дуб, а славяне - липу; так могу я и почитание, которое я оказываю отвлеченному существу человека, духу, оказывать и действительному индивидуальному человеческому существу; почитание, которое я выражаю отвлеченному существу природы и, как причине ее, вымышленному существу богу, творцу, выражать и чувственному существу природы - творению;
ибо чувственное существо, создание, имеет за себя все чувства человека, нечувственное же существо имеет все чувства против себя и проявляет поэтому гораздо меньшую власть над человеком.
Отсюда проистекает ревность религии, ревность ее предмета, бога. Я ревнивый бог, говорится об Иегове в Ветхом Завете. И это изречение евреи и христиане повторяли в тысячах вариаций. Но бог ревнив или представляется таковым, потому что чувства или аффекты и настроения преданности, любви, почитания, доверия, страха могут быть также легко перенесены и на другой предмет, на других богов, на другие существа, каковыми являются природные и человеческие существа, бог же один на них претендует. Лишь с появлением так называемых положительных, то есть произвольных, законов, возникает поэтому различие между идолопоклонством и богослужением. Вы не должны доверять людям, но мне;
вы не должны бояться природных явлений, но лишь меня одного; вы не должны поклоняться звездам, как будто от них исходит ваше благосостояние и спасение, но мне, который поставил звезды на служение вам, - так говорит бог Иегова, монотеистический бог вообще, своим слугам, чтобы предохранить их от идолопоклонства. Но ему не нужно было бы так говорить, приказывать, чтобы люди ему одному лишь доверяли и служили, если бы существовало особое религиозное чувство, особый религиозный орган. Как мне не нужно приказывать глазу: ты не должен слушать, служить звуку; или уху: ты не должно видеть, не должно обслуживать свет, так и предмету религии не нужно было бы говорить человеку: ты мне лишь должен служить, если бы был особый религиозный орган, ибо этот орган так же мало имел бы отношения к другому, не религиозному предмету, как мало ухо имеет отношения к свету, и глаз к предмету слуха. И так же мало, как глаз ревнует ухо, как мало он боится, чтобы ухо не отбило у него его предмета и не присвоило его себе, так же мало мог бы бог ревновать к природным и человеческим существам или мыслиться ревнивым, если бы существовал исключительно религиозный или божественный, только ему соответствующий орган.
