Квинт Тертуллиан - ПРОТИВ ГЕРМОГЕНА
Итак, если Бог, производя из созданных вещей другие вещи, объявляет через пророка и говорит, что и из чего Он создал (хотя мы могли бы предположить, что все это создано из чего-то, а не из ничего, ибо уже было создано нечто, откуда прочее могло произойти), если Дух Святой взял на Себя заботу о нашем наставлении, чтобы мы знали, что откуда произошло, неужели не сообщил бы Он нам и о небе, и о земле, из чего они созданы, если бы они были обязаны своим происхождением какой-нибудь материи? Тогда тем более уже не казалось бы, что Он создал их из ничего, поскольку до тех пор не было создано то, из чего, как могло бы показаться. Он творил. Следовательно, указывая происхождение того, что было создано из чего-то, Он тем самым подразумевает, что из ничего было создано то, происхождение чего Он не указывает.
Итак: В начале Бог сотворил небо и землю. Я преклоняюсь пред полнотой Писания, ибо оно показывает мне и Творца, и творение. А в Евангелии я нахожу довольно много о помощнике и посреднике Творца- Слове. О том же, что все сотворено из какой-то материальной субстанции, я до сих пор нигде не читал. Пусть школа Гермегена утверждает, что об этом где-то написано. А если все же не написано, то пусть остерегается тех бед, которые суждены любителям вымысла и клеветы.
23.
Но Гермоген подкрепляет свои рассуждения и следующими словами из Писания: Земля же была невидима и неустроена (Быт. 1, 2). Для этого он имя земли присваивает материи на том основании, что, по его мнению, земля была создана из материи. И «была» он нацеливает на это же, будто бы земля-материя прежде всегда существовала, нерожденная и несотворенная, невидимая и необработанная, потому что он хочет, чтобы материя была бесформенной, беспорядочной и нестройной. Эти его представления я опровергну по одному. Но пока я хочу так ему ответить. Предположим, что существование материи доказывается этими положениями. Но неужели, если она была прежде всего и обладала указанными свойствами, Писание говорит, что из нее было что-нибудь создано? Да ничего подобного не говорится. Поэтому, если материя и была, то лишь поскольку этого хотелось ей самой или, скорее, Гермогену. Она могла существовать, и тем не менее Бог ничего из нее не создал. Возможно, потому, что Богу неприлично в чем-нибудь нуждаться. Поэтому же, наверно, и не показано, что Он что-нибудь создал из материи. «В таком случае, — возразишь ты, — материя была бы не нужна». Нет, она очень нужна! Пусть мир и не создан из нее, но ересь-то создана! И, пожалуй, гораздо хуже то, что не ересь создана из материи, но, скорее, сама материя создана ею.
24.
Теперь я возвращаюсь к отдельным случаям, которые, как думает Гермоген, указывают на существование материи. И, прежде всего, я хочу разобраться с именами. Ведь одно из имен («земля») мы в Писании встречаем, а другое («материя») — нет. Следовательно, возникает вопрос: если названия материи нет в Писании, то на каком основании для нее приспособлено имя земли, обозначающее субстанцию совершенно другого рода? Имя материи, сопровождая название земли, должно быть как-то специально выделено, чтобы я знал, что имя земли одновременно служит именем и для материи, чтобы не относил его только к той субстанции, чьим собственным именем оно является, и чтобы, наконец, я не мог (если бы даже захотел) соединить его с каким-нибудь другим видом материи и уж во всяком случае с материей вообще. Ибо у той вещи, которой присваивается общее [для многого] имя, не бывает своего собственного, ибо оно ничего не дает этой вещи и может быть присвоено любой другой. Поэтому хотя Гермоген и объявил, что у материи есть имя, он должен еще доказать, что у материи одно и то же имя с землей, чтобы тем самым оба имени материи не противоречили друг другу.
25.
Итак, Гермоген утверждает, что в упомянутом месте Писания говорится о двух землях. Одна, — которую Бог создал в начале, а другая-это материя, из которой Он создавал и о которой сказано: Земля же была невидима и необработана. А если я спрошу, какой из двух следовало бы присвоить имя земли, то будет дан ответ, что та, которая создана, заимствует наименование от той, из которой она была создана. Ибо правдоподобнее потомкам называться по имени предков, чем предкам по имени потомков. Если это так, то у нас возникает другой вопрос: законно ли требовать, чтобы та земля, которую Бог создал, заимствовала родовое имя от той, из которой Он ее создал? Ведь я слышу, что у Гермогена и прочих еретиков, сторонников материи, земля бесформенная, невидимая и неустроенная. А вот эту нашу я сам вижу: она унаследовала от Бога и красоту, и великолепие, и ухоженность. Следовательно, она была создана совсем по-другому, чем та, из которой возникла. А будучи создана по-другому, она не могла быть объединена в имени с той, от которой отличалась своим состоянием.
Если собственное имя пресловутой материи было «земля», то наша земля, которая не является материей, будучи создана совершенно по-другому, уже никак не может принять имя земли, чуждое и неприемлемое по своему свойству. С другой же стороны, созданная материя, то есть наша земля, как будто имела со своим источником, материей, общность как происхождения, так и имени. Но не обязательно. Ведь посуду, хотя она и сделана из глины, я буду называть не глиной, но посудой. И электр, хотя он и есть сплав золота и серебра, я буду называть все же не серебром и не золотом, но электром. Если нечто изменяет свои свойства, то лишается и прежнего имени, ибо название и свойство тесно связаны. А насколько наша земля отличается по своим свойствам от якобы земли, то есть материи, это ясно уже из того, что Книга «Бытие» свидетельствует, что она хороша: И увидел Бог, что хорошо (1,31). Гермогенова же земля представляется источником и причиной зла. Наконец, если наша земля позаимствовала свое имя у гермогеновой, почему же она не унаследовала от нее и имя «материя»? Более того, и небо, и все прочее, если оно состоит из материи, также должно носить имена «земля» и «материя». Но довольно об имени земли, под которым Гермоген пытался ввести материю, хотя все знают, что «земля»-имя одного из элементов, чему вначале учит природа, а затем-Писание. В противном случае придется поверить и Силену, который, по свидетельству Феопомпа, убеждал царя Мидаса в существовании Другого мира. Впрочем, он же уверял и в существовании многих богов.
26.
Но для нас Бог-один и одна земля, которую Он сотворил в начале. Начиная излагать порядок ее творения, Писание прежде всего сообщает, что она была создана, а затем говорит о ее свойствах. Так же и о небе говорится прежде всего, что оно было создано: В начале Бог сотворил небо (Быт. 1, 1), а затем добавляет и об устроении его: И отделил Он воду, которая была внизу тверди, и воду, которая была над твердью, и назвал Бог твердь небом (7–8). Именно, об устроении того самого, которое Он создал в начале. Точно так же и о человеке: И сотворил Бог человека, по образу Божьему сотворил его (27). Затем Писание дополняет, как Бог сотворил его: И создал Бог человека из земли и вдунул в лицо его дыхание жизни, и сделался человек душой живою (2,7). Вот так и нужно начинать повествование: вначале сделать предисловие, потом изобразить предмет; сначала назвать, а потом описать. Поэтому было бы странно, если бы Писание вдруг сообщило о форме и свойствах той вещи, о которой оно вообще не упомянуло и даже не указало ее имени, то есть о материи; прежде рассказало бы, какова она, чем показало, существует ли она; образ ее нарисовало бы, а имя скрыло. Но нам представляется более вероятным, что Писание поместило здесь описание той вещи, о создании и имени которой оно упомянуло ранее. Разве можно как-нибудь иначе понять слова: В начале сотворил Бог небо и землю, земля же была невидима и неустроена? Разве это не та земля, которую создал Бог и о которой вполне достаточно сообщило Писание? Ведь здесь специально употреблена соединительная часть «же», словно скрепа, соединяющая ход мысли в единое целое: «земля же». С помощью этого слова Писание возвращается к той земле, о которой оно только что сообщило, и связывает мысль. Если удалить отсюда «же», то связь нарушается. И тогда, конечно, может показаться, что слова: Земля была невидима и неустроена-и впрямь сказаны о другой земле.
27.
Но ты, с возмущением воздев очи и руки горе, рассекаешь рукой воздух и заявляешь: «Она была!»-словно она существовала всегда (разумеется, нерожденная и несотворенная). И потому, конечно, следует верить, что эта земля и есть материя. Но я отвечу просто и без всяких прикрас: о любой вещи можно сказать «она была», и даже о той, которая была создана, которая была рождена, которая некогда не существовала и которая не является материей. Ведь обо всем, что обладает бытием (откуда бы оно его ни имело, — или через начало, или без начала), можно, раз уж «оно есть», сказать также «оно было». Чему подходит исходная для определения форма глагола, тому и измененная форма глагола подойдет для повествования. «Есть» исходная форма для определения, а «была» — для повествования. Но в настоящем случае все это-хитросплетения и уловки еретиков. Они из простых и общеизвестных слов создают проблему. Разумеется, очень важный вопрос, «была» ли та земля, которая была сотворена? И уж, конечно, нужно обсудить, подходит ли быть невидимой и неустроенной той земле, которая была сотворена, или той, из которой она была сотворена, чтобы «она была» отнести к той, которая действительно была.
![Квинт Тертуллиан - Об отводе возражений еретиков [De praescriptione haereticorum]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
