Ф. Вудворд - Слова Будды
«Есть эти четыре места, Ананда, на которые преданные дхамме члены рода должны взирать с волнением. Что же это за четыре?
Говоря: "Здесь татхагата рожден", – должен преданный дхамме член рода взирать на то место, Ананда, где родился татхагата;
Говоря: "Здесь татхагата достиг наивысшего просветления", – должен преданный дхамме член рода, Ананда, взирать на место (где растет дерево бодхи);
Говоря: "Здесь татхагата привел в действие непревзойденное колесо дхаммы", – должен преданный дхамме член рода, Ананда, взирать на это место;
Говоря: "Здесь татхагата отошел в таком окончательном отходе, который не оставляет никакого остатка для повторного рождения", – должен преданный член рода, Ананда, взирать на это место. Таковы эти Четыре Места.
Придут, Ананда, верующие бхикку и бхиккуни, миряне и мирянки; и так будут они говорить на местах об этих четырех местах.
И всякий человек, Ананда, который найдет свой конец с мирным сердцем и в странствии к (этим) святилищам, после разрушения своего тела будет рожден повторно в блаженном небесном мире».
(«Дигха-никая» II, 141)
Любимый ученик
И вот досточтимый Ананда ушел к своему жилью и стоял там, прислонившись к дверному косяку, и плакал, говоря:
«Увы! Я все еще ученик; мне нужно многое сделать; а мой Учитель уйдет окончательно; уйдет тот, кто был добр ко мне!»
Тогда Возвышенный обратился к бхикку: «Бхикку, а где Ананда?»
«Досточтимый Ананда, господин, находится здесь, – отвечали они. – Он ушел в свое жилье, стоит, прислонившись к дверному косяку, плачет и говорит: "Увы! Я все еще ученик, мне нужно еще многое сделать, а мой Учитель уйдет окончательно, уйдет тот, кто был добр ко мне!"»
Тогда Возвышенный призвал некоего бхикку и сказал ему: «Пойди, бхикку, и передай Ананде мои слова: "Друг Ананда, Учитель зовет тебя!"»
«Да будет так, господин!» – ответил тот бхикку, пошел к досточтимому Ананде и сказал: «Друг Ананда, Учитель зовет тебя».
«Очень хорошо, друг», – ответил этому бхикку досточтимый Ананда; он пришел к Возвышенному, приветствовал его и сел подле него.
И когда он так сидел, Возвышенный обратился к досточтимому Ананде: «Достаточно, Ананда! Не печалься, не жалуйся! Разве не говорил я тебе много раз, Ананда: "Во всех вещах дорогое и сладостное есть элемент изменения, отделения, чуждого. Как же тогда было бы возможно, Ананда, чтобы рожденное, возникшее, составленное из частей, обладающее природой распада, не распалось бы? Этого не может быть!"
В течение многих долгих дней, Ананда, татхагата пользовался твоей личной службой, полезной, нераздельной, не знавшей ограничений. Своими поступками ты приобрел заслуги, Ананда! Обратись же к усилию! Скоро ты станешь совершенным!»
Затем Возвышенный обратился к бхикку: «Бхикку, кем бы ни были в прошлые времена араханты, полностью просветленные, у всех этих Возвышенных были личные слуги, точно такие же, каким был у меня Ананда. Какие бы араханты, полностью просветленные, ни появились в будущем, у всех этих Возвышенных будут личные слуги, точно такие же, каким был у меня Ананда.
Мудрый человек Ананда, о бхикку! Он знает: это надлежащее время для того, чтобы прийти и увидеть татхагату. Это надлежащее время для бхикку, для бхиккуни, для братьев и сестер мирян и мирянок. Он знает: это надлежащее время для раджей, для больших министров, для Учителей других взглядов и их учеников.
Четыре чудесные, странные явления связаны с Анандой, о бхикку. Какие же это четыре? Если сообществу бхикку случится увидеть Ананду, бхикку всегда приятно видеть его. Тогда Ананда дает им поучения, и пока он продолжает говорить, они всегда рады его словам; и это сообщество бхикку чувствует неудовольствие лишь тогда, когда Ананда кончает говорить.
Опять-таки, бхикку, если сообществу бхиккуни, или братьев-мирян, или сестер-мирянок случается видеть Ананду, им весьма приятно видеть его; они с наслаждением слушают, как он говорит, и чувствуют неудовольствие, когда он кончает говорить.
Так же существуют эти четыре чудесных странных явления в связи с монархом, повелителем мира. Каковы же эти четыре?
Если, о бхикку, сообществу кшатриев, брахманов, домохозяев, шраманов случается увидеть монарха, повелителя мира, им весьма приятно видеть его; и пока он говорит, они наслаждаются тем, что он говорит, им неприятно, когда он кончает говорить.
Точно так же, бхикку, существуют эти четыре чудесных, странных явления, связанные с Анандой... как я сказал вам».
(«Дигха-никая» II, 143)
Последний обращенный
И вот в то время шрамана Субхадда остановился в Кусинаре; и этот Субхадда услышал такие вести: в этот именно день, как говорят, в последнюю стражу ночи, состоится окончательный отход шрамана Готамы. Тогда шраману Субхадде пришла в голову такая мысль:
«Как я слышал со слов других шраманов, старых и проживших многие годы, учеников и учителей: редко, очень редко появляются в мире татхагаты, люди, которые являются арахантами, полностью просветленными. И вот здесь ночью, в последнюю стражу, состоится окончательный отход шрамана Готамы. А тут как раз в моем уме возникло сомнение, и я уверен в шрамане Готаме. Шрамана Готама может показать мне учение, так что я сумею рассеять это состояние сомнения моего ума».
Тогда шрамана Субхадда пошел к роще Сала, принадлежащей племени маллов, и вышел на дорогу, где находился досточтимый Ананда; придя туда, он рассказал досточтимому Ананде о том, что он подумал (как выше); и затем он воскликнул: «О наставник Ананда! Если бы я только смог узреть шраману Готаму!»
На эти слова досточтимый Ананда возразил шрамане Субхадде: «Довольно, друг Субхадда! Не беспокой Учителя! Возвышенный утомлен!»
Затем шрамана Субхадда повторил ту же просьбу второй и третий раз – и получил тот же ответ.
Но тут Возвышенный услышал этот разговор между досточтимым Анандой и шраманой Субхаддой. И он обратился к досточтимому Ананде, говоря: «Довольно, Ананда! Не препятствуй Субхадде! Пусть Субхадда получит разрешение увидеть татхагату. О чем бы ни просил меня Субхадда, он будет просить об этом исходя из желания знать, а не из желания беспокоить меня. И все, что я скажу ему в ответ, он быстро поймет».
Поэтому досточтимый Ананда затем сказал: «Войди, друг Субхадда! Возвышенный разрешает тебе войти».
Таким образом странствующий шрамана Субхадда вошел к Возвышенному и, подойдя к нему, вежливо его приветствовал; после обмена дружескими приветствиями он сел около Возвышенного и, сидя так, обратился к нему со следующими словами:
– Наставник Готама, все эти брахманы и шраманы, имеющие последователей и сообщества слушателей, учителя сообществ, хорошо известные и прославленные основатели сект, почитаемые толпой как святые, такие люди, как Пурана Кассапа, Махакали из коровьего загона, Аджита, который носит власяницу, Каччаяна, живущий у подножия дерева пакудха, Санджая, сын Белаттхи, и Нигантха из рода Натха, – действительно ли они постигли, как они это утверждают, своим собственным знанием истину всех вещей? Или они, все как один, не постигли ее? Или одни из них постигли ее собственным знанием, а другие – нет?
– Оставь это, Субхадда! Не беспокой себя такими вопросами! Ибо не важно, постигли они истину все, как один, или некоторые постигли, а другие нет. Я покажу тебе дхамму, Субхадда! Пожалуйста, слушай внимательно, пользуйся своим умом. Я буду говорить.
– Да будет так, господин! – сказал шрамана Субхадда, обратив все внимание к Возвышенному. Тогда Возвышенный сказал ему следующее:
Если в какой бы то ни было дисциплине дхаммы, о Субхадда, мы не находим Благородного Восьмеричного Пути, в ней мы также не найдем шраманы ни первой, ни второй, ни третьей, ни четвертой ступени. И если в какой-то дисциплине дхаммы, Субхадда, мы находим Благородный Восьмеричный Путь, мы находим в ней также шраману первой, второй, третьей и четвертой ступени. Так вот, Субхадда, в этой (моей) дисциплине дхаммы мы находим Благородный Восьмеричный Путь; мы также находим в ней шраман этих четырех ступеней. В других сектах спорящих, Субхадда, нет шраман; но если бы, Субхадда, в этих сектах бхикку жили бы совершенной жизнью, мир не был бы лишен арахантов.
Было мне двадцать девять лет,
Когда я отправился на поиски Блага.
И вот, Субхадда, прошло более пятидесяти лет
Со времени, как я покинул мир,
Чтобы установить дхамму праведности,
Вне которой нет отшельников,
Нет никаких шраман ни одной из четырех
ступеней. Лишены шраман, Субхадда, прочие
секты спорщиков. Но если в этой секте
бхикку станут жить совершенной жизнью,
мир не будет лишен арахантов.
При этих словах шрамана Субхадда сказал Возвышенному: «Чудесно, о господин! Чудо, о господин!» и т.д. как при посвящении Сабхийи, гл. IV «Поучения» [61] .
