Дайсэцу Судзуки - Введение в дзэн-буддизм
Эта проповедь основывается на хорошо известной поэме Сосана "Слова доверия сердцу". Сосан — Третий патриарх дзэн-буддизма в Китае. Его поэма начинается следующими строчками:
Великий Путь не сложен,
следует лишь избегать предпочтений.
Когда нет ни приязни, ни неприязни,
все становится ясным и очевидным.
Здесь может потребоваться объяснение. "Совершенный путь" — это высшая истина, или реальность, постичь которую имеет целью практика дзэна и фактически любая религия или философия. Те, кто знакомы с историей развития китайской мысли, хорошо знают, что означает "Путь", или "Дао", соответствующее в какой-то степени западному понятию Логоса. Здесь Сосан заявляет, что в природе "совершенного пути" нет ничего сложного, как нет ничего сложного и в понимании его: но поскольку наш разум скован идеями противопоставления, являющимися результатом отбора и выбора, таким как любовь и ненависть, добро и зло, правильное и неправильное, истина и заблуждение, красота и уродство, он не способен постичь самого "Пути". Противоположности и противоречия и, следовательно, бесконечные серии осложнений, вытекающие из отбора и выбора, совершенно сбивают наш разум с толку, но когда эта путаница устраняется, все становится прозрачным, потому что тогда уже ничто не мешает нашему внутреннему оку обозревать безграничную пустоту абсолюта, то есть совершенного пути. Следует отметить то, что "Путь" — это не просто пустота, отсутствие различий, где царит негативное ничто: эта пустота прозрачна, вследствие чего мы видим мир множественности. Вот почему Дзесю заявляет: "Я не пребываю в этой прозрачной пустоте". Если он останется в ней, его "путь" уже не будет совершенным или абсолютным, он станет обусловленным, он превратится в идею и попадет под власть законов, правящих миром конкретного. Но если он не будет совсем обращать внимания на эту "прозрачную пустоту", он будет вынужден сражаться с условностью. Необходимо, так сказать, соблюдать баланс, но не умственный. Отсюда последнее предложение Дзесю: "Уделяете ли вы, однако, достаточно внимания этой прозрачной пустоте?" Этим он хочет заставить своих учеников самолично постичь тайну, "бедо соку сябэцу" и "сябэцу соку бедо".
Можно сказать, что здесь "бедо" соответствует прозрачной пустоте Дзесю, в то время как "сябэцу" — это отбор и выбор. Цель дзэна состоит в том, чтобы охватить одновременно и "бедо" и "сябэцу", или "отбор и выбор" и "прозрачную пустоту".
"Одновременно" — это термин, которым пользуется психология. На языке логики это переживание означает открытие третьего понятия, которое перекидывает мост между этими двумя противоположными идеями — "бедо" и "сябэцу". И вот тут-то философу много и упорно приходится работать, чтобы выразить эту идею, в то время, как учитель дзэна просто сказал бы: "Найдите ее сами и узнаете, что это такое. Если вы знаете, тогда говорите, говорите". И сколько бы вы ни говорили, она пребывает в нем, а что касается интерпретации этого переживания, то он предоставляет право философу заняться ею.
"Соку" ("чжи" по-китайски) — соединительная частица, является своего рода символом идентичности и показывает, что отношение между этими двумя терминами, "бедо" и "сябэцу", носит характер тождества. Но эта идея идентичности, выражающая связь между "бедо" и "сябэцу", не очень точно отражает суть вещей и может привести к неправильному пониманию. Хотя буддистские философы усердно пытаются определить отношения между этими двумя идеями, говоря не только "бедо соку сябэцу", но и "сябэцу соку бедо", это отношение не совсем тождественного характера. Нельзя просто поставить "сябэцу" после "бедо", или наоборот, и сказать, что они тождественны. Это более, чем тождественность, это не геометрическое равенство; нельзя ли сказать, что это род движущейся или живой тождественности, в которой каждый компонент, сохраняющий свою индивидуальность, является чем-то большим, так что происходит универсальная взаимонаполняемость или взаимозаменяемость среди всех компонентов? Словами эту связь можно выразить очень и очень приблизительно. Вот почему дзэн избегает абстракции и умозрительности.
Поэтому Дзесю в своей проповеди не пользуется такими абстрактными терминами, как "бедо" и "сябэцу". Его терминология гораздо ближе к терминологии нашего повседневного опыта: "отбор и выбор" — это то, что мы практикуем ежедневно. "Прозрачная пустота" — это несколько мистично, но это переживание знакомо изучающим йогу или дзэн, а также священно, и дорого для многих из них. Дзесю, с одной стороны, хочет, чтобы они не привязывались к этой идее, не гонялись за нею, с другой — чтобы они не утонули в кипучем океане феноменального мира. Его вопрос может показаться простым и, я полагаю, вы можете легко ответить на него умозрительно. Но он хочет, чтобы его ученики практическим и жизненным образом постигли истину. Если они действительно постигнут ее, то смогут продемонстрировать свой опыт самым убедительным и потому удовлетворительным, с точки зрения учителя, образом. Давайте посмотрим, удалось ли это его ученикам.
Один из монахов поднялся и задал своему учителю контрвопрос: "Если вы не пребываете в "прозрачной пустоте, то на что же тогда вы обращаете внимание?"
Этот контрвопрос ясно показывает, что вопрошающий совершенно не уловил того, на что учитель хотел обратить внимание своих учеников. Он понял учителя буквально, с позиций логики, так как он был совершенно прав, задавая этот контрвопрос, если судить о сказанном Дзесю поверхностно. Если сам учитель не пребывает в "прозрачной пустоте", то на что же он тогда советует своим ученикам обратить внимание? "Прозрачная пустота" — это принцип тождества, в котором все различия сливаются в единое. Постичь это единое обычно считают целью дзэна или буддийской практики вообще. Но Дзесю говорит, что он не пребывает в этом едином и, по всей видимости, хочет, чтобы и его ученики ушли от него. Правильно ли это? Этот монах совершенно не понял внутреннего состояния своего учителя. Отсюда его контрвопрос, выдающий тот печальный факт, что в нем совершенно отсутствует дух дзэна.
Ответом учителя было: "Я тоже не знаю".
Ответ очень важен. Он не имеет ничего общего с агностицизмом. Учитель не невежда. Он великолепно знает, но его знание принадлежит к другой категории, отличной от знания относительных вещей. Его анализ "прозрачной пустоты" в отношении к "отбору и выбору" не может быть измерен обычным стандартом, которым мы пользуемся в царстве логики и различения, хотя это не означает, что оно полностью мистично и теряется в обскурантизме. Для тех, кто не имеет в этом плане опыта, это абсурд. Монах никак не ожидал от учителя такого ответа, который фактически нельзя назвать ответом. Естественно, возникает следующий вопрос: "Если вы не знаете, то почему вы говорите, что не пребываете в прозрачной пустоте?"
К несчастью, этот монах перемещается совершенно на другую плоскость: он и его учитель, кажется, пользуются одним и тем же языком, но значение, которое придает словам один, не имеет ничего общего со значением, которое им придает другой. Пока монах не совершит скачок со своего плана на план учителя, это мондо никогда не приведет к желаемому результату. Последнее замечание Дзесю: "Довольно спрашивать. Кланяйся и уходи".
Разве у монаха действительно больше нет вопросов? С его точки зрения, у него их осталось еще масса. Дзесю знает это, но, по его мнению, все вопросы, которые в этой связи монах может задать, исчерпаны, ибо дальнейший спор не может принести ничего полезного, а является бесконечным повторением одного и того же старого вопроса. Но если бы только тот монах оставил те позиции, на которых он так упорно стоял, все стало бы ясно… Выражение "Я этого также не знаю" указывало монаху путь, но раз он им не воспользовался, то не было нужды продолжать, разговор дальше. Другими словами, мы можем сказать: последний вопрос или, скорее, аргумент монаха: "Если вы не знаете, то почему вы говорите, что не пребываете в прозрачной пустоте?" — это вопрос который постоянно задают все интеллектуально развитые люди, однако никому из них не удается найти конечное решение, несмотря на весь их ум. Этот факт очень важен. К этому вопросу следует подходить иначе: может быть сам вопрос является ответом? Когда ответ ищут вне вопроса, он не ведет никуда, то есть человек снова приходит к первоначальному вопросу, после целого ряда возможных ответов. Дзесю испытал это на собственном опыте и в конце концов пришел к выводу, что сам вопрос является утверждением. Мы разумно спрашиваем: "почему", "что", "откуда" или "как", ожидая ответа в форме утверждения, но ответ заключен в самом вопросе. На "почему" мы ответим "почему?!", добавив восклицательный знак, однако не для выражения удивления или какого-либо сомнения. "Я этого также не знаю". "Хватит спрашивать. Кланяйся и уходи". Пока мы не покинем нашу плоскость отбора и выбора и не поднимемся на более высокий план мышления, на котором обитает "праджня", мы никогда не сможем понять внутреннего состояния Дзесю и постичь смысл этих двух его утверждений.
