Жан-Клод Ларше - Бог не хочет страдания людей
25
рое человек, нарушив заповедь Бога, отдалился от Бога и этим исключил себя из райского состояния. Потеряв с тех пор по своей собственной вине блага, которые он в этом состоянии получал по причастию к Благу, он принял в себя множество бед, в том числе и страдание. Вот почему святой Феофил Антиохийский по этому поводу писал: «Непослушание стоило первому созданию изгнания из рая… в своем непослушании человек черпал усталость, скорбь, уныние»[75]. Свт. Григорий Нисский уделяет много внимания этому процессу. Он отмечает, что «это по свободному желанию нашей воли мы заключили договор о нашем участии в зле, заставив войти зло в нашу природу» и что, «отпав из-за этой ошибки от счастья, которое мы испытывали в отсутствии страсти, мы этим действием обратились ко злу. Вот почему человек возвращается на землю испорченным, наподобие сосуда из обожженной земли»[76]. Отметив, что «человек не имел в себе ни по природе, ни как важнейшее соединенное с его природой свойство влачить жалкое существование (а значит страдать) и умирать с самого начала своего существования», он констатирует: «…только позднее в него проникла страстная природа, после этого первоначального состояния… Эту беду, которая властвует сейчас над человечеством, добровольно навлек на себя именно человек, сбитый с пути обманом. Он сам стал изобретателем порока, но никак не первооткрывателем порока, созданного Богом, так как Бог не сотворил смерти (Прем. 1:13). Человек сам определенным образом стал изобретателем и виновником зла»[77]. Преп. Иоанн Дамаскин отмечает, что нарушение заповеди отвернуло человека от Бога и благ, которые он получал от Него, и, напротив, «отбросило его к материи». «Вот по-
26
чему, — продолжает он, — человек был подвержен тлению, стал смертным вместо бессмертия… Таким образом человек попал в ловушку со времени нападения бесовского князя. Не исполнив завета Создателя, он лишился благодати и непринужденности в отношениях с Богом, покрылся жестокостью от тяжелой жизни»[78]. Он же в другом месте уточняет, что страдание является частью естественных страстей, «которые вследствие нарушения заповеди Божией вошли в жизнь человечества»[79]. Преп. Дорофей Газский отмечает, что, как только было совершено нарушение Божией заповеди, Адам был изгнан из рая, и что он, «лишенный своего естественного состояния (состояния, в котором он был создан Богом), обнаружил себя в состоянии, противном природе, то есть в страстях, которые властвовали над ним, потому что он через преступление сделал себя их рабом»[80]. Что касается свт. Григория Паламы, то он пишет: «Откуда к нам пришли слабости, болезни и другие беды, которые породила смерть? Откуда пришла сама смерть? От нашего непослушания заповеди Божией, от нарушения завета, который нам дал Бог, от нашего прародительского греха в раю Божием. Так что болезни, физические недостатки и бремя скорбей всевозможного рода происходят от греха. На самом деле из-за него мы переоделись из кожного покрова в это болезненное тело, смертное и обремененное страданиями, перешли в этот временный и обреченный на смерть мир, и мы были осуждены вести жизнь, став жертвой многочисленных зол и множества бедствий»[81]. Свт. Григорий Палама пишет о том, что смерть, представленная Священным
27
Писанием (Быт. 2:17; Рим. 5:12; 1 Кор. 15:21) и святыми отцами как главное следствие прародительского греха, должна пониматься в широком смысле слова, включающем в себя прежде всего смерть духовную, но также в физическом плане, кроме самой смерти и тления, которое приводит к ней, различные формы страдания: «Смерть, привнесенная в душу через нарушение заповеди, не только испортила саму душу, но также отяготила тело болью и страстями и в конечном счете подвергло его смерти»[82].
Но, без сомнения, среди святых отцов преп. Максим Исповедник особенно подчеркивал, что страдание, наряду с удовольствием и как необходимое его следствие, является последствием прародительского греха. Он неоднократно говорит о «страдании, которое влечет за собой грех»[83]. Он отмечает, что «изменение ориентации свободного выбора привело Адама к тому, что он по своей природе стал страстным (что включает в себя уныние), тленным и смертным»[84]. Он объясняет, что первый человек, неправильно используя врожденные свойства своей невещественной сущности, направляя их движение к противоестественному, привнес не только в самого себя, но одновременно и во всю вселенную ее нынешнюю порчу, а также тление»[85]. В другом месте он напоминает об изменении, которое вследствие греха поразило человека и изменило его тело, создав в нем свойства, благоприятствующие страданию и тлению: «…человек, созданный Богом, был просвещен красотой нетления и бессмертия», но «предпочел бесчестие материальной природы, которое отвернуло его от умной красоты. Он получил плод своего собственного выбора: не только тленность тела и смерть, склонность ко всякой страсти, но также неустойчивость и непостоянство всей материальной
28
природы вокруг и внутри него, из-за которой он так подвержен переменам»[86].
Преп. Максим Исповедник напоминает об особенной связи удовольствия и страдания, которая поддерживается «филаутией» (страстной любовью к себе) и которая у первого человека заменила собою любовь к Богу. Для преп. Максима Исповедника на самом деле самолюбие является культом, в который человек возвел свое собственное тело, прямо или посредством созидания рассматриваемое исключительно в чувственном аспекте, культ, мотивацией которого является поиск чувственного удовольствия, которое, однако, всегда сопровождается скорбью[87]: «Человек через это губительное поклонение своему телу влюбился в самого себя, не прекращая в себе деятельности удовольствия и скорби, всегда питаясь от древа непослушания, имея через ощущение и опыт это смешанное познание добра и зла. Итак, говоря, что нами обнаружена роль, сыгранная древом познания добра и зла, мы не удаляемся от правды, так как наличие последнего рождает удовольствие и скорбь»[88].
По мнению преп. Максима Исповедника, любовь к себе является матерью всех страстей, и эти страсти (хотя некоторые из них образовались как попытка избежать страдания) являются для человека источником многочисленных страданий как тела, так и души: «Земля, проклятая в делах Адама, есть плоть Адама, вследствие дел его, то есть страстей оземлянившегося ума, всегда подвергаемая проклятию в виде бесплодия добродетелей — этих дел Божих. Эту плоть и вкушает со многим страданием и печалью Адам, наслаждаясь лишь малым от нее удовольствием. А за такое тленное наслаждение эта плоть и
29
взращивает для него заботы и попечения, подобно “терниям”, и великие искушения и опасности, подобно “волчцам” причиняя скорбь»[89].
Страдание как следствие прародительского греха вошло в природу всех людей, несмотря на то что они не были ни виновны в нем, ни ответственны за него
Последствия греха Адама, в том числе страстность, вследствие которой он становится подвержен страданию, вошли в его природу. Так как Адам являлся «корнем» человеческой природы[90], ее прототипом и изначально содержал в себе целиком все человечество[91], его состояние перешло на всех его потомков[92].
И так как эта передача[93] непрерывно продолжается биологическим путем от поколения к поколению, все люди при рождении наследуют что-то от падшей природы Адама, отмеченной последствиями его греха[94], иначе говоря, подвластной страстям (в частности страданию), тленной и смертной. Свт. Григорий Нисский объясняет: «Зло некоторым образом срастворяется с естеством чрез тех, которые первоначально допустили в себя
30
страдание, преслушанием вселили в себя болезнь[95]. Но как преемством принадлежащего каждому роду продолжается естество живых существ, так что по закону природы рожденное есть то же с родившим, так и от человека рождается человек, от страстного страстный, от грешника грешник»[96].
Это состояние повлияло на всех людей, даже если они лично не совершали греха: преступлением одного всем человекам осуждение (Рим. 5:18) смерть царствовала… над несогреилившими подобно преступлению Адама (Рим. 5:14), отмечает апостол Павел. Вот почему преп. Иоанн Дамаскин ставит страдание среди «страстей естественных и непредосудительных, то есть тех, которые не зависят от нас»[97].
