Александр Мень - История религии. Том 1
------------------------------------------
* См. ниже, главы III, V.
Во многих отраслях науки ведущие специалисты XX века стоят на позициях,
противоположных материализму. В физике это - В. Гейзенберг, в математике -
Г. Кантор, в биологии - Р. Шовен, в нейрофизиологии - Д. Экклс, в
антропологии - П. Тейяр де Шарден, в палеоархеологии - А. Брейль, в
этнографии - В. Шмидт, в историографии - А. Тойнби, в психологии - К. Юнг*.
------------------------------------------
* См. приложение 2.
Показательно и положение в философии. Крупнейшие мыслители нашего
столетия - будь то интуитивист А. Бергсон, томист Ж. Маритен, органицист А.
Уайтхед, экзистенциалист К. Ясперс или "рыцарь свободы" Н. Бердяев -
провозглашают высшую духовную ценность религии.
Наступило время и небывалого расцвета богословия, который представлен в
православии такими именами, как С. Булгаков, П. Флоренский, В. Лосский, в
католичестве - Р. Гвардини, И. Конгар, К. Ранер, в протестантизме - К. Барт,
П. Тиллих, Р. Нибур. Развивается религиозная мысль и в иудаизме (М. Бубер),
и в индуизме (Ауробиндо Гхош)17.
Растет интерес Запада к мистическим учениям йоги и дзен, возникают
новые направления не только в христианстве, но и в исламе, буддизме и даже
язычестве. Характерно, что некоторые представители общественно-политической
жизни нашего столетия, например М. Ганди и М. Кинг, исходили в своей
деятельности из религиозных принципов.
Значение всех этих явлений отнюдь не умаляется тем, что порой в них
обнаруживается много незрелого и противоречивого. Само многообразие идей и
поисков (от крайней левизны до крайней ортодоксии) показывает, насколько
полноводной становится река религии.
x x x
Подъем ощущается, естественно, и в самой церковной жизни. Ни одно из
минувших четырех столетий не знало столь популярного папы, каким был Иоанн
XXIII. Созванный им Второй Ватиканский Собор открыл новые перспективы в
диалоге между Церковью и миром, проложил новые пути в богословии,
экуменизме, апостолате, богослужении и понимании Библии18. То, что Собор
вызвал волну дискуссий и кризисов, которые по своему накалу напоминают о
временах ранних Соборов, лишь доказывает силу и жизненность христианства.
Смелая и свободная критика религиозных институтов со стороны самих верующих
и теологов есть также признак полнокровной жизни Церкви.
Новых путей ищет и протестантизм. Огромный успех евангелического
проповедника Билли Грема показал, как сильно в людях стремление к Слову
Божиему. Протестантская инициатива, приведшая к созданию Всемирного Совета
Церквей, говорит о такой жажде общехристианского единства, какой еще не
знала история. И замечательно, что экуменизм зародился и живет именно тогда,
когда в мире усилилась расовая нетерпимость и шовинизм.
Поразительной оказалась жизнеспособность Православной Церкви, которая
за последние десятилетия выдержала в России ни с чем не сравнимые внешние и
внутренние испытания. Правда, английский теолог Дж. Робинсон в своей
нашумевшей книге пытается умалить значение этого факта, связывая его с так
называемой "вторичной религиозностью", то есть усилением веры в исторически
угасающих обществах19. Однако причислять Россию к такого рода обществам -
значит плохо понимать динамику современного мира.
В США, этом классическом образце "общества потребления", где погоня за
комфортом уже стала угрозой для духовных ценностей, неожиданно возникло
широкое движение обратившейся к Евангелию молодежи, движение, получившее
название "Иисусовой революции". В Европе христианская община Тэзе привлекает
к себе сотни тысяч молодых людей из разных стран, членов различных
церквей20. В Африке и Азии множится число новых течений и проповедников.
О многом свидетельствует и судьба Библии в современном мире. Не только
астрономические цифры ее тиражей, комментированные и иллюстрированные
издания, не только популярность библейских тем в музыке, на экране и на
телевидении говорят о ее неумирающей притягательности, об этом говорят сотни
новых исследований и книг, появившихся в результате небывалого прежде
расцвета библейской науки.
В XX веке впервые возникает серьезный диалог как между церквами, так и
между религиями, между верующими и неверующими. Даже коммунисты вынуждены
активно включаться в этот диалог21. Одновременно в ряде стран, например в
Латинской Америке, епископат и духовенство становятся в ряды борцов за
свободу и социальные преобразования22.
Если прежде коммунисты говорили о религии как о своем непримиримом
враге, то теперь многие из них вынуждены изменить отношение к ней. Член ЦК
чилийской компартии О. Мильяс, говоря о социальной борьбе христиан,
подчеркивает, что они "видят смысл своей религиозности в горячей любви к
ближнему, в безоговорочной вере в человека. Католикам такого рода их
верования нисколько не мешают быть революционерами, но, напротив, помогают
им в их борьбе". Учитывая именно это, Фидель Кастро писал, что его революция
"никогда и ни в какой форме не была антирелигиозной".
Подобные же голоса раздаются и в Европе. Так, Жорж Марше открыто
утверждает, что "у христиан есть основания, чтобы участвовать в движении за
демократические перемены и содействовать построению более свободного
общества"23. Это уже очень далеко от третирования религии как "опиума".
Нередко приходится слышать, что религия существует до сих пор лишь
потому, что "приспосабливается" к нуждам и запросам любой эпохи. Но,
признавая это, атеизм невольно свидетельствует в пользу религии. Ведь хорошо
известно, что именно свойство приспособляемости означает жизнеспособность
организма.
Говорят также, что обращение к религии есть "дань моде". Быть может, в
отношении многих поверхностных умов это и справедливо. Но "мода" далеко не
всегда играет только отрицательную роль. Разве не она помогла огромному
числу людей понять и оценить иконопись и древнюю церковную архитектуру? И
вообще, не примечательно ли, что "мода" возникла именно на то, что старались
уничтожить так долго и упорно? А ведь мода часто есть не что иное, как
упрощенное отражение глубинных процессов, протекающих в недрах общественного
сознания.
Знаменитый физик Макс Борн, говоря о пропасти, в которую катится
цивилизация, подчеркивал, что только религиозные идеи могут вернуть здоровье
обществу. "В настоящее время, - писал он, - только один страх вынуждает
людей сохранять мир. Однако такое положение неустойчиво и должно быть
заменено чем-либо лучшим. Нет необходимости искать где-то далеко принцип,
который мог бы стать более прочной основой для устройства наших дел... В
нашей части мира этот принцип содержится в христианской доктрине, Мохандасу
Ганди удалось воплотить его в жизнь"24.
Итак, можно считать очевидным, что люди, говорящие о "гибели религии",
либо близоруки, либо намеренно закрывают глаза на действительность, либо,
наконец, являются жертвой дезинформации.
Сегодня как никогда актуально звучат слова апостола Павла, сказанные
две тысячи лет назад: "Нас почитали умершими, но вот - мы живы".
ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
/1/. John Cogley. Religion in a Secular Age. New York, 1969. P. 135.
См. также: M. Eliude. The Secred in a Secular World. - "Cultural
Hermeneutics": 1973, P. 104. Об этом говорит даже такой "свободомыслящий"
автор, как Эшли Монтегю (А. Montagy. Man: His First Million Years. New York,
1957. P. 181). Термины "религия" и "вера" настолько близки по смыслу, что
их, как правило, считают синонимами. Психоаналитик Эрих Фромм пишет: "Под
религией я понимаю любую разделяемую группой систему мышления и действия,
позволяющую индивиду вести осмысленное существование и дающую объект для
преданного служения" (Э. Фромм. Психоанализ и религия. - В сб.: Сумерки
богов. М., 1989. С. 158). Однако речь здесь идет скорее о "вере" в широком
смысле слова в то время как "религиозная вера" есть богопочитание,
обращенное к высшем Началу (в отличие от неоязыческих верований,
обожествляющих земные объекты).
/2/. A. Camus. Essais. Paris, 1965. P. 240.
/3/. Э. Фромм. Цит. соч. С. 161.
/4/. Об этом эпизоде см.: И. Вороницын. История атеизма. М.: 1930, с.
233.
/5/. О Конте и его "религии" см.: Bл. Соловьев. Собр. соч. Т. IX. С.
172; о "монистической церкви" см.: Н. М. Соловьев. "Научный" атеизм. М.,
1915. С. 18 сл. и у самого Э. Геккеля (Мировые загадки/ Пер. с нем. СПб.,
1906. С. 173); символ веры Дж. Хаксли изложен им в книге: J. Huxley.
