Р Блайс - Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн
В настоящем случае Басё говорит: «Если в вас есть а, относительная палка, я дам вам А, абсолютную палку; если у вас есть б, относительная не-палка, я дам вам Б, абсолютную не-палку». Слово «дам» в данном случае означает «помогу осознать». Согласится ли Басё с моими объяснениями, меня совсем не волнует.
До сих пор объяснение было исключительно умозрительным. Но нужно привести также (исключительно) эмоциональное объяснение или, лучше будет сказать, поэтическое объяснение. В стихотворении Два апрельских утра Вордсворт рассказывает, как школьный учитель Мэттью однажды встретил «цветущую девушку», которая была очень похожа на его покойную дочь. Мэттью говорит: «Я с восторгом смотрел на нее», и добавляет со вздохом: «Но не хотел, чтобы она была моей».
С дзэнской точки зрения, слова «не хотел» очень важны. Ведь если Мэттью «не хотел, чтобы она была его», это не значит, что он «хотел, чтобы она была не его». Он «не хотел», чтобы она была его дочерью, и «не хотел», чтобы его дочь была жива. Слова «не хотел» в данном случае говорят о выходе за пределы личного желания. Жизни и смерти желать невозможно. Жизнь есть жизнь; смерть есть смерть. Палка — это палка; не-палка — это непалка. Но в то же самое время жизнь — это смерть; А — это Б; не-палка — это палка; Б — это А. Но, как уже отмечалось, а — это никогда не б, а б — это никогда не а. Скорее всего, именно это Дайи Мотэцу[184] имел в виду, когда сказал:
Я не согласен [с Басё]. Если у вас есть палка, я заберу ее у вас; если у вас нет палки, я дам вам палку. Таково мое отношение. Монахи, знаете ли вы, что такое эта палка или нет?
Мотэцу говорит, что если у вас есть палка, то есть у вас есть а, он заберет ее у вас, то есть даст вам б, чтобы напомнить вам о Б. Если у вас нет палки, то есть у вас есть б, он даст вам палку, то есть даст вам а, чтобы напомнить вам об А. Помните, что А — это палочность палки, а Б — это не-палочность палки. При этом а никогда не равняется б, но А всегда равняется Б.
КОММЕНТАРИЙОна помогает тебе, когда ты переходишь реку рядом со сломанным мостом. Она сопровождает тебя, когда ты возвращаешься в деревню в безлунную ночь. Но назови ее палкой, и ты полетишь в Ад быстрее стрелы.
Первые два предложения Мумон заимствовал у Дзикаку, который однажды показал монахам свой посох и произнес эти слова. Дзикаку жил в храме Рэйиндзи, который находится на четвертой из знаменитых Пяти Гор, но вот когда? Еще до Дзикаку Суйрюдзан, ученик Гэнся, однажды сказал монахам:
— Прожив в горах тридцать лет, сколько энергии я почерпнул из своего посоха!
— Как вы могли получать энергию из него? — спросил монах, выйдя вперед.
— Минуя долины, минуя вершины, я лечу на восток, я лечу на запад! — ответил Суйрюдзан.
Монах желает знать, как что-то одно может давать энергию чему-то другому. Суйрюдзан дает ему ответ с помощью не-ответа. Мы получаем энергию из палки, если мы знаем, что мы есть палка, и тогда, где бы мы ни были, каждая вещь, каждая не-вещь наделяют нас своей и нашей собственной силой.
СТИХОТВОРЕНИЕГлубокое и мелкое повсюду
Везде находятся в моем распоряжении.
Она поддерживает небо и землю;
Она проповедует Подлинное Учение.
Похоже, что это стихотворение относится к секте дзэн и ее мастерам, но не имеет универсальной применимости. Палка используется для того, чтобы отделить реальное от претенциозного, отличить овец от коз среди учителей дзэн. «Она поддерживает небо и землю» означает, что именно дзэн не позволяет вещам распадаться. Дзэн — это центростремительная и центробежная сила вселенной, которая в большей мере духовна, чем материальна, но при этом в равной мере духовна и материальна. Дзэнское «учение» — это не философская абстракция или религия, а действия живых существ в живой вселенной.
Таким образом, палка становится «цветочком в замшелой стене», который Теннисон держал в руке. Всех мастеров этого мира, в том числе Христа и Будду, можно испытать этим цветочком Теннисона. Вы можете возразить, что китаец и англичанин — разные люди. Китаец говорит, что знает, что такое палка, Бог и человек, тогда как англичанин говорит, что не знает. Но мне кажется, что Теннисон в значительной степени притворялся, что он не знает. Думаю, что он все прекрасно знал, но не желал знать, что он знает. Он знал, что вселенная, Бог, человек и цветок — одно и сказал об этом. Этот же принцип лежит в основе философии буддизма махаяны. Теннисон, как и Оливер Твист, требовал большего и тем самым проявил скорее жадность, чем жажду познания.
Случай XLV. ХОЭН СПРАШИВАЕТ: «КТО ОН?»
В предыдущем случае у нас было шесть Басё, а здесь мы имеем два Хоэна, которых очень трудно отличить друг от друга. Это напоминает нам стихотворение Исса:
Одни лягушки квакают так,
Другие эдак, но все они —
Двоюродные братья и сестры.
Като уделяет шесть страниц обсуждению вопроса о том, какому из Хоэнов, Госо Хоэну или Сисо Хоэну, принадлежит изречение этого случая.
Все трудности возникают потому, что известные монахи заимствуют имя (прозвище) у места своего проживания (горы или храма). Мастера сменяют друг друга, но горы остаются, а вместе с ними и их имена — если, конечно, как это нередко бывает, гору не назовут как-то по-другому, в результате чего путаница становится еще большей.
Гора Тодзан сначала называлась Ходзусан, или Гора, Что Разбивает Голову. В период Тан Четвертый патриарх Досин поселился на этой горе, назвав ее Соходзан, или Гора Двух вершин. Когда впоследствии здесь жил Пятый патриарх, он называл ее Обайсан, Гора Желтой Сливы, в честь префектуры, в которой он родился. Впоследствии эта гора была известна как Госодзан, Гора Пятого Патриарха. Госо из настоящего случая звали также Тодзан — по имени храма Тодзэндзи, который находился на горе Тодзэндзи.
СЛУЧАЙХоэн из Тодзана сказал: «Сяка и Мироку — слуги кого-то другого. Скажи мне, кто этот Другой?»
Сначала мы должны разобраться с тем, кто такой Сяка (Шакьямуни) и Майтрея (Мироку). Являются ли они реальными людьми, один из которых умер и ушел из мира, а другой все еще не родился на земле? Если это так, то случай получается довольно слабым, поскольку ни один осведомленный буддист не будет предполагать, что эти два человека как таковые являются Окончательной Реальностью; он скорее сочтет их воплощениями или символами Реальности. Набожные последователи хинаяны были бы шокированы этими словами, но Госо обращался к монахам, которые выросли на традиции махаянического и даосского трансцендентализма. У этих монахов подобные слова не могли пробудить Великого Сомнения, в чем, надо полагать, Госо видел цель своих проповедей. Должны ли мы в таком случае понимать иероглиф «Другой» как природу Будды, Изначальную Сущность, Первоначало, Абсолютную Истину или что-нибудь в этом роде? В какую путаницу мы попадаем, когда пытаемся трансцендировать не только Бога, но и Лик Божий! Возможно, реплика Госо направлена против представления об «Отце нашем, сущем на Небесах», которая в буддизме проявляется как поклонение богам, таким как Амида, Фудо, Каннон, Дайнити Нёрай, Дзидзо, а также целой плеяде более мелких, «региональных» божеств, которых полным полно в Китае, Японии и других странах. Эту тенденцию не следует осуждать на том основании, что она антропоморфна. Анимизм, или, лучше сказать, аниматизм, — одно из самых замечательных свойств человеческой природы. Ошибочность представления об «Отце нашем, сущем на Небесах» не в антропоморфности представления об Отце, а в том, что он «сущий на Небесах», а значит, далекий от нас. Даже когда мы говорим «сущий в мире, в камне, в ручье, в душе», нас отделяет от него предлог «в». Разделение есть зло, а предлог «в» подразумевает разделение. Даже слова «есть» и «тождествен» подразумевают разделение. Утверждение единства и отрицание различия также разделяют.
Иноуэ объясняет, что здесь иероглиф «Другой» или «Он» подразумевает нас, а стало быть, Госо учит монахов, что Шакьямуни и Майтрея являются реальностью этой вселенной. То, что мы суть Бог и нет другого Бога, кроме нас, не вызывает сомнений, но хотя об этом можно сказать, лучше об этом не говорить (подобные высказывания не имеют ничего общего с дзэн).
Дзимбо говорит, что иероглиф «Другой», который, не в обиду китайскому языку будь сказано, можно также понимать как «он», «она» или «они», есть то, что (или Тот, Кого) Будда встретил в момент просветления. Против этого мнения трудно возражать, особенно принимая во внимание, что мы ничего не знаем о том, кого встретил Будда.
Что касается самого вопроса «Кто такой Он, Она или Оно?», то прежде чем мы ответим на него, его следует правильно поставить. «Покажи нам Отца, и довольно для нас» (Ин. 14, 18). «Бога не видел никто никогда» (Ин. 1, 18). Ученики были неискренни, когда просили показать им Бога. Другими словами, они не были готовы отдать для этого все, что у них есть. Христос сказал: «Вы видите то, что хотите видеть. Почти никто не хочет видеть Бога, даже если он режет себя ножом и бросается в огонь, стремясь доказать обратное». Только Бог может увидеть Бога. «Кошка может смотреть на короля, но она не видит в нем короля». Но с другой стороны, «Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18). В наших словах и действиях тоже должен проявляться тот, кого Стивенсон называл Невидимым Спутником.
