Иларион Алфеев - Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание
1. Церковь и спасение
Общеизвестно, что никто из восточных Отцов не сделал четкого догматического определения того, что представляет из себя Церковь; не сделали этого и Вселенские Соборы [1043]. Лишь некоторые экклезиологические идеи получили развитие в трудах Отцов Церкви: они в совокупности и составляют то, что принято называть святоотеческой экклезиологией [1044]. Эти идеи можно кратко суммировать в следующих четырех пунктах. Во–первых, в самый ранний период существования христианской Церкви, против любых возможных ересей и расколов, был сформулирован принцип: salus extra eccle‑siam non est,«вне Церкви нет спасения» [1045]. Во–вторых, были определены некоторые свойства Церкви: согласно Символу веры, она является»Единой, Святой, Соборной и Апостольской» [1046]. В–третьих, к Церкви были приложены некоторые образы и метафоры, такие как»тело Христово» [1047],«невеста Христова» [1048],«матерь верных» [1049],«рай»,«Ноев ковчег»,«храм»,«виноградник», и пр. [1050]; на основе этих образов были созданы определенные экклезиологические концепции. Наконец, утвердилось учение о Церкви в двух измерениях: земной,«странствующей»Церкви, и»небесной»Церкви века грядущего [1051].
Все эти аспекты традиционной экклезиологии присутствуют у Симеона. Он безусловно считает Церковь небесную, которую отождествляет с эсхатологическим Царством, единственным местом спасения:
Отделенные же от Божественного тела, то есть от Церкви
И от лика избранных, скажи,
Куда они пойдут?
В какое царство?
В каком месте, ответь мне, они надеются вселиться?
Ибо, конечно, и рай — лоно Авраамово,
И всякое место упокоения принадлежит спасающимся[1052].
Симеон указывает на свойства Церкви, а именно на ее единство и святость, говоря, что она есть»единое тело… нетленное, непорочное, без какого бы то ни было порока» [1053]. Соборный, вселенский, космический аспект Церкви Симеон подчеркивает, когда называет Церковь»миром прекрасным»(κόσμος ωραίος) [1054],«миром Божиим»(κόσμος του Θεοϋ) [1055],«миром вышним»(κόσμος ό άνω) [1056], или»превысшим сего мира миром Церкви первородных» [1057]. Апостольский аспект Церкви показан в тех местах, где Симеон говорит об апостольском преемстве иерархии [1058].
Говоря о Церкви, Симеон использует и богатый язык образов, на которых и строит свои экклезиологические концепции:
Мне кажется, что Церковь Христова есть мир украшенный (κόσμος ώροήσμένος) и сам весь человек[1059], в котором, как говорится, обитает и ходит Бог… Мы знаем также, что она называется телом Христовым и невестой… Ибо как Христос есть глава Церкви и Бог, так Он Сам бывает храмом для нее, как, в свою очередь, и сама Церковь стала храмом Его и миром прекрасным… Церковь есть тело Христово и невеста Христова и мир вышний и храм Божий; членами же тела Его стали все святые…[1060]
В приведенном отрывке налицо целый ряд экклезиологических образов; впрочем, преобладающим является образ Церкви как тела. Этот образ, восходящий к апостолу Павлу и получивший богатое развитие в святоотеческом Предании [1061], является центральным для экклезиологии Симеона. Вспомним, как в 4–м Нравственном Слове Симеон предлагает нам аллегорическую интерпретацию слов апостола Павла о»мере полного возраста Христова»(Еф. 4:13) при помощи образа тела, в котором каждый член символизирует какую‑либо добродетель [1062]. В 1–м Слове тот же образ используется применительно к Церкви:
Все святые поистине суть члены Христа, над всеми Бога, и, как сказано, обязаны быть в Нем прилепленными и соединенными с телом Его, чтобы Он был их Главой, а святые от века и до последнего дня были Его членами, дабы многие стали единым телом Христовым, как один человек…[1063]
В этом теле, продолжает Симеон, руками являются те, кто творит волю Божию; плечами — те, кто»несет бремена других»(Гал. 6:2); грудью — дающие духовную пищу и питие жаждущим и алчущим (ср. Мф. 5:6); лоном — способные вместить Божий неизреченные и сокровенные тайны; чреслами — приносящие плоды Святого Духа; костями и ногами — являющие мужество и терпение в искушениях [1064]. Состоя из всех этих членов, тело Христово является»целым и совершенным» [1065].
В другом месте Симеон снова обращается к образу невесты Христовой и развивает его так:
Как невеста до брака получает от жениха только залог, а условленное приданое и обещанные в брачном контракте подарки надеется получить после брака, так и та невеста, [которая есть] Церковь верных и душа каждого из нас, сначала получает от Жениха–Христа только залог Духа, а вечные блага и Царство Небесное надеется получить после исхода из здешней жизни…[1066]
Представление о Церкви как невесте Христовой восходит к апостолу Павлу и вполне традиционно для Отцов [1067]. Однако Симеон переносит его в эсхатологическую перспективу и пользуется им для выражения идеи о том, что Церковь земная является как бы незавершенной: она ожидает своего исполнения и завершения в будущем веке. Здесь по сути отражено учение о Церкви»странствующей», с которым мы встречаемся у Иринея Лионского: он говорил о»чуждой земле»этого мира, на которой созидается Церковь [1068], и об осуществлении предназначения Церкви в будущем веке, когда она будет окончательно»устроена по образу»Сына Божия [1069]. Согласно Иринею,«по исполнении числа, которое Он Сам предопределил, все вписанные в [книгу] жизни восстанут со своими собственными телами» [1070]; именно тогда история рода человеческого будет завершена в соответствии с предопределением Бога Отца.
В своем понимании конечного исполнения Церкви Симеон близок к Иринею: он рассматривает это как постепенный процесс, осуществляемый через принятие в Церковь новых членов. Многие неверующие уверуют во Христа; многие грешники раскаются; все, кто был предопределен ко спасению и еще не родился, родятся и будут приняты Богом прежде всеобщего воскресения:
Тогда конец и полнота тела Христова наполнится предопределенными (προορισμένων) Богом, чтобы стать сообразными образу Сына Его. Они — сыны света и дня. Итак, предопределены и записаны и исчислены все, кому надлежит быть прибавленными и прилепленными к телу Христову. И тогда, став как бы всецелым, так что ни одного члена не будет недоставать, оно наполнится, то есть завершится[1071].
Как видим, и у Иринея и у Симеона ясно выражена идея предопределения или предназначения. Что стоит за этой идеей в контексте восточно–христианской богословской мысли и, в частности, у Симеона? Ключевой новозаветный текст, связанный с идеей предопределения, — Рим. 8:29–30 («Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего…») — У Павла и у мужей апостольских мы встречаемся с мыслью о том, что Церковь предызбрана [1072] и»предназначена от века»волей Божией [1073], и что»число предназначенных»должно исполниться прежде всеобщего воскресения [1074]. Богословы последующих столетий развили эти идеи. Они постоянно выражали мысль о том, что спасение зависит не столько от усилий человека, сколько от Божией воли и милости [1075]. Вместе с тем, в святоотеческих писаниях подчеркивается большое значение свободной воли человека как источника добра и зла, и, следовательно, как средства спасения или возмездия [1076].
Таким образом, с одной стороны, существует Божественное «предопределение», т. е. предназначенность людей ко спасению; с другой же, существует свободная< воля, которая также влияет на конечную судьбу человека. Итог традиционному восточному подходу к этой проблеме подводит Иоанн Дамаскин. Он делает различие между Божиим «Промыслом» (πρόνοια), или»предведением» (πρόγνωσις), с одной стороны, и»предопределением» (προωρισμός), с другой: «Бог все заранее знает, но не все предопределяет; Он заранее знает то, что находится в нашей власти, но не предопределяет этого» [1077]. Иными словами, Божественное предопределение не означает того, чтобы одни люди были заведомо предопределены ко спасению, а другие — нет; спасение — дело совместного творчества человека и Бога.
Предлагая собственное объяснение Рим. 8:29–30, — текста, который вызвал столько споров в западной традиции [1078], — Симеон возражает против представления о том, будто одни люди предназначены ко спасению, а другие — к погибели. Хотя в целом такое представление чуждо восточной богословской мысли, должно быть, во времена Симеона в Константинополе шла какая‑то полемика вокруг подобной мысли — либо среди богословов, либо, что вероятнее, среди простого народа. Об этом свидетельствует сам Симеон, когда сообщает, что»от многих»слышит:«Поскольку кого Бог предузнал, тех и предопределил, кого предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и прославил, что мне пользы полагать многие труды, если, хотя я и покажу обращение и покаяние, я не предузнан Богом и не предопределен ко спасению?..» [1079] На это Симеон дает исчерпывающий ответ. Он утверждает, что все призваны Богом к спасению через покаяние:
