Иван Ювачев - Паломничество в Палестину
Прекрасная шоссированная дорога, около восьми вёрст длиной, нисколько нас не утомила. За оживлёнными разговорами мы и не заметили, как подошли к католическому монастырю Иоанна Предтечи, красующемуся на краю селения Айн-Карим своим величественным храмом. У ворот и на лестнице никто нам не попался: как будто бы здесь все почили сном. Раскалённые стены, неподвижный воздух и ослепительный свет действительно располагали куда-нибудь поглубже спрятаться и не двигаться. Узнав, что в монастыре будет служба только вечером, мы направились к русскому женскому скиту. Здесь встретила нас молодая красивая послушница и лениво сообщила нам, что у них тоже все отдыхают. Мы попросили дать нам проводника до источника Иоанна Предтечи.
— Некого послать сейчас! — неприветливо ответила суровая красавица.
— Как так?! — изумился один из моих спутников: — около ста душ в вашей общине, — и некого послать! Тогда сведите нас к старшей сестре: мы желаем её повидать.
— Она отдыхает! — уклончиво отрезала послушница. Тем не менее обращение к старшей сестре, которая здесь играет роль игуменьи, возымело своё действие. Через несколько минут к нам пришёл в качестве проводника здешний сторож — симпатичнейший русский мужик. Он всю дорогу до источника занимал нас поучениями и назидательными рассказами из жития святых, причём умело иллюстрировал их воспоминаниями из своей жизни.
Перевалив через гору, мы спустились в долину, густо заросшую разнообразной зеленью. В одном месте, на склоне горы, пробивался светлый ключ. Около него вырыта пещера, и тут же под струёй холодной воды выкопан небольшой бассейн для купания. Несколько выше стоит скромная избушка сторожа. Всё это место принадлежит католикам. По преданию, в этой долине пребывал в младенческом возрасте Иоанн Креститель до явления его Израилю. Существует у паломников обычай окунуться три раза в бассейне Крестителя.
Хотели и мы исполнить этот благочестивый обычай, но холодная вода остановила нас. Набожный проводник никак не мог допустить, чтобы мы, пришедши к источнику Иоанна Предтечи, не окунулись в нём. Он нас долго уговаривал, находя воду достаточно тёплой, но мы не сдавались на его просьбы. Наконец, он решил ободрить нас своим примером и, быстро раздевшись, вскочил в холодную воду. Мы последовали за ним, но сейчас же и выскочили вон из бассейна.
Здешний сторож-католик живёт настоящим отшельником и занимается изделием из дерева. Он выпиливает дощечки для наклейки бумажных образов, делает чётки и крестики. Мы купили у него чётки из «акрид», т. — е. из тех якобы плодов, которыми питался Иоанн Креститель, хотя акридами Евангелие называет не плоды, а саранчу. «Акриды» в здешних чётках представляют собой крупные яйцевидные формы зёрна какого-то плода в виде огурца, как здесь нам объяснили.
Вернувшись в общину, мы застали здешних обитательниц за всенощной в церкви Казанской иконы Божией Матери. Скитницы пели по нотам очень старательно. Только две из них были в клобуках, остальные же в бархатных повязочках послушниц и в чёрных платьях. Сзади всех стояла старшая сестра Ксения.
Рядом с русским местом католики показывают капеллу — место встречи Божией Матери с Елисаветой. Она известна у паломников под названием дома праведной Елисаветы. Обозревая здешние святыни, мы опять пришли к монастырю Иоанна Предтечи и на этот раз застали середину католической мессы. Красивые звуки органа и вообще вся торжественная обстановка просторного храма повергла некоторых из нас с чувством искреннего умиления на колени. Один из монахов, по окончание службы, обвёл паломников по всем приделам храма и показал им две наиболее чтимых святыни его: влево от главного алтаря — место рождения Иоанна Предтечи, а справа — камень, на котором отдыхал «великий пророк обоих заветов».
Камень был вставлен в стену и закрыт мраморной доской с крестообразными вырезками. Богомольцы благоговейно прикасались через них к святыне рукой и затем крестились ею.
Один из католических монахов пригласил меня к себе в келью. Угощая местным вином, он рассказал мне о «скучной» палестинской жизни. Некоторые из них, чтобы скоротать здесь томительное время, прибегают к таким невинным занятиям, как, например, собирание почтовых марок для коллекции.
У моего спутника в здешнем русском скиту были две знакомые землячки. Здесь все женщины живут вдвоём или втроём в отдельных домиках, разбросанных по склону горы среди красивых цветников и фруктовых деревьев. Вот в такой-то райской обстановке указали нам и дом скитниц, которых мы искали.
Обе женщины, любезно принявшие нас в свою маленькую комнатку, оказались премилыми девушками и напомнили нам своим гостеприимством евангельских Марфу и Марию.
За скромным угощением они охотно рассказали об условиях здешней жизни. Скит их находится в зависимости от русской духовной миссии. Им полагается из общих доходов только трапеза; остальное же всё они должны иметь своё собственное. Заработок их небольшой; им заказывают монахи из Иерусалима бельё, рясы и проч.
Пока они расспрашивали нас о России или сами говорили о палестинских феллахах, — тон их речи был бойкий, весёлый. Но когда мы спросили об их внутренней скитской жизни, они отвечали вяло и печальным голосом. Мы заметили им это и попросили их высказаться откровеннее. Тогда они наперебой стали жаловаться на здешние порядки. Я не передаю подробней их рассказа. Главное недовольство выражалось против стеснения их свободы.
Русское место в Горней (Айн-Карим)
Мне кажется, желание здешних скитниц получить некоторую свободу совершенно понятно. Нам надо только радоваться, что находятся среди наших женщин желающие заселить русские места в Палестине. Так смотрел на это и покойный архимандрит Антонин, помогая русским женщинам в устройстве домиков и келий на купленной им земле в Горнем граде.
Если и попадутся среди них две-три вольницы, то ведь с этим надо считаться: в России в хорошо организованных монастырях также встречаются подобные послушницы. Напротив, в Палестине среди русских женщин мы видим и высокие примеры благочестивой жизни. Всем паломникам известна удивительная подвижница Марина, проживающая в настоящее время на Елеонской горе. А сколько таких негласных Марин по всей Палестине!
Я не знаю подкладки существующих отношений между сёстрами здешнего общежития и духовной миссией; но если принять во внимание, что хорошо устроенный яффский монастырь пустует, то надо, повторяю, только радоваться на многочисленную семью палестинских сестёр.
С заходом солнца мы вышли из «Горняго града», или селения Айн-Карима, где воображение рисует идиллию двух святых семейств, и также пешком отправились назад в Иерусалим. На полпути захватила нас тёмная ночь. С дороги мы не сбились, но были немного напуганы верховым арабом. Он почему-то стремительно наехал на нас и сразу осадил коня. Мы молча обошли его и направились дальше, не понимая, что он хотел выразить своим манёвром.
Когда мы подходили к Иерусалиму, нам попадались навстречу медленно шествующие парочки: тихая ночь манила всех вон из душных комнат.
ГЛАВА 38. Сион.
Топография Иерусалима. — Сион. — «город Давидов». — Дом Тайной вечери. — Гробница Давида. — Обозначение святых мест. — Сионские кладбища. — Вышний Сион Нового Завета. — Армянский монастырь св. Иакова. — Мусульманская процессия. — Место побиения камнями св. Стефана.
Через весь Иерусалим, с севера на юг по меридиану, проходит прямая улица. Начинается она у Дамасских ворот, а оканчивается у Сионских, или Баб-ен-неби-Дауд. Эта улица делит Иерусалим на две почти равные части, если принять во внимание, что город растёт на запад вне стен своих. Восточную часть, исключая южный угол, то есть, ограждённый двор с мечетью Омара, можно разделить в свою очередь на северную и южную. В первой живут преимущественно мусульмане, а во второй — иудеи. В западной половине Иерусалима, в котором находится храм Гроба Господня, сосредоточены христиане разных исповеданий. Русские вышли за стены города на северо-запад, а армяне подались на юг, к Сиону.
Собственно говоря Сион, где когда-то был дворец царя Давида, а теперь указывают его гробницу, выступает высоким мысом за южную стену города и круто спускается в Гинномову долину.
«Давид взял крепость Сион: это — город Давидов. Давид жил в той крепости, потому и называли его городом Давидовым». Вот свидетельства в писании (2 Цар. V, 7,9; 1 Пар. XI, 5,7). До времён Неемии выделяли «город Давидов» из всего Иерусалима, как это мы видим из его описания постройки стен (Неем. III. 15). Пророк же Исаия (II. 2) Сион назвал «горою дома Господня»; на этом основании некоторые (в том числе и покойный Георгий Властов, см. его «Священную летопись», т. IV, стр. 117) разумеют под горою Сион возвышенность Мориа, на которой Соломон выстроил храм Иеговы. Так это или иначе, но гора Сион с времён Давида стала лозунгом избранного народа. На горе Сион воцарился Господь. Там будем спасение. Оттуда идёт благословение. Одним словом, в Сионе сокрыты все чаяния Божьего народа. К нему он стремится, как к главной святыне на земле.
