Феофан Затворник - Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении"
168) Не двинется вперед корабль без воды: не преуспеет нисколько и хранение ума без трезвения со смирением и всегдашнею молитвою Иисус-Христовою.
169) Основание дома — камни; а сей добродетели (хранения ума) и основание и верх — святое и покланяемое имя Господа нашего Иисуса Христа. Скоро и легко потерпит, кораблекрушение во время бури неразумный кормчий, который корабелыциков распустит, весла и паруса бросит в море, а сам заляжет спать: но еще скорее потоплена будет бесами душа, которая при начинающихся прилогах вознерадит о трезвении и о призывании имени Иисус-Христова.
170) Что знаем, то передаем чрез писание, и что видели, проходя путем, о том свидетельствуем желающим, — если хотите принять сказываемое вам. Сам Господь сказал: «аще кто не пребудет во Мне, извержется вон, яко розга и изсышет: и собирают ю, и во огн влагают: и сгарает. А иже будет во Мне и Аз в нем, той сотворит плод многъ» (Ин.15,5.6). — Как невозможно солнцу сиять без света, так невозможно сердцу очиститься от скверны пагубных помыслов без призывания имени Иисусова. Если это истинно, как вижу, будем употреблять Его как собственное дыхание. Ибо оно (имя Иисус-Христово) — свет, а те (помыслы скверные) — тьма: и Он (призываемый) есть Бог и Владыка, а те — слуги демонские.
171) Хранению ума свойственно по достоинству именоваться светородным, и молниеродным, и светоиспущательным, и огненосным. Ибо, истинно сказать, оно одно превосходнее самых великих телесных добродетелей, сколько бы их ни имел кто. Сего-то ради и надлежит называть сию добродетель самыми почетными именами, ради рождающихся из нее светозарных светов. Возлюбившие ее, из грешников, непотребных, скверных, невежд, несмысленных, неправедных делаются силою Иисус-Христовою праведными, благопотребными, чистыми, святыми и разумными;—и не только это, но и начинают созерцать таинства и богословствовать. Содеявшись же созерцателями, они преселяются к оному пречистому беспредельному Свету, прикасаются к Нему неизреченными прикосновениями, с Ним живут и действуют, поелику вкусили, яко благ Господь; так что на этих первоангелах явно исполняется слово божественнаго Давида: «обаче праведний исповедятся имени Твоему, и вселятся правии с лицем Твоим» (Пс. 139, 14). И действительно они только одни истинно и призывают Бога и исповедаются Ему, с которым и беседовать всегда любят, любя Его.
172) Горе внутреннему от внешнего: ибо внутренний человек много терпит от внешних чувств. Но потерпев что-либо, он должен употребить бичи против этих внешних чувств. Исполнивший то, что относится к деятельной стороне жизни, начинает уже уразумевать и то, что относится к стороне ея созерцательной.
173) Если внутренний наш человек трезвится, то, по словам Отцов, он силен сохранить и внешнего. — По их же словам, мы и злодеи демоны, обои сообща совершаем грехи: те в помыслах или мечтательных живописях изображают только пред умом грех, как хотят, а мы и в помыслах — внутри воображаем грех и делом во вне совершаем его. Демоны, не имея дебелых тел, и лишь посредством помыслов устрояя козни и обольщения, и себе и нам уготовляют муку. Но если б эти непотребнейшие но были лишены дебелого тела, то грешили бы непрестанно и делами, всегда содержа в себе злое произволение, готовое нечествовать.
174) Но молитва (сердечная к Господу) единословная разбивает их и рассеивает прелести их. Ибо непрестанно и неленостно призываемый нами Иисус, Бог и Сын Божий, отнюдь не допускает им даже и начать вложение в нас греха, — что называют прилогом, — не допускает ни образ какой-либо показать ему в зеркале мысли, ни проговорит какие-либо слова в сердце. Но если никакой образ не втеснится в сердце, то оно и от помыслов, как сказали мы, будет пусто; потому что демоны обыкновенно чрез помыслы скрытно беседуют и научают ее злу.
175) И так от непрестанной молитвы мысленный в нас воздух чист бывает от мрачных облаков и ветров духов злобы. Когда же воздух сердца чист, то ни что не препятствует уже сиять в нем божественному свету Иисусову, — если только мы не надымемся тщеславием, самомнением и желанием показности, не понесемся к недосязаемому, — и не будем за то лишены помощи Иисусовой; потому что Христос ненавидит все таковое, будучи образцом смирения.
176) Емлемся убо за молитву и смирение, — сии два оружия, коими совокупно с трезвением, как мечем огненным, ополчаются мысленные воители против демонов. Если так будем вести жизнь свою, то каждый день и час можем радостный иметь праздник в сердце таинственно.
177) Восемь главнейших помыслов греховных, коими объемлется вся область таких помыслов, и от коих все они имеют свое рождение, — все подходят к дверям сердца, и нашедши ум не охраняемым, один за другим входят в него, каждый в свое время. Когда какой из этих восьми помыслов, поднявшись к сердцу, войдет в него, то вводит с собою целый рой нечистых помыслов, и омрачив таким образом ум, разжигает тело, влечет его к совершению срамных дел.
178) Но кто блюдет главу змия (прилог); и гневным прекословием, бранчивые подобрав слова, как бы пятерней бьет в лице врага, тот тем самым пресекает брань. Ибо стерши главу, он избег и помыслов порочных и дел порочнейших. После сего мысль у него пребывает уже неволненною; потому что Бог приемлет его бодрствование над помыслами, и в воздаяние за то дарует ему ведение, как надо преодолевать врагов, и как надлежит очищать сердце от помыслов, оскверняющих внутреннего человека, как говорит Господь Иисус: «от сердца исходят помышления злая… прелюбодеяния, любодеяния… Сия суть сквернящая человека» (Мф.15, 19).
179) Таким-то образом душа может о Господе стать в своем благообразии, красоте и правости, как в начале создана была Богом, прекрасною и правою, как говорит великий раб Божий Антоний: „когда в душе ум бывает таким, как следует ему быть по естеству, тогда добродетель сама собою устрояется". Он же сказал опять: „быть душе правою есть тоже, что иметь ей ум в естественном состоянии, как создан". И не много ниже, опять говорит он: „очистим ум; ибо я верую, что будучи всесторонне очищен и пришедши в естественное свое состояние, может сделаться прозорливым и видеть более и далее демонов, имея в себе дающего откровения Господа". Вот что говорит знаменитый Антоний, как сказывает Афанасий великий в житии Антония.
180) Всякий помысл воспроизводит в уме образ какого либо чувственного предмета: ибо Ассирианин (враг), будучи сам умною силою, не иначе может прельщать, как пользуясь чем либо, привычным для нас, чувственным.
181) Как невозможно нам, таким человекам, гоняться по воздуху за пернатыми птицами, или летать подобно им, потому что это не свойственно нашему естеству: так невозможно нам преодолеть, не телесные демонские помыслы, или напряженно устремлять к Богу око ума нашего, без трезвенной непрестанной молитвы. Если нет в тебе этого; то ты по земле и за земным лишь охотишься.
182) Если истинно хочешь покрыть стыдом помыслы, достодолжно безмолвствовать, и без труда трезвенствовать сердцем; да прилипнет к дыханию твоему молитва Иисусова, — и в немного дней увидишь это на деле.
183) Как не следует букв писать на воздухе, а надобно их резцом начертывать на каком либо теле твердом, чтоб они могли на долго сохраниться: так с притрудным трезвением своим должно нам сочетать молитву Иисусову, дабы прекрасная добродетель трезвения вместе с Ним была в нас целою, и чрез Него во веки сохранилась в нас неотъемлемою.
184) Возложи, как сказано, на Господа дела свои, и обрящешь благодать, дабы и к нам с тобою не относились слова Пророка: «близ еси ты, Господи, уст их, далече же от утробъ их» (Иер. 12, 2). Никто другой прочно не умиротворит сердца твоего от страстей, кроме Самого Иисуса Христа, сочетавшего в Себе далеко растоящееся (т.-е. Божество и человечество).
185) Равно омрачают душу и мысленные внутри беседы с помыслами, и внешние разговоры и празднословие. И так тем, которые стараются отвращать от ума своего все вредное, должно без жалости прогонять и тех и других любителей празднословия, и помыслы и людей, по весьма уважительной по Богу причине, — именно, дабы ум омрачась не ослаб в трезвении: ибо, будучи омрачаемы забвением (от бесед), мы обыкновенно теряем ум (начинаем и думать и делать не знать что).
186) Кто со всем рачением хранит чистоту сердца, тот наставником в ней будет иметь законоположника Христа, Который таинственно будет изрекать ему волю Свою. «Услышу, что речет во мне Господь Бог» (Пс. 84, 9), говорит Давид, указывая на это. Изображая же с одной стороны воззрение ума на самого себя, в деле мысленной брани, а с другой Божие заступническое в ней покровительство, он сначала, когда смотрел на врагов, проговорил: «и речет человек, аще ест плод праведнику» (Пс. 57, 12)? А потом изъявляя состоявшееся, в следствие строгого обсуждения решение относительно того и другого, прибавил: «убо есть Бог судяй им» — злым демонам на земли сердца нашего (там же). И в другом месте говорит он: «приступит человек и сердце глубоко, и вознесется Бог; и тогда стрелы младенцев будут для нас язвы их» (Пс. 63, 7,8), и будут почитаемы таковыми.
