Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века
Историко-каноническое и литургическое значение Διδαχή
Содержание Διδαχή имеет в высшей степени важное значение для истории христианской морали и догмы, церковного культа, дисциплины и церковной организации; особенно с 7 главы и до конца каждый отрывок является свидетельством первого ранга, часто[181] единственным для тех фактов, о которых он сообщает: о крещении, постах, молитве, Евхаристии, служениях слова, праздновании воскресного дня, иерархии, покаянии. Почему на этой стороне памятника необходимо остановиться с не меньшим вниманием, чем на историко-литературной.
Совершенно справедливо замечают, что памятник не дает изображения учения, жизни и учреждений того времени, к которому относится написание его, в желательной полноте и определенности. Но достаточное объяснение этого заключается, вероятно, с одной стороны, в том материале, каким пользовался составитель памятника, а с другой — в тех практических потребностях, для удовлетворения которых он был предназначен: автор его хотел дать руководство для наставления оглашаемых и для употребления христианами его времени, а в особенности для миссионеров. Поэтому «Учение 12-ти апостолов» занимается главным образом предписаниями нравоучительного, литургического и дисциплинарного характера. Учение догматическое не нашло в нем самостоятельного выражения; даже в первой части, предназначенной для наставления готовящихся ко крещению, нет хотя бы краткого исповедания веры. Несомненно, что писатель памятника как член первенствующей Церкви смотрел на христианство не как на догматическую систему, а как на практическое обнаружение добродетели и благочестия, как на святую жизнь, основанную на учении и примере Спасителя. Но из того факта, что он не внес в свое произведение символа веры, ни в каком случае нельзя выводить заключения, будто во время ei;o составления символ веры не был в употреблении даже в виде краткой формулы и что, далее, первоначальное христианство состояло в одном учении нравственности без всяких догматических основ: имея в виду практические цели и следуя обычной форме апостольской проповеди, автор не выдвигал настойчиво и подробно не раскрывал догматических положений христианского учения. Но, с другой стороны, бесспорно, что догматические положения составляют основу его произведения от первых его строк до последних. В нем можно ясно отметить те части догматического учения, которые несомненно входили в так называемый апостольский катехизис.
Автор предполагает как общепринятое учение, что Бог — в трех Лицах: Отец, Сын и Святой Дух (7.1, 3). Отец есть Творец (1.2), всемогущий Владыка, Вседержитель (10.3-4); раздаятель всех благих даров (1.5; 10.3), духовных и временных (10.3). Он — Святой (10.1), праведный Судия (4.10), основание нашей надежды (4.10), виновник нашего спасения, и к Нему направляются наши молитвы (9; 10). Без Него ничего не происходит в мире (3.10), и Ему принадлежит вечная слава через Господа нашего Иисуса Христа (8.2; 9.4; 10.4).
Иисус Христос — наш Господь и наш Спаситель (10.2[182]), Отрок Божий (9.2), Бог Давида (10.6); через Него дарованы от Бога жизнь вечная и ведение, вера и бессмертие (9.3; 10.2); Он — глава Церкви и духовно присутствует в ней, и видимо придет на землю в день Суда (16.1, 7, 8).
Святой Дух есть Бог с Отцом и Сыном (7.1, 3); Он приготавливает людей к призыванию Бога (4.10); Он говорил через пророков. Грех против Св. Духа не будет прощен (11.7).
Примечательно в Διδαχή, правда, нераскрытое, учение о Церкви. В основе его лежит мысль о кафоличности (хотя термин «кафолический» здесь не употребляется) и единстве Церкви. Во всех частях мира Церковь имеет своих членов; но рассеянная так широко, она образует единое тело — Церковь Божию: «Как сей преломляемый хлеб был рассеян (в зернах) на холмах и, будучи собран, стал единым, так да будет соединена Церковь Твоя от концов земли в Царство Твое» (9.4). Уже самый термин «Церковь» (έκκλησία) для обозначения вселенского христианского общества заключает в себе предположение единства: кафолическая Церковь есть союз, в котором соединены все местные общины. Это единство осуществляется не централизующей или монархической системой, но имеет для себя духовное и таинственное основание: оно находит специальное выражение в Евхаристии, где многие сливаются воедино через причастие единого освященного хлеба. Совершение этого таинства является символом единства, впрочем, осуществляемого только отчасти, и служит поводом для молитв о завершении того, на чем, при настоящих условиях человеческой слабости, отпечатлевается несовершенство. Это единство достигнет совершенства в Царстве Божием, которое составляет конечную цель Церкви. Когда это завершение будет достигнуто, тогда все те, которые во всем мире «были крещены во имя Господа» и были верны своему исповеданию, будут собраны воедино, в Царство Божие. Церковь должна возрастать в святости до степени совершенства. Святость есть цель, которую Церковь, уже освященная и идеально святая, должна достигать путем борьбы в мире со всяким злом и усовершения в Божественной любви. Когда процесс освящения завершится, она будет собрана в вечном духовном Царстве, Царстве Отца. Для Церкви и существует это Царство, так как Бог уготовал его для Церкви: «Помяни, Господи, Церковь Твою, избавь ее от всякого зла и усоверши ее в любви Твоей, и собери ее от четырех ветров, освященную, в Царство Твое, которое Ты уготовал ей» (10.5).
Необходимо также отметить то значение, какое Διδαχή придает апостольском Преданию. Самое заглавие памятника, весь характер изложения в нем наставлений является доказательством важного значения, каким во время его происхождения пользовалось апостольское учение: апостольское учение есть знамя истины, с которым Церковь всегда должна сообразовываться. Голос 12-ти апостолов умолк, но Церковь продолжала пребывать в «учении апостолов», как и в первые дни своего существования (Деян. 2: 42); как в учении, так и в церковной практике она опиралась на апостольскую санкцию. Таким образом, с самого начала своего бытия Церковь апеллировала к Преданию: «Сохраняй то, что получил, не прибавляя и не убавляя» (4.13).
Διδαχή не дает сведений обо всех таинствах: будучи руководством для миссионеров, которые занимались первоначальной организацией христианских общин, и в этом пункте, как и в других, памятник дает только существенное. Поэтому он упоминает только те таинства, которые наиболее необходимы для первоначального устройства Церквей: крещение, Евхаристию, покаяние, священство (возложение рук). При этом ясно выступает тот взгляд, что таинства — священные установления, действия не просто человеческие, но Божественные, через которые подается Богом благодать (χαρίζ€ται [см. 10.3: έχαρίσω]).
Вступление в Церковь совершается посредством крещения; поэтому естественно, что автор Διδαχή наставления относительно христианских установлений начинает с таинства крещения. Вся первая часть «Учения» представляет как бы приготовление крещаемого к восприятию этого таинства. «Сообщив наперед все это», — т. е. изложенное учение, — «крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа в воде проточной. Если же ты не имеешь воды проточной, крести в другой воде; если же не можешь в холодной, то (крести) в теплой. А если не имеешь йи той, ни другой, то возлей воду трижды на голову во имя Отца и Сына и Святого Духа. А перед крещением пусть постятся крещающий и крещаемый и, если могут, некоторые другие; крещаемому же прикажи наперед поститься день или два» (7.1-4). Таким образом, здесь даны существенные указания относительно приготовления ко крещению, материи и формы таинства и способа совершения его. Крещение должно совершаться после предварительного оглашения, для которого материал дан в первых шести главах. Нет данных для решения вопроса, входило ли произнесение наставлений катехизиса в самый ритуал крещения или же в словах «сказав наперед все это» (ταύτα πάντα προέΐπόντς) должно видеть только общее указание на предшествовавшее крещению оглашение. Кроме того, крещению должен предшествовать пост крещаемого, крещающего и, если возможно, других членов христианской общины. Крещение совершается во имя Отца и Сына и Святого Духа; далее — в 9.5 — автор говорит о крещенных «во имя Господне» (dq δνομα Κυρίου): очевидно, это — те же, о которых он сказал в 7 главе. Материя таинства — вода. Предпочтение дается воде живой, проточной, т. е. воде в источнике или реке; если нет воды живой, то можно крестить «в другой воде», т. е. в озере, пруде или вообще в какомнибудь водоеме. Здесь можно видеть определенное указание на обычай первенствующей Церкви совершать крещение в реках или в других естественных водоемах. Такая вода холодная; но допускается и теплая. Нормальный способ совершения таинства — погружение; в тех же случаях, когда нет проточной или иной воды в достаточном для погружения количестве, допускается троекратное возливание воды на голову крещаемого. Троекратное возливание воды, предписываемое автором памятника, дает несомненное право заключать, что и погружение также было троекратным, в соответствие с призыванием во имя Отца, Сына и Св. Духа.
